Любовь вне игры: история одного политического самоубийства
Шрифт:
глаз тайфуна он говорил если не двигаться можно спастись но нет они уже сдвинулись все время двигались что-то кружило и антикварная лавка и площадь и даже Байкал хотя она так старалась замереть но видно не получилось и больше не останется все как есть и сил сопротивляться нет и может не надо а стоит просто принять что опять закрутит разнесет все к черту останутся лишь осколки сломается теперь уже окончательно и вот тебе просто мгновение до катастрофы миг когда еще можно себя и всех обмануть что все длится вечно и никого не затронет и насладиться господи как хорошо так печально и хорошо…
– Ну что, Саш, молодой человек-то
– Было… – согласно кивнул Егоров. – Говорил… Люди – существа слабые…
– Меркантильные, – тут же поправил Воинов. – Обошелся, как я погляжу, не дешево… Ну да ладно, впереди задача посложнее – хорошо, что пробили. Теперь надо думать, как Гордееву из Москвы убрать.
– Слушание назначено на среду, – напомнил Егоров. – Если Гордеева будет представлять парламент – страшно подумать!..
– Хватит панику наводить… Глаза-то не закатывай; ладно, вот тебе задачка: поговори со своим дизайнером, Саш. Пусть заберет ее дня на три, больше и не надо… Успокойся: примем пакет законов по административной реформе без твоей Гордеевой… Думаю, не откажет…
Воинов нетерпеливо прохаживался по кабинету, ожидая звонка. По его прикидкам, всего делов-то и было часа на два. Но время шло – ни ответа ни привета. «Да неужто? – усмехнулся Геннадий. – Неужели в нашем мире появились какие-то принципы? Нам, конечно, это не в кассу, но… явление надо изучить. Что-то мы совсем постарели… отстали от жизни».
Уже по нервному дыханию Сашки Воинов понял, что интуиция сработала верно: вляпались.
– Ген, ну не знаю я, что этим художникам нужно! – докладывал по телефону Егоров. – Предложил ему оплатить заказ, говорю, увози хоть куда, хоть в Африку, чтобы через неделю духу ее здесь не было…
– Сфордыбачил? – неизвестно почему удовлетворенно рассмеялся Воинов.
– Ну не знаю я, что с ним делать! Прямо принц уэльский, понимаешь! Аристократ! С принципами. Не буду, говорит, работать. Мол, я свободный, мать его, художник. Интеллигенция хренова. Напомнил я ему, конечно, что на Байкале он на нас поработал… Слушай, ну он после этого как есть сумасшедший стал – чуть кабинет не разнес!
– Чуть кабинет не разнес, говоришь? – Воинов еще раз усмехнулся. – Ну так понял, что втемную его разыграли. А кто б не разнес? Значит, не будет работать?
– Не будет. Послал всех на фиг. Открытым текстом. Ну что ты ржешь? Заигрались мы, Ген… Срывается все! Летит к чертям!
– Подожди, не кипятись! – Воинов, как всегда, оставался абсолютно спокоен. – Что, свет клином на дизайнере этом сошелся? Других вариантов нет? Брось… Да сколько хочешь! Любим мы себе трудности создавать. Перекрутили. Сейчас позвоним кому надо, договоримся, вышлем ее…
– Кому позвоним?! С кем договоримся?
– Да хоть с губернатором Камчатки! Там экологические проблемы – пусть съездит, проветрится… Отвезут ее в Долину гейзеров, заповедник покажут… Телефон, телевизор там не работают. Вот прямо сейчас и позвоним…
– Ген, она никуда не уедет! – Сашка Егоров продолжал бурлить. – Уже одиннадцатое! Заседание восемнадцатого. Она ж не дура – куда она уедет?!
– А ты не ори! – строго оборвал друга Геннадий и треснул кулаком по столу. – Обо всем подумано уже. Всего-то и надо – перенести заседание, но в последний момент. Вот смотри, оно восемнадцатого. Отправляем девушку прямо завтра и на два дня. На два-то дня она поедет, отчего нет? Но запираем до вечера шестнадцатого… Если даже накануне свяжется с экспертами, те
скажут: все нормально. Впритык, конечно, но успевает. Девять часов лететь, девять часов разница во времени… значит, самолет должен вылететь не раньше десяти утра… аккурат к заседанию и прибудет – мы ночью поменяем дату…– Ты что, обалдел? Это не в наших силах…
– Да для чего на свете-то столько живем, так долго небо коптим, а, Саш? Всех царей пережили… В наших силах – все. Не бзди.
Мария устало ввалилась домой. Наконец-то выбралась! Ольга – в школе, муж – на работе. Упала в кресло и по инерции включила телевизор, нашла новости. Шел прямой репортаж с заседания правительства в Белом доме.
– Мы поддерживаем только один пакет административной реформы… – говорил с трибуны депутат Зелинский. – Второй не готов, требует доработки. Первый, предложенный министром, лучше отвечает требованиям президентского послания и нуждам народа…
Господи! Да это же ее вопрос обсуждается! Как это, как это получилось? Еще вчера говорила с ребятами – все было нормально. Она тупо смотрела на экран, и вдруг до испарины на лбу ее пробила догадка. Подставили, суки! Они упрятали ее на Камчатку и перенесли заседание! Господи, что же делать?!
Мария схватила телефон:
– Мне нужно срочно с тобой поговорить!
– Привет! – радостно откликнулся Василий. – Ты наконец прилетела?.. Говорила – на два дня, а провалилась на неделю! Звонил тебе, а связи не было. Что-то случилось? Я тут уже изволновался весь… Что у тебя с голосом?
– Не по телефону.
– Ну хорошо, приезжай. Я как раз в студии…
…
– Саш, вы далеко уехали?
– Да я еще внизу…
– Стойте! Нам нужно уезжать…
Василий сидел на диване. Некрасивая, с искаженным лицом, взвинченная Мария рассказывала, как ее прокатили, подставили, с головой уйдя в свои переживания.
– Меня развели… по-черному. Не просчитала их силу. В который раз… Насколько они везде… Разводка, разводка дикая…
Он немного отстраненно, механически поглаживал ее по руке. «Черт, опять опоздал! Но ведь не думал, что все так серьезно… Всего-то там несколько дней прошло, хотел рассказать, а у нее уже все обвалилось. История повторяется, зараза. На Байкале не спас, здесь пропустил ход. Чего-то не догоняю все время… Но надо как-то снять с нее стресс… Да и вообще… ну будут же у нее другие заседания… Вот она – аргументация! А если сейчас рассказать – я буду кругом виноват. Нет, это за пределом…»
– Да ладно тебе…
– В каком смысле – «ладно»? Это катастрофа!
– У тебя еще будет много всяких заседаний. У тебя впереди столько еще всего…
Она почувствовала в словах фальшь… Реакция последовала незамедлительно. Мысли буквально взорвались в ее голове: «Как, он вообще ничего не понимает? Его не интересует моя жизнь? Не интересует моя профессия? Десять лет ничего себе не позволяла, забыла мужа, личную жизнь, и вот, как только расслабилась, не просчитала серьезность борьбы, – все, тут же наказана…»
Обхватив голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону, Мария начала причитать, как простая баба:
– Боже мой! Влюбилась и расслабилась… Вляпалась! Проиграла! Такое дело! И ничего не вернешь…
Вместо того чтобы в этот момент говорить пусть бессмысленные, но такие нужные ей слова, гладить по голове, он тихо выскользнул из комнаты. Мария услышала шум льющейся в ванной воды. Опешив, резко замолкла. Поднялась. Схватила сумочку…
– Знаешь, я тут подумал… – Василий вышел из ванной.