Любовь, ведьма и котики

– Те ж мысли были, – кивнула я. – Ты представляешь хотя бы примерно, что они от нас хотят сегодня?

– Чтобы мы мило выглядели в разноцветных фартучках и удобной одежде? – улыбнулась Барби. – Кстати, пока мы ждали автобус, я тут видела пару безумиц на шпильках.

– Ну, может, им так удобно, – я вспомнила вчерашние прогулки на каблуках и поморщилась. – Что там за дворец? Будем погружаться в атмосферу восемнадцатого века? Или какого?

– Жаль, что не семнадцатого, – пробормотал черный ворох дизайнерских тряпок на кресле через проход, а потом из-под капюшона показался очень, очень невыспавшийся белобрысый эльф.

– Почему?

– Тогда можно было бы играть в мушкетеров. Чур, я Атос, пишу стихи и в целом возвышенная желчная тварь.

– Тогда я Арамис! – захлопала в ладоши Барби. – Самый смазливый и любит религиозные диспуты.

– То есть мне осталась роль Портоса… – задумалась я на секунду. – Всегда не прочь пожрать и дерется потому, что дерется. Немного по размеру недотягиваю, но в целом ок!

– А кто тогда д’Артаньян? Игорь какой-нибудь?

– Неее… – протянула я. – Д’Артаньян у нас будет наш возлюбленный миллионер. Подойдем такие к Александру и будем спрашивать: чего как в Гаскони дела? А не скажете ли нам, пожалуйста, «тысяча чертей»? Хотим одну гипотезу проверить…

И мы хором заржали.

Отсмеявшись, Барби вытерла глаза уголком платочка и сказала:

– А что, до финала можно договориться не валить друг друга, а, наоборот, помогать. Кажется, так больше шансов, чем действовать в одиночку. Ну… я так думаю.

– Один за всех! – выпалила я.

– И все сюда за деньгами, – припечатала Алла и зевнула, снова запустив цепную реакцию общей сонности. – Или за большой любовью?

– Веришь в сказки? – Барби смотрела так скептично, что было ясно: уж она-то – никогда.

– После неудачи с миледи как-то разочаровался, – подражая Атосу, улыбнулась Алла. – Давайте делать ставки.

– Сколько человек вылетит в этом туре?

– Не-а. Сколько времени нас продержат в автобусе перед тем, как выпустить на свободу.

– Часа два? – сделала ставку Барби.

– А ты, гляжу, в теме, – уважительно кивнула Алла.

В итоге она оказалась права. Когда нас наконец выпустили на дорожку перед дворцом, мне хотелось только одного. То есть двух. Одновременно прыгать, разминая затекшие ноги, и валяться на травке, просто потому что. Но вместо этого пришлось извлекать из сумки Инкин фартук и напяливать его на себя, создавая впечатление «домашней небрежности и утреннего уюта». Софиты уже зажглись, и шоу началось.

– Так-так-так… Девочки, девочки… Ты шаг вперед, ты два назад, а что это за пузико у нас, а у тебя что за личико такое – улыбку дома забыла? Попы подтянули, плечи расправили, что за линейка, как в детском саду! – Режиссер Иннокентий бегал перед нами, размахивал руками и в целом был похож на большого суетливого петуха, который загонял курочек в курятник. То есть в данном случае не загонял, а пытался поставить на газоне в «уютном художественном беспорядке, но так, чтобы это было красиво». Карман на его оранжево-красном пиджаке топорщился кружевным платочком, высветленная блестящая челка дрожала и подпрыгивала, пуская солнечные зайчики почище лакированных ботинок, и в целом Иннокентий выступал неким эталоном чрезмерной моды напоказ. Не удивлюсь, если именно по его совету Александру впарили золотой пиджак. Кстати, где он, ау? И пиджак, и сам красавчик?

Мы с Бэмби и эльфом украдкой зевали друг другу в плечо и планировали план-перехват. План по отлову миллионера, чтобы наречь его д’Артаньяном и озадачить неожиданными вопросами, обрастал все новыми и новыми деталями. Ну, нужно же как-то убивать время, когда тебя достают дурацкими инструкциями и все никак не дают приступить к тому, зачем мы, собственно, сюда прибыли.

Конец ознакомительного фрагмента.