Любовь проходит?

На языке завертелась язвительная подколка, что это отличное место для объявления о разводе и прощания, которую Катя, испугавшись своих мыслей, так быстро проглотила, что подавилась и закашлялась.

Думала ли Катя о разводе?

Да.

Как думала?

Так: «Ну, не разводиться же из-за такого».

Этими мыслями руководил трезвый рассудок, но были ещё чувства и эмоции.

И они нашёптывали другое: «Простишь сейчас, и каждый год он будет что-нибудь подобное выкидывать. А под пятьдесят может вообще новую любовь встретить. У него бес в ребро, у Сашки пойдёт своя взрослая жизнь, Кеша от старости умрёт, а ты останешься одна. Останешься слишком усталой и разочарованной, чтобы впускать в свою жизнь нового человека. Да и кому ты будешь нужна? Женщина за сорок и мужчина за сорок — это разные категории. Останется только прощать все последующие Костины ошибки, чтобы не стареть в одиночестве. И видеть в зеркале несчастную тётку, просматривающую телефон мужа, чтобы не пропустить появление той, которая сможет вскружить ему голову. Как это всё жалко и стыдно!».

И этот шёпот не получалось заглушить из-за логики.

Логика в шёпоте была. Потому что свобода воли — это гуд, а вседозволенность и безнаказанность — нет. Они и святого могут подтолкнуть не в ту сторону, а Костя, как выяснилось, не святой.

Не святой, ведётся на чужие слёзы и не понимает рисков. Мечта, а не мужчина!

Но о разводе она не думала. Это крайняя мера, и для неё одного страха, что муж может продолжить косячить, мало.

А чего достаточно для развода? Не сидеть же на попе ровно, ожидая полноценной измены!

Так Катя и додумалась до кризиса, психолога и шоковой терапии. К последнему и относился самостоятельный отпуск мужа.

По-честному, их накопления позволяли ему улететь в солнечную страну и без кредита, но с ним Косте будет веселее, когда, вернувшись из отпуска, вместо сладкой ностальгии об отдыхе будет превращать свой аванс в кредитный платёж.

Чем в её представлениях этот отпуск должен помочь Косте?

Он сможет понюхать воздух одиночества и свободны и подумать, каким видит своё будущее.

А Катя либо так страшно по мужу соскучится, что легко откинет своё в нём разочарование и все опасения, либо… их брак изменится. А может и развалится.

— Горло болит? У нас дома всё есть, или в аптеку надо? — среагировал Костя на приступ кашля жены.

— Всё нормально, слюной подавилась.

— Давай поужинаем в ресторане?

— Двенадцать минут девятого, — кивнула она на цифры, мигающие на автомагнитоле.

Суховатый ответ?

Есть такое.

Когда Катя разложила всё по полочкам, разобрав Костины признания по косточкам, то поверила его словам об отсутствии чувств и притязаний к нынешней версии Ольги. А ревновать его за симпатию к девушке из воспоминаний — это как ревновать к литературному персонажу или голливудской звезде, чей плакат у него висел у кровати в школьные годы.

Но ревность не была главной проблемой. Боль и разочарование ей принесла не столько мысль, что супруг имеет виды на другую женщину, сколько неожиданная правда, что он о ней не думает.

Что, поехав извиняться, он не подумал, что ей это не понравится. И что, отвечая на сообщения, он не подумал, что она просила его совершенно о другом.

Если та их осенняя встреча, когда Костя рассказал старой знакомой о своих переживаниях, ещё как-то вписывалась в эффект попутчика, то последние поступки мужа выходили за определение недопонимания.

Но могло объясняться его не умением думать или полным пренебрежением к мнению и чувствам законной жены.

За шестнадцать лет отношений предпосылок ни к первому, ни ко второму Катя до этой ситуации не видела.

И так как себя к числу слепых клуш она всё же не относила, не без причин считаясь человеком достаточно прозорливым и разумным, то вариант, что Костя всегда был либо недалёким простачком, либо нелюбящим и эгоистичным мужем, отвергла. Отсюда и вывод о затянувшемся кризисе. Только он объяснял перемены и необдуманные движения Кости.

А дальше всё просто.

Хорошая жена поможет мужу справиться со всеми трудностями, будет рядом, окажет любую поддержку.

И Катя была готова помочь мужу.

И поможет.

Но через себя не переступит. Не тот это случай.

Разок переступишь через себя по мелкому поводу. Потом второй и третий, и вот уже это стало привычным.

— Я устала, хочу переодеться. Мы просто катаемся, или ты хотел показать мне остановку с какой-то целью?

— Не хочу обращаться к психологу. Мне это не нужно.

Катя его понимала. Она не считала психологов шарлатанами сродни гадалкам и экстрасенсам, рассказывающим рогатым жёнам, что их мужей приворожили или прокляли, но сама бы к специалисту не пошла. Может, в качестве развлечения на групповое занятие сходила, чтобы кругозор расширить, но вот выкладывать свои детские обиды на маму, переживания за сына или подозрения о муже совершенно чужому человеку, который ещё и будет вопросы задавать, к выводам, кажущимся ему правильными, подталкивать и диагнозы ставить, она бы не хотела.

Но Катя и проблемы на ровно месте не создаёт. Когда мучилась от беспокойства, то только мужа пару раз вопросами дёргала. Так на то он и муж. А Костя с кризисом среднего возраста и к ней не пришёл, и своими силами с ним не справился, поэтому заслуживает фигу на постном масле, а не понимание.

— А что тебе нужно? — тяжело вздохнула она.

— Чтобы ты в меня поверила, — ответил мужчина и, отбросив деликатные замашки, сделал то, что хотел. Взял жену за руку, поднёс к губам и оставил с десяток быстрых лёгких поцелуев. — Ты до меня или после садилась в машину к незнакомцу?

— Только такси.

— Ты тогда мне доверилась. Сделай это снова. Я докажу, что это было не зря, ты только поверь мне.

Только поверь мне… Слыхали?

«Только» — будто это сущая мелочь. Разочаровал, обидел, подорвал доверие, а теперь «только поверь».

Глава 31. Конец

Благословенная Тоскана.

Тут тебе и живописные виды, и экскурсии с прикосновением к истории, и стада особых ягнят, и побережье, омываемое двумя морями, и термальные источники.

Но каким же придурком Костя себя ощущал в соломенной шляпе!

Палящее солнце располагало к тому, чтобы спрятать макушку, и его шляпа была гендерно-нейтральной, на бирке, срезанной после покупки, имелась подпись «унисекс», и, примерев её в первый раз, мужчина вообще показался себе ковбоем, а не дядькой в плетёной панамке.

Кто же мог подумать, что в группе, записавшейся на экскурсию с дегустацией вина на семейной винодельне, в похожей шляпе будет ещё один человек?

Причём бледная тучная дама с нарисованными чёрными ниточками вместо бровей ещё и как назло постоянно оказывалась поблизости, словно специально привлекая внимание окружающий к тому, что в их нарядах имеется схожий элемент. К тому же её шляпа имела более широкие поля и придавала её образу шика, гармонично сочетаясь с сарафаном, скрывающим наверняка большой живот и толстые ноги, но подчёркивающим её на удивление почти совсем не морщинистую грудь.