Любовь танцовщицы

– Ты ни хрена обо мне не знаешь!
– перебила его Ната, издевательски повторяя его же фразу.
– Ясно тебе?

Артем глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Сжал зубы, сдерживая почти срывающиеся ругательства, и резко отошел от Наташи, направляясь к водительскому сидению.

– Садись, - процедил он сквозь зубы, мысленно приказывая ей просто заткнуться и помолчать.
– Поехали.

9

Артем точно не знал, то ли его мысленные увещевания подействовали, то ли Наташина сообразительность, но девушка безропотно забралась в машину, тихонько пристегнулась, не до конца защелкивая ремень, что краем глаза заметил Артем. В другой раз он бы обязательно посмеялся над этим и заставил Наташу понервничать. В другой, но не этот. Сейчас ему нужно было успокоиться и прийти в себя.

Завел мотор, включил обогреватель, чтобы, не дай бог, еще не заболела, и рванул с бешеной скоростью, заставляя Нату с силой вжиматься в сиденье и держаться рукой за ручку дверцы. Немного побледнела и нахмурилась, но ни слова не сказала.

И что он так завелся? Да, перевозбужден, но это не повод срываться. И еще по таким глупостям. Хотя почему глупостям? Его раздражало то, что в ее глазах он был почти чудовищем, как будто хуже не придумаешь. И раздражало - еще мягко сказано. Почему того же Мишу она уважает? Игоря тоже. Да, с Игорем они не особо общаются, но она определенно его побаивается и прислушивается к нему. А он...а, черт!

Артем резко развернулся на повороте, мысленно напоминая себе, что едет не один. Еще случится что-нибудь...

А машине повисла гнетущая тишина, давящая на и без того расшатанные нервы. И не ему одному, понял Артем, глядя на сосредоточенное и серьезное лицо Наты, которая старалась не выдать ни единой эмоции. А они у нее были, причем неслабые.

Артем только сейчас задумался над тем, что же скрывает эта на вид взбалмошная, веселая и разбитная девушка. То, что она не так проста, как кажется, он уже понял. Но даже там, в примерочной, она полностью не открылась ему и не расслабилась. Артем был точно в этом уверен. Да, Ната отдавала много, но не все. Было что-то...он не мог подобрать слова. Как будто у нее внутри бетонная стена, за которую она никого не впускает. Он даже не был уверен в том, что она впустила туда и Лёну. Не такой Наташа человек, чтобы сваливать все на других, пусть даже радости и проблемы.

Да, Артем злился на нее сейчас. Точнее, не так. Он был раздражен до предела, а катализатором раздражения была именно она.

А еще Артем испытал странное желание узнать о ней. Не просто о том, что любит есть, что пить, что носить, а именно о ней. Какая она, какие у нее взгляды, мечты, страхи, переживания. Как она познакомилась с Лёной и почему уехала из Питера. Именно сейчас Артем понял...что не знает о Наташе как о человеке ничего. А самое жуткое было в том, что до знакомства с ней ему не нужно было, да и не хотелось узнавать о женщинах, с которыми он желал переспать.

Хватало пары слов, пары комплиментов или обещаний - и все. Он сразу получал то, что хотел. И плевать на то, как зовут ту или иную красотку с ногами от ушей, без сил валяющуюся в кровати очередной гостиницы, специально снятой для секса. На утро Артем или просто уходил, оставляя приятный сюрприз на столике, или награждал ее и себя новой порцией секса, после чего все равно уходил, оставляя девушку бессильной и пресыщенной, так что никаких проблем не возникало.

Его устраивала такая жизнь - без обязательств, без лишних проблем и головной боли. Артем получал что хотел, а потом шел дальше. Да, он был пресыщен, но скука не стала его спутником. Артем любил жизнь во всех ее проявлениях. И брал от нее все.

Но, несмотря на то, что в жизни Артем многое видел, Наташа все равно ставила в тупик. Надо что-то с этим делать. Однозначно. И для начала узнать о ней...все. И такая мысль вызывала в нем дрожь. То, что он серьезно собирается узнавать о ней, думать и в какой-то степени вторгаться в ее жизнь...Нет, Артему было плевать на совесть и ее недовольство - не в них дело...А в том, что если он все-таки решиться копнуть поглубже, то выделит ее из всех остальных девушек. Она перестанет быть еще одной сучкой, которую он хочет трахнуть.

Да что с ним такое? Почему он вообще об этом задумывается? Артем не знал. А он не привык чего-то не знать. Он привык все контролировать. А что с ней можно контролировать? Он и себя-то взять в руки не может.

Они домчались за рекордно-короткий срок. Возможно, Артем и гнал слишком быстро, периодически нарушая правила и откровенно игнорируя светофоры, но было невыносимо находиться так близко с Натой. И не трогать ее. Под конец Артем даже окно приоткрыл со своей стороны, чтобы хотя бы попытаться избавиться от ее притягательного аромата.

Артем остановился прямо у входа в фешенебельный, закрытый ресторан, находившийся неподалеку от центра. Для поляков это место подходило идеально. Здесь чувствовалась непринужденная холодность и отчужденность Европы, спрятанная под внешним лоском помещения и бесчувственными улыбками официантов. В общем, идеальное место для полуделового ужина.

Как только Артем остановил машину, Наташа сразу расстегнула ремень и плавным движением выскользнула из салона, не дожидаясь его. Артем не стал заострять на ее поведение внимание. В конце концов, все к этому шло.

Но без него Наташа не ушла - осталась стоять у машины, изредка постукивая изящной ножкой от нетерпения. Молодец ведь. Понимает, что глупо будет характер здесь показывать.

Артем подошел к ней, одной рукой обнял девушку за талию, другой - аккуратно взял за локоть и повел к стеклянной двустворчатой двери, мельком кивая охраннику.

– Здравствуйте, Артем Олегович, - амбал приветственно кивнул в ответ и посторонился, пропуская их в ресторан.
– Приятного вечера.

– Есть хоть одна собака в этом городе, которая тебя не знает?
– прошептала на ухо ему Ната, не забывая удерживать на лице ослепительную улыбку.
– А то куда не пойдешь, все перед тобой так расшаркиваются.

– Меня знают те, кому я позволяю.
– Артем кивнул приятелю отца, который каким-то образом тоже здесь оказался.

– А позволяешь ты, судя по всему, всем.

– Просто мы бываем в таких местах, где меня действительно знают. Не хочу тебя расстраивать, но вряд ли со мной поздоровается директор "Эрмитажа".