Любовь под прицелом

Мои родители не любили друг друга, а играли свои роли. Это я уже позже поняла, насколько они чужие люди. Несчастные и одинокие.

Следующая запись записана спустя восемь месяцев:

«Мамы больше нет…

Я не хочу больше ничего писать!

Я не хочу быть идеальной и послушной!

Я хочу, чтобы этот ужасный день никогда не наступал!

Мама, я исполню свою мечту, как тебе и обещала. И я буду стараться договариваться с бабушкой и не обижать ее.

Посмотрим, что у нас получится…»

Скривилась, ощущая камень на сердце. Я еще тогда не знала, какую жизнь мне уготовила бабушка. Она определила свою единственную внучку в частную школу в Германии, окружив манерными преподавателями, которые «душили» меня своим вниманием и заботой со всех сторон.

Неудивительно, что я стала проказничать, сбегать и устраивать открытые забастовки. Я откровенно сопротивлялась, не собираясь сдавать свои позиции. Я даже научились кататься на байке. Притом чуть не убилась, выделывая трюки на нем.

После этого мы вернулись в Россию.

Бабушка сдалась и согласилась на мои условия. Вариантов у нее не было. Мы стали жить в огромной усадьбе, которую нам выстроили на территории, некогда принадлежавшей дворянской семье. Кстати, до сих пор здесь проживаю.

Последняя запись в моем дневнике была записана мной год назад. Я случайно нашла дневник. Мне было плохо, и я сделала запись:

«Теперь и бабушка ушла от меня, оставив на попеченье отца и его новой семьи, которая захватила все, что принадлежит мне.

Согласно условиям завещания, я стала пленницей в своем доме.

Но это все временно…

Бабушка, я знаю, ты хотела как лучше, чтобы твоя непокорная внучка была под защитой и ни о чем не переживала. Хоть мы и ворчали, но притерлись и даже стали понимать друг друга. Ты не могла знать, что бросаешь меня в лапы хищникам.

И я сделаю все, чтобы отвоевать свое. Золушки с арбалетом не сдаются!»

Закрыла дневник и глянула в окно, за которым раскинулся роскошный сад. Не зря утром по выходным с лопатой бегала, результат радовал сердце любого. Моя гордость!

Жаль, что крысы и голуби не помогали, как в сказках, а прислугу отец всю уволил, чтобы сократить расходы. Тем более по завещанию бабули я должна была помогать по дому.

Замечу, помогать, а не быть служанкой. Но попробуй докажи хоть что-то наследственному поверенному в лице престарелого дедушки-нотариуса.

Прищурилась, вдруг услышав шаги.

По громкому дыханию и стуку костей поняла, что в мою комнату направлялись две тунеядки нашего дома – мои сводные сестры. Отец после смерти матери привел в дом свою «настоящую» семью. Оказалось, что взрослые девушки не чужие, а родные, притом моего возраста. Отец все это время исправно наращивал матери рога.

Преуспел.

Вспомнила нашу встречу и сморщилась. Тогда новоиспеченные родственнички узнали про некоторые мои таланты, бегая по огромной потомственной дворянской территории, перепрыгивая через все преграды, вызывая полицию и нотариуса.

Вот так и познакомились…

Не понимала… Искренне не понимала! И как отец мог мою чудесную маму променять на эту мегеру? Злобную и вечно шипящую грымзу, своими капризами способную довести до бешенства даже святого. И это я не про себя. Куда уж мне? Анжела Олеговна не говорила, а цедила, притом оплевывая своим ядом. С ней можно было общаться, если только в руках держала защитный щит. Например, поднос. Замечу, когда использовала его, она пуще прежнего шипела, перечисляя все мои достоинства.

Дверь в мою комнату ударилась о стену, отдаваясь в моих ушах барабаном. Ну, конечно, почему бы не сломать? Не за их же счет восстанавливать или покупать новое.

– Гром гремит, земля трясется. Ведьмы к Золушке несутся, – вежливо прокомментировала я, стараясь громко, чтобы уж точно услышали.

– Что? – мило пропела Ангелина, высокая и невероятно худая девушка. Когда смотрела на нее, невольно представляла кости и считала их. И это под одеждой, без нее было страшно представлять. Анорексия – ее лучший друг.

– Ты про кого? – воскликнула вечно непонимающая Анжелика – наша пышечка небольшого роста. Когда бы ее ни видела, она постоянно что-то пихала себе в рот, порой двумя руками. Признаться, готовила дома из-за нее. Просто боялась, что она начнет жрать нас. И вид у нее довольно устрашающий был, когда не видела съедобное рядом.

Вот и сейчас прибежала с пирожным.

Кстати, где она нашла его? Я специально приготовила и спрятала, чтобы завтра выйти на новую работу с угощениями. Получается, по запаху нашла.

– Про вас… – заметила с очаровательной улыбкой. Она всегда скрашивает все неудобные моменты. У меня был талант. Учителя отшлифовали до автоматизма.

– Какая шутница! – захохотала истерично Анжелика, начиная давиться своим лакомством. Мы же это делаем с полным ртом. Еду вытащить сложно, вдруг кто-нибудь схватит и слопает.

Тут Ангелина бросилась к ней и стала хлопать по ее спине своими конечностями. Иначе сказать язык не поворачивался, так как сразу вспоминала скелет на уроке биологии. Тут, слава богу, кожа была натянута.

Все хотелось закрыть ее где-нибудь в чулане, привязать и кормить. Притом через час, вливая и запихивая самое полезное в определенных пропорциях.

Но пока сестры бегали друг за другом, мое благородство не представлялось возможным. Все съедобное съедала вторая сестра.

Замечу, они были непохожи. Старшая Ангелина темненькая с длинным носом, а младшая светленькая с картошкой вместо носа.

Невольно подумала, что Анжела Олеговна нагуляла их, притом и рожала не сама. Но это так… их семейная драма.

– И чего пожаловали? – спросила, моргая глазками, давая понять, что я вся в ожидании.

– Он пришел! – в один голос восторженно заявили они.

«Понятно. Претендент в мужья, отобранный заботливой семьей», – подумала, озадачиваясь, кого сегодня мне продемонстрируют. Бомжа, алкаша или уголовника?

Что же…

Сейчас узнаю.

Только сделала шаг, как услышала визги сестер:

– Куда? – подала голос Ангелина.

– Как можно? – воскликнула Анжелика, рукой махая у лица. – Невероятная безвкусица!