Любовь вопреки
Шрифт:
Вот и всё, весь пыл растеряла, я же говорил.
Хотя, понимаю ее. Наверняка она вспоминает, как ей было плохо, и понимает, что сейчас придется увидеть виновника того самого состояния. Знаю, Маш… Я бы очень хотел тебя защитить от этого, но еще немного придется побыть взрослой.
— Добрый день, — говорит мужчина, появившийся словно из ниоткуда.
Юрист, или кто он там.
Мы заходим, прячу Машу за своей спиной, чтобы этот урод даже смотреть на нее не могу. Ох… отделал я его хорошенько. Очень хорошенько. Машка даже ахает от неожиданности мне в плечо, а папа — качает головой, увидев всю реальную картину.
Да а че вы ожидали?! Из-за него
А дальше нудные процедуры, от которых кипит голова. Разговоры, бумажки, подписи. А еще наглая ухмылка Манукяна на его избитой роже, когда его взгляд проходится по Машке. Убью.
— Всё, процедура завершена, — говорит юрист, складывая документы в файлики и отдавая их Маше и Манукянам. — Спасибо за сотрудничество.
Он испаряется так же неожиданно, как и появился полу часами ранее, и мы остаемся одни.
— Можем уходить? — шепчет Машка, и я киваю ей, беря ее за руку. Вот честно признаться — при взгляде на урода и понимании, что всё это мясо сотворил я — ни единой клеточки совести в организме не просыпается. Это хорошо или плохо? Я просто считаю, что он заслужил.
— Пошли, — идем с ней к двери, когда в спину летит голос:
— Вы можете что угодно делать со мной, но я всё равно помню, как эта кошечка подо мной стонала тем вечером.
До взрыва три… два…
— Стоять! — говорит папа, хватая меня за плечо и выталкивая в коридор. — Дыши! Ты за нее головой отвечаешь, понял? — кивает папа на Машу, а я от злости едва слова разбираю за шумом крови в ушах. — Очнись! За нее — головой. Услышал? В руках себя держи и не заставляй девчонке разгребать самой за то, что у тебя кулаки чешутся. Понял меня?
Киваю. Понял. Кулаки все еще чешутся, но я понял. Довольно доходчиво.
Папа уходит, а я падаю на скамейку, откидывая голову на стену. Надо что-то сделать со своими нервами, я ведь и правда так Машу подставляю.
— Яр, я… — шепчет Маша, усаживаясь рядом. — Это всё бред, я не…
— Я знаю, маленькая, — притягиваю ее к себе и оставляю на губах легкий поцелуй. — Я знаю.
Глава 28. Маша
После той ужасной ситуации в больнице Ярик зашел к своему другу Дамиру. Тот всё еще без сознания, но, кажется, говорят, что он идет на поправку. Ужас, что творится с этими мальчиками! Пока один в тюрьме, другой в больнице… Кошмар.
А потом мы поехали домой на такси. И если я думала, что Ярик отвезет меня к себе в квартиру, то, кажется, ошибалась, потому что мы едем на самом деле домой. Это немного неожиданно, потому что показывать наши чувства там, где родители, как-то очень неловко… Не знаю. Возможно, я тороплю события? Или хочу чего-то нереального? Не понимаю.
И едем молча. Ярик даже не спрашивает меня ни о чем, думает о чем-то, смотрит в окно, хотя частенько он даже когда за рулем, пока едем, взгляды на меня бросает. А тут — ничего. Вообще. Как будто я не сижу рядом. Ну, или словно он просто не здесь.
Немного грустно становится от такого Ярика, но я его любым люблю, поэтому не трогаю и позволяю закрыться в своих мыслях. Возможно, ему важно сейчас о чем-то подумать. Главное, чтобы это не были мысли о расставании или что-то вроде того. Я прыгну на его спину, обниму руками и ногами и никогданикогданикогда не отпущу больше.
Мы приезжаем домой, наконец-то Ярослав берет меня за руку, помогая выйти из машины, и не отпускает больше, а только сильнее скрепляет пальцы.
Мне
сразу становится очень легко. Сразу же. Я чувствую, что мы справимся со всеми проблемами в мире, пока держимся за руки и любим друг друга. А в том, что Ярик меня любит, я не сомневаюсь ни на одну секундочку. Он столько всего для меня сделал!Мы заходим в дом, и встречаем в гостиной маму. Она сидит в кресле и держит обеими руками чашку чая, как будто пытаясь успокоиться. Тоже на нервах… Да все на нервах! Только-только все устаканилось, как приперся Артем и внес кучу смуты в нашу счастливую жизнь. Козел.
— Ма? — зову ее, потому что она так и смотрит в одну точку и не замечает нас. Она отзывается на мой голос, сразу поднимает голову, ставит чашку и бежит ко мне, обнимая крепко-крепко.
— Где вы были? Пропали на полдня! Я себе уже всего самого ужасного напридумывала, трубку никто не берет, новостей никаких! С такими людьми связываться — себе дороже! А если бы они вам тормоза перерезали? А вы бы ехали домой, и авария, и… А где Игорь? — внезапно переводит тему, заглядывая нам за спину.
— Он вперед нас уехал, его нет еще? — спрашивает Ярослав, и паника, отражающаяся на лице мамы, передается сразу же и мне. — Так, спокойно! — говорит Ярик. — Сейчас ему наберу.
Он звонит, ставит на громкую, но чертов робот на том конце оповещает, что абонент вне зоны действия сети и просит перезвонить попозже.
Мамины слова внезапно проникают внутрь черепной коробки и становится так сильно страшно, как очень часто в последние дни. Пока Ярик пытается дозвониться, мы с мамой молча смотрим друг другу в глаза и пытаемся не паниковать. Боже, ну подумаешь, выключен телефон! Он банально мог разрядиться. Но только она права насчет того, что с такими, как Манукян, связываться не стоит, а мы ведь даже не знаем, как разговаривал с ним Игорь…
Боже. В доме стоит тишина такая, что слышно даже стук сердца.
А потом дверь в дом хлопает и мы вздыхаем с облегчением, потому что наконец-то заходит Игорь и останавливается у входа в гостиную глядя на нас так странно, что вдруг хочется смеяться.
— Кто-то умер? — спрашивает.
— Слава Богу нет! — отвечаем хором и наконец-то смеемся.
— Ты где был? — спрашивает Ярик.
— Ужин нам забирал, — поднимает Игорь пакеты, из которых пахнет просто восхитительно, и атмосфера в миг становится спокойнее.
Мы накрываем на стол, смеемся, болтаем о том, как мама умудрилась всех напугать с помощью всего пары слов и наконец-то садимся ужинать всей семьей, у которой, наконец-то, нет никаких проблем. Это так радует! Потому что за ужасно короткий срок у нас произошло столько всего, что даже думать об этом не хочется.
— Я хочу сказать, — внезапно говорит Ярослав, и меня как будто обливает водой от этого ледяного тона. Он опускает вилку, ставит на стол стакан с соком, и, судя по взглядам, страшно становится тут не мне одной. — Много дерьма случилось из-за меня.
— Яр, ты ни в чем… — перебиваю его, но он сказать мне не дает.
— Помолчи, Маш. Из-за меня, я знаю. Не уследил за Машей, потом переборщил с местью. Не смог погасить в себе свои чувства, хотя знал, что вы будете против, потом не сдержался и врезал еще и тому бывшему. Я и сегодня чуть снова не добил Манукяна, но твои слова, пап, меня привели в чувство. Я успел немного подумать и кое-что для себя решить.
О боги… Он же не скажет, что бросает меня, потому что не достоин меня или еще какой-то похожий бред? Нет? Потому что если скажет — я ему надену тарелку на голову, чтобы он пришел в чувства.