Любовь в сети(не издавалась)

— Если ты думал, что я тебя пожалею, то это напрасно, — с усмешкой ответила Диана.

— Ой, да не знает она ничего про Алексеева. У нее ж это на лбу написано, — с презрением произнесла Иришка. — Корчит тут из себя… А Митенька уже, наверно, и ее на какую-нибудь другую красотку променял. С него, плейбоя, станется!

При этих словах Диана некрасиво покраснела сразу всем лицом. Никто, конечно, не мог бы сказать, от чего: от того ли, что Михеева попала в яблочко, или от справедливого негодования. Объяснять этого Верховцева никому не стала. Она так резко развернулась, что каблуки ее туфелек оставили следы на школьном линолеуме, и быстро пошла к выходу из класса.

Конечно, одноклассники пытались дозвониться Алексееву на мобильник, но парень был недоступен: то ли находился вне пределов сети, то ли ходил с выключенным телефоном.

— Да-а-а… — протянул Селиванов, — не хотелось бы, чтобы и у этого оказалось алиби в виде похорон… И родственников жалко… пусть себе живут и здравствуют… да и виновника все-таки хочется найти… А то ведь Иван Никитич может подозревать любого из нас…

Нина целый вечер терзала свой мобильник, но дозвониться до Мити ей так и не удалось.

На следующий день Алексеев пришел в школу как ни в чем не бывало. Разумеется, неугомонный Селиванов тут же потребовал от него объяснений.

— Где я вчера был — не ваше дело, — сразу сказал Митя. — Я не обязан ни перед кем отчитываться. А фальшивую монету… — он бросил на Нину быстрый и, как ей показалось, извиняющийся взгляд, — …я действительно купил… как курьез… забавной она мне показалась… Причем заметьте: я особенно ее и не выпрашивал. Антон был не против таким образом вернуть свои четыреста рублей, что у него брали в долг.

— Ты тут меня не приплетай! — возмущенно выкрикнул Вишняков. — Подумаешь, продал! Мне действительно нужны были эти деньги! А продать — это не украсть!!

— Я тоже не брал монету у Ивана Никитича! Чем угодно могу поклясться!

— Если ты монету у Тохи купил, — опять взял слово Селиванов, — она должна бы остаться у тебя, а она почему-то оказалась в альбоме у Ивана Никитича. Ты последний человек, который держал ее в руках!

— Нет, не последний!

— Да? А кто ж последний?

— Откуда мне знать? Я потерял ее почти сразу…

— Ага! Потерял! Да кто тебе поверит-то? — усмехнулся Селиванов. — Ты для нас — темная лошадка. Доказательства где?

— А о презумпции невиновности слыхал? — ответил Алексеев. — Пока не доказано обратное, человек считается невиновным!

Тут к компании одноклассников подошла Диана и четко, членораздельно сказала:

— Я на сто процентов уверена, что монету украл Алексеев.

Митя резко дернулся и посмотрел на нее то ли с изумлением, то ли с испугом, а Верховцева продолжила:

— Могу добавить некоторые штрихи к портрету нашего нового одноклассника.

— Ну-ка, ну-ка… — Селиванов нетерпеливо махнул рукой, чтобы ребята расступились, приняли в свой круг Диану, и добавил, когда оказался с ней чуть ли не нос к носу: — Слушаем тебя, гражданка Верховцева! И что же ты можешь поведать суду присяжных?

Диана наградила его очередным презрительным взглядом и сказала:

— Я знаю, почему Алексеева выгнали из школы на Балканской улице.

— Меня не выгоняли, я сам ушел, — поспешил возразить Алексеев.

— Тебе просто позволили уйти, чтобы дело не передавать в полицию! Пожалели!

— Этого не может быть! — выкрикнула Нина.

— Почему вдруг не может? — с самой издевательской интонацией произнесла Верховцева. — Тебе твоя сумасшедшая… и вовсе ему ненужная любовь глаза застит! А я излагаю только проверенные факты. В школе на Балканской улице моя двоюродная сестра учится. Она уже в десятом, но про то, что сделал Алексеев, вся школа в курсе.

— И что же он такого сделал? — спросила уже насмерть перепуганная Иришка. Она на всякий случай даже слегка отодвинулась от Алексеева, стоявшего с ней рядом.

— А он украл… — Диана с торжеством посмотрела на бледного лицом Митю и добавила: —…да-да, именно он украл из кабинета географии редкую по количеству экземпляров коллекцию минералов, которую всю жизнь собирал их географ. Он по разным экспедициям ездил и в молодости, да и теперь каждое лето ездит с геологами. Школа гордилась этой коллекцией, а Митенька ее украл и продал! Он у нас специалист по коллекциям! — Верховцева бросила еще один уничтожающий взгляд на Алексеева и, уже обращаясь только к нему, закончила: — Ну! Скажи, что это не так!

Лицо парня приобрело мученическое выражение, но он большим усилием воли преодолел себя и, не пряча глаз, ответил:

— Это так. Я украл коллекцию минералов у нашего Виктора Эдуардовича и продал.

— Митя!! — крикнула подскочившая к нему Нина. — Этого не может быть! Ты на себя наговариваешь!! Я не верю! — Девочка вцепилась побелевшими пальцами в джемпер Алексеева и продолжала повторять одно и то же: — Я не верю! Не верю! Не верю!!!

Парень не без труда отцепил ее пальцы от своей одежды и сказал:

— Тем не менее это так… Но монету из коллекции твоего отца я не брал, честное слово!

После этих слов Алексеев круто развернулся и пошел к выходу из школы. Все молча смотрели ему вслед, пока он не скрылся за дверями, ведущими в гардероб.

— Может, задержать? — первым очнулся Вишняков.

— Не стоит, — ответил Селиванов. — Надо продумать план дальнейших действий. Видно же, что голыми руками его не возьмешь.

— Что вы несете? — в отчаянии прошептала Нина. — Тут что-то не так… Он не может быть виноват, понимаете?

— Нинка, мы все очень хорошо понимаем: на тебя слишком много всего навалилось и сразу! — отозвался Антон. — Но монету-то надо вернуть! Она ведь сумасшедших денег стоит!

— Надо во всем хорошенько разобраться… Доброе имя человека… оно дороже любой монеты… — все так же тихо, давясь слезами, проговорила Нина и бросилась по коридору вслед за Алексеевым.

В гардеробе молодого человека уже не было. На улице в пределах видимости — тоже. Нина металась возле здания школы, не зная, куда бежать и что делать.