Любовь в настоящем времени

— Конторы больше нет.

— Митч, ты о чем?

— Мой бизнес накрылся. Обратился во прах. Кранты.

— Вот оно как?

— Именно так.

Нажимаю на кнопку автоответчика и прослушиваю сообщения.

Первое сообщение я уже слышал. Просто потом закрутился и не стер. Оно от Моны.

— Митч, — в голосе у нее отчаяние, — его нашли. Он жив. Он в больнице. Состояние тяжелое, но он жив. Его снесло к причалу катеров, и какой-то рыбак заметил утром плавающий дельтаплан. Еще даже не рассвело. Это просто чудо, Митч. Леонард умудрился взобраться на дельтаплан. Аппарат послужил ему вместо спасательного круга. Весь искореженный, он упорно не хотел тонуть. Приезжай, Митч. Он уже довольно давно в больнице. Дельтаплан выловили гораздо позже. Только они не знали, кто он…

Мона говорит что-то дальше, но тут вступает Леонард.

— Странное дело, — замечает он.

— Что такое?

— Не помню, чтобы я забирался на дельтаплан. Сознание я потерял, когда находился в воде. Это точно.

— Может, ты залез на него после того,как отключился?

Это я шучу. Но в каждой шутке есть доля правды. Если припрет, такое иногда натворишь. Никогда бы и не подумал, что способен на это. Поди попробуй приподнять машину, когда совершенно спокоен. Не получится.

Еще одно сообщение. Щелчок — и тишина. Ждем. Ничего. Ни звука. Будто трубку повесили, а гудка почему-то нет.

И тут голос, знакомый мне до слез, произносит три слова. Всего три.

— Я любила тебя.

У меня леденеет лицо. Надо присесть. Диван подвернулся как раз вовремя.

— Похоже на голос Барб, — замечает Леонард.

— Это она и есть.

— А почему она говорит «любила», а не «люблю»?

Я набираю в грудь побольше воздуха. Насколько позволяет ком в горле.

Смотрю на Леонарда. Это успокаивает. Вот он, передо мной. Одной потерей меньше. Правда, опасность не миновала. Она притаилась и ждет своей минуты.

И однажды эта минута настанет.

И она будет похожа на то, что со мной творится сейчас.

— Дело в том, — говорю, — что наши отношения тоже обратились во прах.

— Вот оно как.

Леонард такой маленький в своем кресле-коляске посреди гостиной. Загипсованная нога торчит рожном. Вокруг ран начали потихоньку отрастать волосы. Ему явно жалко меня, он весь съежился.

— Вот так.

— Бедняга Митч. Ведь столько лет вы были вместе.

Немного погодя Леонард говорит:

— Все равно не понимаю, почему она говорила в прошедшем времени. Неужели за несколько дней она перестала тебя любить? Разве так можно?

— Не думаю. Это просто прикрытие. Иначе бы она так и не собралась сказать эти слова.

Леонард пожимает плечами, пытаясь уложить вместе части головоломки, сопоставить реальные факты и пустые слова.

— Бедняга Митч. Ты ведь все потерял, правда?

— Нет. Не все.

Вкатываю коляску в его комнату и пересаживаю Леонарда на кровать. Нелегкое дело, между прочим. Крепко обхватить я его не могу — чего доброго, ребра смещу. А если обхватить не крепко, Леонард упадет.

Леонарду тоже неприятно, хоть он и помалкивает.

— Странное дело, — повторяет он. — Не залезал я на дельтаплан. Сознание я потерял в воде.

— Наверное, ты очень хотел жить.

— Это правда.

— В этом-то весь и фокус.

ЛЕОНАРД, 18 лет

Любовь в настоящем времени

Почему я чувствую себя сейчас таким юным? Честное слово, не знаю. Мне даже как-то неловко. Но чувство это пришло и не уходит.

Уже почти полночь, но я не сплю. Выспался за день.

Вокруг тьма. Рядом со мной никого. Мне немного одиноко. И страшновато.

— Митч! — зову я громко.

Его комната прямо над моей. Если бы я мог дотянуться, стукнул бы в потолок. У меня к нему важное дело.

— Митч! — Когда кричу, ребра откликаются болью. Ну и ладно.

Я дома! Как быстро я освоился, даже удивительно.

Зевая и спотыкаясь, появляется Митч с будильником в руке.

Чтобы разглядеть Митча, света достаточно. Чтобы он разглядел, который час, слишком темно.

— Наверное, еще рано, — бормочет Митч.

Ничего подобного. Скорее уже поздно.

— Рано для чего, Митч?

— Чтобы дать тебе обезболивающее.

— Боль тут ни при чем.

— Ага. А что при чем?

Митч садится на краешек кровати. На меня вдруг нападает застенчивость.

— Одному не спится. Можно я буду спать в твоей комнате, как в давние времена?

Слышу в темноте его дыхание.

— Не знаю, как мне удастся взгромоздить тебя наверх.

— А ты отнеси меня на закорках. Как когда-то.

— Леонард. Когда тебе было пять, это не составляло труда. А сейчас я могу запросто уронить тебя. Лучше уж я поставлю раскладушку в твою комнату и переберусь к тебе.

— Отлично, — говорю.

Переезд состоялся. Митч уже собирается ложиться, когда я прошу его:

— Зажги, пожалуйста, свечу.

Надеюсь, он совсем проснулся и мы сможем немножко поговорить. Лично мне спать совершенно не хочется.

Митч отправляется наверх за свечой.

И вот огонек зажжен. Значит, мне предстоит ответить на важный вопрос. А я боюсь, как будто не знаю ответа, и крепко зажмуриваю глаза.

Лежу на спине. Под закрытыми веками пляшут огоньки.

— Знаешь, что удивительно, — говорю, словно разговор между нами не прерывался, — когда я смотрю на фотографии, где я вместе с Перл, у нее такой озабоченный вид. А ведь в тот чудесный день мы только и делали, что развлекались. Откуда у нее в глазах испуг?

— Она ведь была уже взрослая, хоть и совсем девчонка, — отвечает Митч. — А взрослые вечно пережевывают свои беды. Что это ты зажмурился? Тебе плохо?

— Потом скажу. Сначала выкладывай, что у тебя с лицом.