Любовь сильнее меча

Хамрай резко шагнул назад, в коридор, и прислонился спиной к стене рядом с выходом. Он выпал из магического пространства — пока противники не войдут в коридор они не представляют опасности.

Он перевел дыхание — ничего страшного пока не произошло. Но и расслабляться преждевременно.

Почему-то вспомнилось, как он давно (ой, как давно — больше полутора сотни лет назад) на городской площади увидел танцующего человека на натянутом канате. Высота была не менее пяти человеческих ростов, а в длину канат был около пятидесяти шагов. Казалось, человек пляшет прямо в небе. А потом на канат выскочила девчушка лет десяти, подбежала, разведя в стороны руки, к канатоходцу и под крики толпы взобралась к нему на плечи. Отвлек Хамрая человек, сунувший под нос вонючую шапку, в которой поблескивали монеты. Хамрай не глядя высыпал все монеты, что были и ушел во дворец. Ночью, на рассвете, когда самые трудолюбивые торговцы едва просыпались, он подошел к врытому в землю столбу и взобрался по лестнице к канату. Он стоял на шаткой площадке — веревка казалось тонкой и трудно было представить как девчушка не сорвалась с нее. Но он должен был пройти — для себя. И без всякой магии, как они. Он не прошел и трети — сорвался, сломал правую руку и сильно ушиб бок, хотя вполне мог обезопасить себя магией. Через месяц, едва рука зажила, он вновь поднялся к этому канату. И, сдерживая дыхание, балансируя и едва передвигая ногу к ноге, он чуть ли не за час прошел весь канат. Это была победа — победа над собой. Хотя он с помощью магии без труда мог создать себе незримый мост. И он дождался канатоходцев — теперь уже не было девчушки, на столб залезли двое мужчин. Хамрай посмотрел как они ловко отплясывает над головами зрителей и вспомнил свое неуклюжее балансирование. Он не стал возвращаться на площадь, но велел слуге натянуть канат на высоте колен вдоль всего длинного коридора, который вел из дворца в его башню. И каждый день по несколько раз проходя коридор, шел лишь по канату. До тех пор, пока перестал обращать на канат внимания — шел как по обычному полу. Вот это уже была победа над собой. Сколько их еще было потом — и на физическом и на магическом уровне. Побед над собой — с врагом справиться легче.

И сейчас ему предстояло одержать еще одну — над собой, а не над тремя алголианскими дебаггерами. Он не собирается умирать лишь потому, что так решил какой-то там совет хэккеров. Он еще не держал в руках сына, которого обязан воспитать мужественным и бесстрашным рыцарем.

Хамрай решительно шагнул к проходу — в сиянии коридора он представлял отличную мишень для метателя спиралек.

От одной спиральки он увернулся, другую отбил мечом, одновременно нанося магической удар по всем троим алголианам. К нему стремительно помчались двое подоспевших к пожилому Шавшу дебаггеров. Они бежали выставив вперед обнаженные мечи — если Хамрай может противостоять им всем в магическом пространстве, посмотрим как он устоит против двух острых и прочных алголианских клинков.

Хамрай быстро отступил в коридор. Двое дебаггеров тоже вступили в яркий свет. Были они оба средних лет и явно знали толк в обращении с оружием.

За все время начала боя в магической подпространстве ни алголиане, ни Хамрай не произнесли ни слова.

Хамрай, держа перед собой меч обеими руками, медленно отступал к прозрачным дверям, ведущих во дворец Алвисида.

Наконец-то плита, закрывающая выход в Рэдвэлл с шумом опустилась.

Барон стоял против всего двух врагов — в магическом пространстве они ему уступали по всем параметрам даже вдвоем.

— Смотрите, — кивнул он им за спину, — выход закрылся. И живыми вы не выйдете отсюда, даже если сумеете убить меня.

И тут же Хамрай вспомнил, что недавно открытый выход в его замок не закрывается плитой. Но сообщать о своей ошибке он не собирался.

— Ничего, — процедил один из дебаггеров. — Зато мы выполним приказ. А потом сделаем Дэлетс и отправимся к Алголу в мир, где зла нет как понятия. Священная смерть. У меня уже давно сочинен шестнадцатый файл, мне терять нечего.

Хамрай усмехнулся в ответ на его слова и левой рукой вынул из-за пояса кинжал. Рана была болезненная, но сейчас ему было на это наплевать.

Он видел перед собой близкую цель, не надо ломать голову, что делать. Он не только маг, он — рыцарь. А рыцарь не сомневается как ему поступать когда перед ним два вооруженных противника.

— Перед тем, как ты умрешь, — сказал один из алголиан, — ты должен узнать наши имена. Я — Монш, дебаггер одиннадцатого байта при совете хэккеров, каталог Ферстстарр.

— Я — Дарр, дебаггер двенадцатого байта при совете хэккеров, каталог Ферстстарр, — вторил другой.

— Да мне это безразлично, — ответил Хамрай. — Но если вам так важно, то знайте, что именно здесь и именно от моей магии погиб ваш верховный координатор Фоор.

— Ты умрешь! — воскликнул Дарр, нанося удар мечом.

— Когда-нибудь — умру, — согласился Хамрай, отражая удар мечом и подставляя кинжал под меч второго алголианина. — Но не сегодня.

Он сделал неуловимые движения и отступил. Грудь Монша окрасилась кровью.

Алголиане посмотрели друг на друга — такого мастерства в обращении с мечом они не ожидали.

Хамрай отступил еще на шаг. Он не торопил события.

Монш кивнул, оба повернулись к Хамраю и дико закричали:

— Саве! Саве! Саве!

Мощный магический удар обрушился на Хамрая, но, столкнувшись с непреодолимой стеной защиты, вернулся к владельцам, выжигая их изнутри.

Алголиане упали, широко раскрывая рты — воздуха им не хватало, лица мгновенно покрылись крупными каплями пота.

Хамрай, не обращая больше на них внимания, обошел страдающих предсмертной жаждой алголиан и направился к выходу в Рэдвэлл. Оставался еще один дебаггер. И четверо алголиан наверху, в пиршественном зале.

Он посмотрел на до сих пор торчащую и подрагивающую в руке спираль и выдернул ее резким движением. Поморщился от боли и закрыл глаза, магией затягивая рану.

Вставил перстень в паз; стремительно поднялась плита.

Свет коридора залил фигуру пожилого алголианина. Меч у дебаггера Шавша был в руке наготове, губы шептали что-то неразборчивое. Хамрай сумел разобрать лишь слово «Алгол».

— Поешь свой шестнадцатый файл? — без тени злобы или иронии спросил Хамрай.

— О нет, молюсь о твоей душе! — воскликнул пожилой алголианин и нанес удар мечом.

Хамрай с легкостью парировал его и сам пошел а атаку, не применяя магии. Противник чувствовал, что если и есть шанс остаться в живых — то это не выходить в магическое подпространство, а попытаться поймать противника на контратаке и пронзить мечом.

Дебаггер нанес отчаянный коварный прием, который практически невозможно отбить, левой рукой тыча факелом в лицо противнику в надежде опалить ему брови и волосы. Хамрай даже не отклонился — подставил меч и неуловимым движением выбил оружие из рук алголианина.

Дебаггер отступил, споткнулся о распластанное тело своего товарища и упал.

Выпавший из рук факел покатился к лестнице.

Хамрай приставил меч к горлу пожилого алголианина.

— Ну, а теперь поговорим спокойно.

— Ничего я тебе не скажу! — прошипел алголианин.

— Да и не надо, — пожал плечами Хамрай. — Я просмотрю твою память, как у Фоора.

Он хотел вонзить меч в горло сидевшего у стены алголианина, но тот с диким хрипом поднял вверх правую руку:

— Стой! Подожди чуть-чуть!

Хамрай немного отвел оружие от горла врага.

— Что ты можешь сказать мне перед смертью? Что можешь предложить в обмен на свою жизнь?

— О Алгол, ты велик и могуч! — алголианин поднял глаза к потолку туннеля. — Нет времени спеть шестнадцатый файл, ты прочтешь его в сердце моем!

В левой руке у алголианина оказался короткий широкий кинжал и он резким движением вонзил его себе в сердце.

Хамрай почувствовал одновременное со взмахом кинжала магическое движение и мгновенно приготовился отразить любую атаку, но понял, что магический удар направлен не на него.

Глаза алголианина вылезли из орбит, кожа потемнела и обвисла.

Старый маг не понял, что сделал его противник. Он взял алголианина за руку — тот был мертв, безнадежно и окончательно. И тут только дошло: магией пожилой дебаггер выжег свой мозг, стер всю память. Такой магии Хамрай не знал. Да и память их верховного координатора Фоора после смерти он прочел без какого-либо труда. Впрочем, тут же поправился Хамрай, Фоор не был готов к гибели, у него не оставалось даже нескольких мгновений выжечь свой мозг. А как умирают другие алголиане, как они делают свой пресловутый Дэлетс, он не знал.