Любовь в твоих глазах

У меня был там друг, Саня. Он был на год младше, такой же беженец из детдома и брошенный всеми на произвол судьбы. Саня скололся в пятнадцать. Скопытился прямо на соседнем матрасе. В тот момент я понял, что надо бежать.

Я не знаю, был ли сам Дикий зависим. Тогда я думал, что точно да. Сейчас — сомневаюсь.

Я сбежал от него полуживой, без еды, воды, одежды и денег. Я воровал, пытаясь выжить. Дох от ломки в подвалах домов, но пообещал себе никогда в жизни не срываться. На самом деле мне повезло — я не кололся, и у меня не было такой сильной зависимости как у Сани. В противном случае я бы не слез.

— Вижу, вспомнил, — улыбается Дикий противно. Я ненавижу его. За всё, через что мне пришлось пройти. За всё, что я видел в том гребанном аду. За то, что я был слабым и поддался. За всё ненавижу.

— Ты ее муж? — меня удивляет этот факт сильнее, чем его появление. — Серьезно?

— Очередная шлюха, за дозу готовая стать кем угодно.

— Она не сидит, я бы заметил, — хмурюсь. Алёна не похожа на наркоманку, это дерьмо какое-то.

— Таблетки по вечерам, чтобы скрыться от депрессии. Её муж бросил, вообще-то. Как хорошо, что в ее жизни так вовремя появился я. И веселье даю, еще и мужика, который ее трахал, нашел. Нравилась куколка? Она неплохо отсасывает, правда?

— Ты серьезно? Подложил ее под меня, чтобы следить?

Меня выбивает из колеи этот разговор. Это большее, чем я мог ожидать. В миллионы раз большее.

— Мне же надо было знать, как ты живешь. Я скучал.

— Иди нахер, — выплевываю в его лицо. Я не собираюсь слушать весь этот бред. — Что тебе надо? Бабки? Скажи сколько, я найду, а потом катись так далеко, чтобы я забыл, что ты вообще существуешь.

— Мы оба знаем, что ты не забудешь.

Как бы ни было херово признавать — он прав. Я не забуду.

И это еще одна причина, по которой я исчезну от Ани и не буду больше с ней контактировать. Даже спустя десять лет мое прошлое не дает мне покоя. А Аня слишком светлый человек, чтобы я посмел окружать ее этой темнотой.

— Скажи, сколько, — повторяю. Я не хочу находиться с ним рядом. Мне противно.

— Не нужны мне бабки, посмотри на меня. Я раскрутил империю, от твоих копеек мне легче жить не станет.

— Тогда что? — сжимаю кулаки и говорю сквозь зубы. Я на грани.

— Я хочу, чтобы ты страдал. Мне было мало, — улыбается мразь и я не сдерживаюсь и бью ему со всей силы и злости, что накопилась во мне.

Под костяшками хрустит челюсть, громко, наверняка больно. Урод падает на землю и мычит от боли. Орать он еще долго не сможет. Жрать тоже.

Наклоняюсь к нему и рычу, не сдерживаясь. Я больше не умею скрывать свои эмоции.

— Я надеюсь, что сдохнешь ты так же мучительно, как все дети, которые умерли от твоих рук. Я бы с удовольствием удавил тебя собственноручно, но на убийство даже такой твари, как ты, я не способен.

Пинаю его под дых и ухожу, пытаясь собраться. Надо собраться. Взять себя в руки и просто прийти домой.

Выкуриваю сигарету в две затяжки, горло сразу дерет от горького дыма, но я сразу достаю вторую, а потом торможу.

Я почти дошел до дома. Та самая подворотня у двора, где я застал тогда Аню с Русом.

Три амбала. Один напротив, другие стоят под стенами.

Ясно. Этого стоило ожидать.

— Закурить есть? — выдает банальное и я бросаю пачку ему под ноги, закатывая рукава толстовки.

Примерно прикидываю, сколько шагов понадобится каждому из них, чтобы добраться до меня и сколько у меня есть время на то, чтобы отбиться.

Это сложно. Но шансы всегда есть. Три — не десять. Да и я не немощный.

И первого я даже успеваю уложить. Он попадает мне в челюсть, немного дезориентируя, но я делаю захват и ломаю ему запястье, оставляя выть на земле.

Со вторым сложнее. Особенно когда подключается третий.

Я пытаюсь отбиться до последнего, а потом слышу щелчок ножа. Он отрезвляет в этой суматохе, я пытаюсь заметить, у кого в руках он блестит, чтобы остановить удар.

Но я не вижу четвертого.

Я только чувствую острую боль по всему телу и теплую кровь. Она, кажется, льется отовсюду.

Я нихуя не понимаю, очень быстро отъезжаю, падаю на землю.

Кто-то орет, куча шагов.

А потом темнота. Тишина.

И спокойствие.

Глава 22. Аня

Одной дома становится почти невыносимо. Папа в командировке задерживается еще на пару дней, мама звонит с вопросами, как я и что я надумала.

А что я могу надумать?

Хоть я и не отвечала на поцелуй Дамира, но чувствую вину перед Русланом, и никуда это ощущение деть не могу.

Он тоже не подарок, и он часто меня обижает, но… Но он никогда не был замечен в предательстве в отношении меня. Я знаю о его многочисленных девушках, но несмотря ни на что мы вместе уже почти месяц.

И я подумала… Может, месяц, это уже достаточно, чтобы…

Я не знаю. Меня очень волнует эта тема. У меня еще никогда не было мужчины, и переступить через это не так просто, как кажется. Но сейчас мне так странно в душе, что я просто не понимаю, чего хочу.

И несу чушь, кажется.

Правильно сказала мама, нужно быть готовой, сколько бы ни пришлось ждать. У меня просто такой сумбур в голове… А еще мне очень стыдно перед Русланом, поэтому и лезут всякие мысли.

Он звонит сразу, как только о нем думаю.

— Малых, я соскучился, — произносит, как только поднимаю трубку.

Он правда хороший. Я не могла влюбиться в плохого. Да, у него тяжелый характер и свое видение отношений, но… Но он ведь со мной, а не с кем-то другим.

— И я тоже, — говорю, прикусываю губу. Голос наверняка сонный, я дремала около часа.

— Приезжай, посидим со всеми, — говорит, а у меня кровь в жилах стынет. Со всеми? И Дамир там будет? Я вряд ли смогу находиться рядом с ним после того, что он сделал.

Да он хуже Руслана! Тот ко мне хотя бы на правах официального парня пристает… А этот что? Что это было вообще, что на него нашло…

— Да я не знаю, вы там мальчиками собираетесь, слушать ваши разговоры…

— Да сеструха Яра обещала подтянуться, подлетай! — уговаривает Руслан. — Потом погулять сходим, если хочешь.