Любовь стоит того, чтобы ждать

Бездна, она там была еще уже!

Стерва сначала замерла, но когда я начал осторожно входить и выходить, все наращивая темп и трясясь от убийственных ощущений, принялась подмахивать, а вскоре уже стонала, получая от этого такое же удовольствие…

Я не выдержал и снова принялся терзать пальцами текущую плоть, теребя набухшие складочки, все сильнее надавливая и притирая… И захрипел, когда она начала кончать, трясясь, как в припадке… Выстрелил горячей струей и застонал, не веря, что это происходит в последний раз…

Мы повалились на кровать, пытаясь отдышаться и осознать, что только что произошло. И она так привычно, сонно повернулась ко мне, прижимаясь и ластясь…

Соберись, Гард,

— Ох, это было… — начала Аррина.

— Лучше, чем с Леваном? — получилось насмешливо и холодно. Как я и хотел.

Застыла подо мной.

Потом взбрыкнула, отпрянула и резко села, натягивая на себя простынь. Я невольно залюбовался… полыхающими от пережитого удовольствия щеками, глазами с поволокой…

Ну зачем? Зачем ты это с нами сделала?!

Аррина посмотрела на меня и спросила с прекрасно сыгранным недоумением:

— Ты о чем?

— Не надо… притворства, — я хмыкнул, встал и спокойно начал одеваться.

И только мне было известно, сколько стоило это спокойствие.

— Ты. Сейчас. О чем? — в голосе стервы появилась знакомая жесткость, и я… не мог в который раз не восхититься тем стержнем, что держал ее подлую плоть.

— Неужели ты уже забыла моего брата? Или количество членов в твоей жизни было так велико, что перестала их различать? Ну же, вспоминай, тот день, когда я был в рейде, а твой прелестный зад искал в городе на ком бы попрыгать…

Я не мог чувствовать ее так, как прочих стражей, особенно из моей линии, но хорошо считывал эмоции и видел даже микродвижения лицевых мышц.

Она поняла… Поняла, дрянь, о чем я!

— Гард, послушай… — стерва глубоко вдохнула, набирая воздуха, перед тем как начать свой лживый оправдательный лепет, но я лишь покачал головой.

— Да ладно тебе… Мы же никто друг другу — просто трахались периодически. Но, видишь ли, я не слишком-то люблю делиться, поэтому…

— Это он тебе сказал? — лицо Аррины застыло, а губы скривила злая усмешка. — Он тебе сказал, а ты поверил? Так просто?

— И сказал, и показал… Классное зрелище, жаль, что я не догадался снять тебя с такого ракурса — друзьям бы понравилось.

Широко распахнула глаза и дернулась, как от пощечины.

А потом ее лицо… Не знаю, оно будто стало не её. Аррина превратилась в чужую, незнакомую мне женщину, которая свободно откинулась на подушках и посмотрела на меня с таким презрением, что я опешил…

Да с чего бы?!

— Так значит, ты пришел доказать, что твой член все-таки лучше? Что ж… страж, — это слово она выплюнула как ругательство, — у тебя получилось. Можешь идти.

Она мне что… разрешает?

Тварь. Тварь. Тварь.

Мне и правда лучше уйти, пока я просто не придушил её… Нельзя! Тем самым я только покажу свою слабость, свои чувства…А этого нельзя было делать. Не ей!

Никому… больше никому.

Я резко развернулся и молча вышел, мысленно пожелав ей сдохнуть от кошмаров.

И только когда уже сел во флиппер и набрал координаты Академии, единственного места, где готов был сейчас находиться, понял, что мой кошмар еще впереди.

Потому что послезавтра мы выходим на третий круг конкурса…

С оружием в руках.

16

Планета Дилип.

Наши дни

Гард Норан

(музыка для танца Bond — Explosive

слова песни Эн Лери)

Мифология многих планет, познакомившихся со смертельным вселенским законом, называла Бездну «чудовищем». Пожирателем.

Именно что мифология. Потому что ученые давно доказали, что происходящий процесс «сплющивания» галактик является естественным. Физически обусловленным. Безудержным.

Но живые существа не были с этим согласны.

И не только потому, что сами инстинкты их вопили — ну, за исключением некоторых гормонально, физиологически или психически иных рас, которые, наоборот, всей своей сутью тянулись к смерти, — что необходимо выживать любой ценой. Даже если смерть — это естественно.

Подсознательно никто не хотел верить, что нас убивает то, что породило.

Потому появились тысячи историй и философских трактатов, объясняющих уменьшение времени-пространства чем угодно, кроме реальности. То это был дикий зверь гигантских размеров. То — происки неких параллельных Вселенных, с которыми надо договориться. Наказание от разгневанных богов. Похищение планет в анти-Вселенную… Граница между жизнью и смертью. Где то, что происходит с нами здесь, — это жизнь. А то, что остается после пожирателя…

Смерть.

Вчера у меня возникло ощущение, что я тоже перешел эту границу. Внутри все сделалось мертво… Мысли ворочались на уровне одноклеточного, формируя простейшие команды: подойти, забраться, пристегнуться, не смотреть. Тело двигалось, как у робота. Клетки производили сами себя в полностью автоматическом режиме. Сердце стучало.

Не жило.

Легкие расширялись и сужались.

Не дышали.

Глаза смотрели, а не видели, ноги двигались, а не шли.

Мы с Арриной летели в уже знакомое место на конкурс в абсолютном молчании… Но от этого молчания не было неловко или зло, или плохо. Это было молчание пустоты. Ее для меня больше не существовало. Мне было плевать, выиграем мы что-то или нет.

Я прошлый просто привык выполнять свои обещания до конца. А значит, я настоящий станцую то что нужно с максимальным усердием.

Я будущий… Просто буду.

Мы зашли на Арену вместе, уже переодетые, но никогда еще не были настолько… не-вместе. Я отстраненно наблюдал, как Аррина шла впереди с прямой, напряженной спиной, слегка отставленными назад руками, как перекатывались мышцы под гладкой кожей… Наша одежда была довольно простой на вид, по ней никто не смог бы заранее определить, что именно мы будем танцевать. Тонкие и широкие эластичные ленты плотно обхватывали тело и переплетались в некоторых местах: руки, грудь, бедра перемежались голой кожей и мягкими вертикальными полупрозрачными полосками, которые сейчас свободно свисали вдоль тела, но когда мы будем кружиться и делать выпады, они создадут дополнительный объем каждому движению.