Любовь со всеми удобствами

– Ты думаешь, там Мамай?! – задумчиво произнесла Анюта, глядя в ту сторону, куда он показывал. – А я-то, глупая, своих дочек барабашкой пугала. Так, значит, там лежит Мамай со всей своей амуницией?

– Со всей, – утвердительно кивнул Фриц, – и с воинами.

– С фрицами, значит, – всерьез задумалась селянка. – Это что же получается? На днях вы сделаете огромное научное открытие на нашем бугре, прославитесь, разбогатеете… Катерина, какие у этого Клауса глаза замечательные! Ты только погляди! Клаус, – она обратилась к немцу, – ты знаешь, что лучше Катерины никого никогда не встретишь?! Она у нас такая рукодельница: сама борщи варит, крестиком вышивает, носки на зиму вяжет.

– Не встретишь, не встретишь, – соглашался с Анютой Клаус, подмигивая Катерине.

Катерина покраснела от настойчивого взгляда иностранца. Ей только немца не хватало для полного несчастья! Она отвернулась от него, но скосила, насколько могла, глаза в его сторону. Так, значит, называется он Клаусом Мюллером. Симпатичный, высокий, подтянутый. Ест много, но скорее всего это он с голодухи. Пока все курганы с Мамаями пересмотришь, и не так проголодаешься. И товарищ у него вполне адекватный, даже что-то лопочет по-русски. Она прислушалась, Фриц пытался осыпать комплиментами Анюту. Он говорил ей на ломаном русском о том, какая она большая и могучая. Анюта и сама это знала, без него. Ей об этом Семен, ее законный муж, каждый день твердил. Дескать, как даст Анюта своим кулаком ему в глаз, так он сразу отлетает, ни за что не зацепившись. А ее душа требовала нежности. Анюта больше всего на свете желала, чтобы назвали ее не большой, а Малыш или Пупсик, как поначалу совместной жизни называл ее Семен. Оттого и глядела Анюта, подперев своим нехилым кулачком цветущую физиономию собственного лица, на Фрица, как на врага. Прекрасно осознавая тот факт, что ни один фриц в мире не доставит ей удовлетворения души, одна надежда остается на Семена.

Но Катерине немец в самый раз. Оба они немощные и к деревенской жизни совершенно не приспособленные. Вот чего этот Клаус, дурашка, на бугор полез голодным, спрашивается?! Да любая немчиха и то знает, что путь к сердцу человека лежит через определенный орган, у некоторых это чаще всего желудок, и редко у какого мужика – мозги. Попался, Клаус, как кур в ощип! Теперь она его с Катериной накрепко этими самыми щами свяжет.

– Госпожа Шкарпеткина! Госпожа Шкарпеткина! – раздалось внезапно у ее калитки. Анюта пригляделась и заметила яркое пятно, колышущееся на ветру. – Сори за вторжение! – продолжала вопить Любка-стриптизерша, разыгрывая из себя Любовь Аркадьевну Карелину. – Я к вам за солью. Не одолжите стаканчик? Затеяла пироги печь, кинулась, а соли-то нету! Ой! А что это у вас во дворе за мужчины такие интересные рассиживаются? Родственники или знакомые? А откуда?

– Вот баракуда! – досадовала Анюта, направляясь к калитке. – Обязательно уловит момент и достанет всех своим присутствием. Родственники у меня, – призналась Анюта, – из соседней деревни приехали. Брат да сват. Или кум, я уж и забыла, дальние они мне родственники.

– Гутен морген! – прокричал дамам Фриц и поднял стакан с самогонкой.

– А чего это ваши родственники из соседней деревни такими иностранными словами разбрасываются? – Любовь прищурила глаза и недоверчиво уставилась на Анюту.

– Так они пьяные, – оправдалась та. – Лыка не вяжут. А когда они лыка не вяжут, то всегда по-иностранному говорят.

– Да, – не поверила Карелина, сверля глазами «родственников», – и что же ваш кум сейчас прокричал?

– Стыдно сказать что, – отмахнулась от нее Анюта. – Уши вянут, как ругается.

– Комен, комен, бите, бите! – надрывался Фриц, заглядевшийся на красавицу Карелину.

– Вот, слышишь? – кивнула в его сторону Анюта. – Обещает битой врезать. Зверь, а не человек! Одну свою жену уже укокошил, гад…

– Так он холостяк?! – грудь Любочки непроизвольно и автоматически вздыбилась кверху, и Карелина пошла на пролом стойких Анютиных рубежей. – Комет, комет! Очень хороший комет. Я им всегда пользуюсь, господин, не знаю, как вас там. – Она добежала до стола и села на Анютин стул рядом с Фрицем. – Позвольте представиться, Любовь!

– Вас ист дас? – поинтересовался Клаус у товарища, стараясь навести резкость на гостью. После спиртного он наводил резкость с трудом.

– Для вас все даст, – согласилась с ним Любочка. – Сори, мальчики, – она капризно надула губки, – как же я к вам обращаться буду?

– Знакомьтесь, – за дело взялась Катерина, которая поняла, что дальше сидеть молча просто глупо, а Анюта не станет никого знакомить из-за своих принципов, по которым незваный гость хуже немца. – Это Фриц, – толстый кивнул и с восторгом уставился на Любочку. – А это Клаус.

Клаус икнул, пробормотал извинение и ударил голову в пустую тарелку из-под борща.

– Господи! – всплеснула руками Анюта. – Да ведь и выпили всего ничего, а как развезло иноземцев. Моему Семену и ведра будет мало после такой хорошей закуски, эх, хлипкие нынче пошли немцы.

– Немцы?! – тут же прошипела Любочка. – Так все-таки немцы, а не брат да сват?! Ах, госпожа Шкарпеткина, как вы нехорошо поступаете, раз прячете иностранных граждан у себя в огороде. Я вот скажу участковому, чтобы он у них документы-то проверил и штраф выписал за отсутствие регистрации.

– Какой же мне штраф?! – возмутилась Анюта. – Я их первый и последний раз вижу!

– А до этого вы настаивали, что у вас родственники, а оказалось, что у вас родственники за границей! – не унималась Карелина, мстя Анюте за предумышленный обман.

– Да зачем мне нужны такие родственники, да к чему мне такие иностранцы?!

– Не нужны? Очень хорошо. Тогда я участковому не говорю и одного из них забираю.

Таким образом, Анюта осталась без кавалера. И у нее сам собой, а по большей степени благодаря вредности Любки-стриптизерши, отпал выбор: Фриц или Семен. Чему Анюта, в принципе, была рада. Карелина утащила бы с собой и двоих иностранцев, если бы ей позволили силы, но Клаус оказался совершенно не транспортабельным, зато пухлый Фриц бежал за Любовью, подпрыгивая на ходу.

Когда парочка скрылась из виду, Анюта с Катериной уложили спящего Клауса на лавочке в саду и тяжело вздохнули. Чего они добились, знакомясь с этими немцами? Только дополнительных хлопот. Теперь придется ухаживать за Клаусом, как за ребенком.

Они посмотрели на него, он крепко спал и пускал во сне слюни.

– Если немного потерпеть, – задумчиво произнесла Анюта, – то можно стать фрау Мюллер. А, Кэт?

– Думаешь? – Катерина пригляделась к спящему мужчине. – Нет, я не смогу потерпеть.

– И как же вы там в своем городе живете, все такие нетерпеливые?! – в сердцах воскликнула Анюта. – Гляди, мужик как мужик, нахлебался борща с самогонкой и откинул копыта. Что тебе еще надо?! Другой напился бы и стал гонять по двору. А так бы бегала по Германии! И звалась бы как красиво – фрау Мюллер! Спи, сердешный, спи. – Она погладила завозившегося Клауса. – Сущий ребенок. Я тебе советую на него обратить самое пристальное внимание, такими немцами на Русской земле не разбрасываются! К тому же он без пяти минут знаменитость, если откопает в нашем бугре Мамая.