Любовь с препятствиями

— На память как самой преданной болельщице…

Я снисходительно смотрю на майку и уже хочу ее откинуть в сторону, но одна из девиц собственноручно вырывает ее из моих сжатых ладоней.

— Мы что-то пропустили??? — Лухан и Маркос в перерыве успели смотаться за закуской и напитками и теперь наблюдают женский реслинг прямо под моими ногами.

— Ничего, — я равнодушно пожимаю плечами и занимаю свое место на скамейке.

После пятнадцатиминутного перерыва, команды вновь вышли на поле.

Вторая половина игры вышла еще напряженнее, чем первая, но теперь я хотя бы понимала что к чему. Маркос, который присоединился к нашей компании совсем недавно, доходчиво объяснил мне все правила. В общем, я вступила в болельщиков ряды и вскакивала каждый раз когда «Небесные волки» создали хорошую атаку. Даже свистнула фанатскую кепку с головы Агелара и выкрикивала «судью на мыло», поддавшись общим волнениям стадиона.

— Что-то меня тошнит, — заметив настоящую кровь на лице капитана нашей команды, Хоакина, я прикрываю рот рукой.

— Тебе не хорошо? — искренне беспокоится за меня подруга.

— Хорошоо, теперь уже хорошоо, — погладив себя по животу, я улыбаюсь. Пабло получил от защитника «Академии» смачный удар под дых и теперь катался по полю, корчась от боли.

Так его! Будет знать, как бросаться своими вонючими футболками.

Ладно, признаюсь честно, когда на поле вышла бригада медиков, чтобы убедится, что все в порядке, я позволила себе немного забеспокоиться. Совсем чуть-чуть. Всего на одну секундочку.

Игра подходила к своему логическому завершению. Это было понятно уже из того, насколько медленнее игроки перемещались по полю. К концу второй сорокаминутки на трибунах повисло нервное напряжение. Счет на табло показывал 15/15. Сейчас все зависело от пенальти, которое назначил судья за грязную игру капитана «Академии».

Штрафной пошел пробивать Пабло.

Некоторые болельщики повскакивали со своих мест, чтобы его поддержать. Тишина пролетела по стадиону, а потом в предвкушении голевого момента трибуны затопали, поднимая градус напряженности. Пабло медлил, прицеливаясь несколько раз. Удар. Некоторые болельщики замерли на трибунах с открытыми ртами, другие вовсе предпочли не смотреть, опустив голову вниз.

Мяч пролетел мимо ворот Н-образной формы. Фанатский сектор команды «Академии» взорвался от оглушительного свиста и аплодисментов в адрес своих игроков в желто-красной форме.

Пабло продолжил лежать на газоне, прикрыв голову руками, пока парни «Небесных волков» по очереди подходили его поддержать. Вот так один неудачный момент может перечеркнуть все хорошее, что сделал Бустаманте на поле за всю игру. Разве что слепой на трибуне не плюнул в его сторону, или сказал обидное «мазила».

— Это было жалкое зрелище, — размышляю вслух я, когда замечаю Пабло, идущего к автобусу своей команды после игры, — но вынуждена признать, ты хорошо играешь в регби.

Он пытается улыбнуться, поправив взъерошенные волосы на своей светлой голове, но не выходит. Его усталый взгляд буквально умоляет меня заткнуться.

— Мы можем поговорить в другой раз, когда я не буду чувствовать себя таким ничтожным? Пусть это был и вопрос, Пабло, так и не дождавшись от меня ответа медленно шагает к автобусу, шаркая кроссовками по раскаленному от солнца гравию. Его голова опущена к земле, а правое плечо клонится вниз под тяжестью спортивной сумки с экипировкой для регби.

Я изо всех сил пыталась найти в себе что-то неприятное и отталкивающее от блондина, но все что мне хотелось сделать, это позвать его и обнять.

Когда вас в свой кабинет вызывает сам декан университета, это бывает только в двух случаях: вы отчислены за неуспеваемость, или натворили что-то противоправное, противоречившее уставу заведения. В моем же случае, причина визита была мне не ясна. Во-первых, я одна из лучших студентов на курсе в плане успеваемости, а во-вторых никогда не нарушала правила университета. Хотя, может, Дуноффу была не по нраву моя пиар-акция, направленная на полный игнор весеннего бала?

Наигранно перекрестившись, я стучу и слышу с обратной стороны двери разрешение войти.

— Можно?

— Проходи, Спирито. Марсель восседает за своим огромным письменным столом, заставленным рамочками с фотографиями своей семьи, кубками и прочими наградами. Самое пафосное, что могло быть в его кабинете, это флаг Аргентины прямо под портретом президента.

— Ты наверное теряешься в догадках почему я пригласил тебя на разговор?

— Да, — я обращаю взгляд на то, как пальцы декана платочком протирают одну из наград с надписью «лучшему образовательному учреждению 2017 года».

— Дело касается университетской газеты. Я поручаю тебе написать статью о нашем новом звездном игроке команды по регби Пабло Бустаманте.

— Нет! Только не это! Я вскакиваю со своего стула, ощущая в полной мере возмущенный взгляд декана. — Сеньор Дунофф, вы видели последний матч? Он же…он же… мазила, — вспоминанию я наконец это самое слово.

— Тише! Говори тише. Тут даже у стен есть уши, — декан устремляет палец вверх и поправляет ворот своей белоснежной рубашки. — Как ты говоришь о сыне нашего достопочтенного мэра!

Я закатываю глаза.

— Правду.

— Послушай, Спирито. Ты еще собираешься работать в своем, как его там … журнале.

— Да.

— Тебе же нужны хорошие рекомендации от руководства своего университета? — я уже начинаю осознавать к чему клонит Дунофф. Он давит на самое больное.

— Да… А почему нельзя поручить это дело кому-то другому?

— Потому что больше никто не закрывается с Пабло Бустаманте в шкафу!

Черт, дело плохо… Гитлер вспомнил вечеринку в доме регбистов.

— Статья должна быть готова к выпуску следующего номера университетской газеты и должна в полной мере отражать Пабло, как выдающегося спортсмена нашего учебного заведения.

— То есть, я должна еще и врать?

— Так!!! Живо из моего кабинета, Спирито! Дунофф указывает мне рукой на дверь. Порассуждаем, когда статья будет готова!

Делать нечего, моя будущая карьера поставлена под угрозу. И из-за кого? Опять этот Бустаманте!

Получив задание, я немедленно приступаю к его исполнению. Времени до выхода следующего номера газеты остается не так много, поэтому я решаю действовать сразу и наверняка. Без труда раздобыв расписание Бустаманте, я отправилась в нужную аудиторию, чтобы застать его тепленьким сразу после занятий. Кто бы мог подумать, что Пабло возьмет в профилирующие предметы — классическую литературу девятнадцатого века. По счастливому стечению обстоятельств я нашла блондина одного в классе, корпящего над каким-то толстенным учебником. Его лицо не выдавало никаких эмоций, он просто склонил голову над книгой, подперев ее рукой и вчитывался в каждую строчку.