Любовь в сети и наяву

Нинин приход в школу после болезни совпал с возвращением из Севастополя Антона Вишнякова. Поскольку одноклассники, которые были у Нины на празднике, уже знали о том, что в коллекции Ивана Никитича произошла подмена редкой монеты вишняковской фальшивкой, они встретили его очень настороженно.

– Да что вы на меня так смотрите? – наконец возмутился он. – Будто я не с похорон вернулся, а из какой-нибудь вражеской державы!

– А кто тебя, Антоха, знает, – прищурившись, процедил Селиванов. – Может, ты на самом деле ездил не бабушку хоронить, а счет открывать в швейцарском банке.

– В глаз хочешь, да?! Какой еще банк!

Объясниться до конца не получилось, поскольку прозвенел звонок на урок, но ребята договорились собраться на следующей перемене в зимнем саду на третьем этаже, чтобы поговорить. Нина еле высидела геометрию, так ей хотелось поскорее во всем разобраться.

– Ну, и при чем тут швейцарский банк? – уже с настоящей угрозой в голосе спросил Вишняков, когда одноклассники расположились на скамеечках в зимнем саду.

– Нин, расскажи ему все, – предложил Селиванов. – А то мы еще чего-нибудь переврем…

После того как Нина рассказала, Вишняков облегченно фыркнул и сказал:

– Вот уж тут с меня взятки гладки! Не мог я подложить Ивану Никитичу свою монету, потому что у меня ее сразу же купили!

– Купили? – изумилась Нина. – Кто? Зачем?

– Да твой бойфренд и купил!

– Бывший бойфренд! – тут же поправил его Селиванов. – Не нужны нам такие френды!

– Вот как… – неприятно поразилась Нина.

– А кстати, где этот Митечка? – спросила Михеева, оглядывая одноклассников. – Его ведь тоже приглашали! И Дианки нет! Вот ведь гады!

– Не зря мне, Нинка, – опять вступил в разговор Селиванов, – этот твой поклонник еще на сайте не нравился: песенки какие-то слащавые слал, стишки дурацкие, цветочки-лепесточки… Ну… не по-мужски это… Явно хотел под тебя подстроиться… может, сразу обман планировал…

– Ну что ты придумал, Валера? – возмутилась Иришка. – Ему, может, просто казалось, что он влюбился. Такое ведь тоже бывает. Не зря же он в наш класс перевелся, где Нина учится!

– Да может, все случайно получилось! – не сдавался Селиванов.

– Нина, ну скажи ему, что все не случайно! – Михеева обернулась к подруге, глядя на нее умоляюще. Было видно, что Иришке очень не хотелось, чтобы разрушилась сказка Нининой любви, в которую она всей душой поверила и которой по-доброму завидовала.

Нина машинально оторвала листок от герани, смяла его в пальцах, вдохнула пряный аромат и наконец решила частично признаться одноклассникам в том, что насочиняла.

– Валерка прав, – сказала она. – То, что Алексеев перевелся в наш класс, чистая случайность. Мне просто очень хотелось, чтобы вы поверили, что у нас все так же красиво, как у Ромео с Джульеттой, а он мне подыграл… Я его попросила. Простите меня…

– Какие же вы романтические дуры, девчонки! – резюмировал Вишняков. – Нормальные пацаны вас почему-то не интересуют! Вам принцев подавай! Даже без белых коней годятся, со стишками! Вот вам и принц! Пошли, кстати, его поищем!

На перемене Алексеев нигде не обнаружился. На последующих уроках он тоже отсутствовал. В конце занятий Селиванов вместе со всей компанией, что была у Кирьяновых, еще раз, и очень настоятельно, попросил задержаться Верховцеву. Она посмотрела на него неприязненно, но все же осталась. Валера сразу строго спросил ее:

– Ну, и где твой Алексеев?!

При слове «твой» Диана победно посмотрела на Кирьянову. Нина взгляда не отвела. Она помнила, что сказал ей Митя. В Верховцеву он не влюблен. А поверить в то, что Алексеев выкрал у отца гордость его коллекции, она почему-то никак не могла. Да, он не такой романтический герой, какого она придумала, но он порядочный. Она верит ему! Она вспомнила, как неуловимо изменилось лицо Мити, когда она в собственной кухне рассказывала о том, что произошло дома. Он, видимо, побоялся сказать ей, что купил у Вишнякова монету, чтобы она не подумала, будто он главный виновник и есть. Да, но как она попала в альбом, если Митя ни при чем? Что-то во всем этом было странное, мешающее, царапающее, как соринка в глазу. Вроде ее и видно, но никак не достать.

А Диана между тем ответила, что не знает, где Алексеев, но если бы даже знала, все равно не сказала.

– А чё так?! – с возмущением изумился Вишняков.

– А так! Я своего молодого человека не выдаю!

И тут Нина сообразила, что Диана все знает. Она же так и написала Алексееву в сообщении: «Я все знаю». Но уличать в этом Верховцеву она не только не имела права, но и не хотела. Как в случае с Антоном, Нина решила сначала поговорить с Митей лично.

– Вот интересно! – еще громче выкрикнул Вишняков. – На меня тут бочку катят, а он где-то прохлаждается!

– Если ты думал, что я тебя пожалею, то это напрасно, – с усмешкой ответила Диана.

– Ой, да не знает она ничего про Алексеева. У нее ж это на лбу написано, – с презрением произнесла Иришка. – Корчит тут из себя… А Митенька уже, наверно, и ее на какую-нибудь другую красотку променял. С него, плейбоя, станется!

При этих словах Диана некрасиво покраснела сразу всем лицом. Никто, конечно, не мог бы сказать, от чего: от того ли, что Михеева попала в яблочко, или от справедливого негодования. Объяснять этого Верховцева никому не стала. Она так резко развернулась, что каблуки ее туфелек оставили следы на школьном линолеуме, и быстро пошла к выходу из класса.

Конечно, одноклассники пытались дозвониться Алексееву на мобильник, но парень был недоступен: то ли находился вне пределов сети, то ли ходил с выключенным телефоном.

– Да-а-а… – протянул Селиванов, – не хотелось бы, чтобы и у этого оказалось алиби в виде похорон… И родственников жалко… пусть себе живут и здравствуют… да и виновника все-таки хочется найти… А то ведь Иван Никитич может подозревать любого из нас…

Нина целый вечер терзала свой мобильник, но дозвониться до Мити ей так и не удалось.

На следующий день Алексеев пришел в школу как ни в чем не бывало. Разумеется, неугомонный Селиванов тут же потребовал от него объяснений.

– Где я вчера был – не ваше дело, – сразу сказал Митя. – Я не обязан ни перед кем отчитываться. А фальшивую монету… – он бросил на Нину быстрый и, как ей показалось, извиняющийся взгляд, – …я действительно купил… как курьез… забавной она мне показалась… Причем заметьте: я особенно ее и не выпрашивал. Антон был не против таким образом вернуть свои четыреста рублей, что у него брали в долг.