Любовь по вызову

–Тань, слушай, – вышел из душа, – Митрич говорил, что можно свалить на недельку, все равно в зале пусто.

В ответ тишина.

– Ты сможешь уехать? В Крыму море еще теплое, – натянул джинсы, зашел на кухню. – Неделя – это, конечно…

Поймал ее взгляд.

Бледная. В глазах ужас. Стоит и смотрит на его телефон.

В груди похолодело.

– Таня, – подошел к столу.

Ему пришло новое сообщение. Смартфон заблокирован, но в предпросмотре видно: «Адрес…» Все оборвалось, аж зазвенело в ушах.

– Таня…

– Уходи.

Молчал. Был не в силах сказать ни слова.

Протянула ему смартфон и повторила:

– Не хочу ничего слышать. Уходи.

Забрал телефон. В висках стучало, перед глазами все плыло. Хотелось орать, драться, но с кем? С собой?

Оделся. Руки тряслись. Порог квартиры, лифт, капризная тяжелая дверь. Не выдержал и с силой ей вмазал. Железо жалобно задрожало. На полотне остались следы Лехиной крови.

Пришел в зал. Не мог подвести ни Митрича, ни Андрюху. Работал молча. Ничего не видел перед собой, никого не слышал.

– Леха! – Митрич звал его уже раз в третий. – Ты че тупишь? Бледный весь. Заболел, что ли?

– Не… а… я… .Да, Митрич, наверное, заболел. Я полежу пару дней дома? Можно? За свой счет, конечно.

– Да не вопрос. Я ж говорю – зал пустой. Валите по морям, по дачам, кто хочет. Самое время. Можешь вон в сауну зайти. Если простуда – поможет.

– Спасибо. Я лучше того. Отлежусь.

Серого в квартире не было. Леха бросил в коридоре рюкзак, разулся, и как был в одежде, упал на диван…

Мир перестал существовать. Все мысли крутились вокруг Татьяны. Видел перед глазами ее бледное лицо, ошарашенные глаза, слышал хриплый голос. Очень хотелось найти ее, что-то объяснить, но что? Что проститутка – всегда проститутка? Это она и так уже знает. И главное, злиться не на кого! Сам, все сам. Он – сука продажная, тварь… Тихо завыл, отвернулся к стене. В сумке разрывался телефон, но Лехе до него не было никакого дела.

Глава 26

Мужики поняли, что у Лехи не просто простуда, когда в спортзал пришла посылка с его вещами. Все аккуратно сложенное, упакованное. Футболки, ноут, книги. По книгам и опознали.

Андрей набрал Серегу:

– Слышь, че там Леха?

– Позавчера вроде спал целый день, а сегодня не знаю, я сутки дома не был.

– Надо к нему съездить. Ты далеко?

– Не. А че стряслось?

– По ходу дела с Танюхой у него проблемы

– Бля…

– Отож…

Серый был в квартире через час.

– Леха, вставай! – бегал по комнате, пытаясь растолкать друга. Леха не видел его глаз, но по голосу было похоже, что Серый в панике. Было б с чего. – Леха, заебал валяться! Вставай!

Достал телефон, набрал в чат.

Серый: Лежит мордой в стенку. Не спит.

Рыжий: Трезвый?

Серый: Да.

Андрей: Херово.

Марк: Поднимай любой ценой. Через два часа смогу приехать.

Леха лежал, кажется, уже третий день. Или пятый. Он не помнил. Вставал только отлить, да пару раз воду пил. Жрать не хотелось.

– Леха, – опять завел свою шарманку Серый, – вставай, твою мать! – с силой пнул его в бок.

– Нахуя?

– Ну как зачем, – растерялся друг. – У тебя работа, институт…

Про Татьяну не сказал. Значит знает.

– Нахуя? – с той же интонацией прохрипел Леха.

– Что значит «нахуя»?! Ты вообще зачем это все делал?! Ты же землю рыл, чтоб восстановиться, всем рискнул, чтоб бабла на учебу заработать, – Серый осекся.

Леха тихо хмыкнул. И без слов было ясно. Рискнул и проиграл.

– Слышь, ну ты же для нее это делал! – Серый пошел в ва-банк.

– Ее нет. Точнее, меня для нее больше нет.

– Да хуйня это все, – неожиданно заорал Серый, – пока вы оба живы, все можно исправить!

В другой ситуации Леха удивленно посмотрел бы на друга. Видимо, он о нем чего-то не знает. Но сейчас не было ни сил, ни желания даже повернуться. Думать о других не было сил.

Серый зарычал и вылетел из комнаты. Минуты через полторы, шумно толкнув дверь, вернулся. На Леху вылился поток ледяной воды. Тот подскочил, как ужаленный:

– Бля, ты ебанулся?!

– Вставай, сказал! – глаза у Сереги горели, руки судорожно сжимали ручку полового ведра.

– Серый, охуел? – тихо и почти ласково спросил Леха.

– Снова ляжешь, снова душ устрою, – процедил сквозь зубы друг.

– Бля… – Леха провел рукой по мокрым волосам, оглянулся на диван, который теперь дня три сушить, чертыхнулся и встал. Все равно лежать не даст, скотина.

Серый зашел на кухню. Достал телефон.

Серый: Поднял. Не приезжайте. Херово ему.

Андрей: Держи в курсе.

Серый отправил какой-то кривляющийся смайл и полез в холодильник, посмотреть, что есть пожрать в доме.

Леха долго сидел в душе. Сполз по кафельной стене, включил напор горячей воды и сидел. Вода помогала. Тело вспомнило, что хотело есть и двигаться. Молодое сильное тело. Намылился, побрился, завернулся в полотенце и вышел.

– Я яичницу пожарил, – с кухни доносился запах чего-то подгоревшего и кислого. – Сгорела с одной стороны, – констатировал факт Серега. – Но есть можно.

Леха плюхнулся на стул. Его чашка с кофе, засушенное яйцо на тарелке, нарезанный хлеб. Глядя на все это, он подумал, как ему охренительно повезло с другом.

– Спасибо, Серый, – голос еще не слушался. Это был скорее хрип.

Серега молча кивнул.

– Серый, – решился спросить Леха, – кто у тебя умер?

– В смысле?

– Ты сказал, пока оба живы… – Леха поднял на друга глаза. А тот побледнел.

– Подруга, – произнес Серега таким тоном, что Леха пожалел, что спросил, и точно не стал бы расспрашивать дальше, но Серый помолчал и продолжил безо всяких эмоций в голосе: – Мы детьми были. Мне пятнадцать, ей четырнадцать… Я голотьба и безотцовщина, а она из приличной семьи. Мы сбежать вместе хотели. Ее родители узнали и посадили под домашний арест. Пообещали к тетке сослать. А она из окна вышла. Прямо из своей комнаты. Двенадцатый этаж.