Любовь-война

Но я не сильно по этому поводу парюсь, сейчас ведь двадцать первый век на дворе, а значит, с кратким содержанием произведений можно преспокойно ознакомиться на просторах Интернета. Я, конечно, понимаю, что это читерство, но как иначе? Я же не тонкочувственная Татьяна Ларина, зачитывающаяся романами и помешанная на глубоких чувствах. Я обычная дворовая девчонка, мне бы в речке покупаться да мяч погонять.

Вешаю рюкзак на плечи и, проорав в коридор стандартное прощание с семьей, выхожу из квартиры. Майское солнце даже по утрам жарит нещадно, и уже на полпути к школе я чувствую, что взмокла. Достаю из ранца тетрадь и принимаюсь обмахиваться ей наподобие веера.

Жара, конечно, феноменальная. Я даже сегодня расхрабрилась и юбку напялила – в шортах в школу ходить нельзя, а в брюках ноги рискуют превратиться в две обваренные сосиски. Меня такая перспектива не очень прельщает.

Захожу в класс, по привычке окидываю взглядом присутствующих, и вдруг ступни резко прирастают к полу, а сердце сбивается с ритма.

Он здесь. Стоит на своих двоих, без гипса и о чем-то непринужденно разговаривает с Гуляевым. Меня не замечает, полностью погружен в диалог.

Несмотря на длительный больничный, выглядит Шульц как всегда отлично: бодрый, подтянутый, со свежей стрижкой и здоровым цветом лица, даже румянец, вон, на щеках пробивается. Он одет в легкую светлую рубашку и зауженные брюки, которые до чертиков ему идут – выгодно подчеркивают натренированные ноги и стильно сочетаются с белыми кедами.

Первая моя мысль о том, чтобы убежать. Напарываться на пропитанный гневом взгляд Андрея отчего-то совсем не хочется, а ведь именно так он, скорее всего, на меня и посмотрит: с укором и плохо скрываемой ненавистью.

Однако остаток трезвого ума, который мне до сих пор удалось сохранить, подсказывает, что скрываться вечно у меня не получится. Рано или поздно мне придется встретиться с Шульцем глазами. Это неизбежно.

Громко сглотнув, направляюсь к своей парте, и в этот самый момент Андрей оборачивается. Вопреки моим ожиданиям, в его лице нет ни злобы, ни ярости, разве что взгляд сделался более холодным, будто инеем покрылся…

– О, а вот и спонсор моих переломанных костей! – восклицает Шульц на весь класс, и я чувствую, как всеобщее внимание мгновенно обращается ко мне. – Ну как дела, Скилла? Нормально спится по ночам?

Честно говоря, все то время, что Шульц был на больничном, я обещала себе, что не буду вестись на его провокации. Не буду хамить и отвечать злом на зло. Как-никак я перед ним виновата, и усугублять положение дел не в моих интересах. Нам просто нужно без скандалов доучиться этот год и разойтись как в море корабли, ведь после девятого в нашей школе традиционно проводится распределение по профилям: Шульц наверняка пойдет в математический класс, а я – в гуманитарный.

Но то ли от его вызывающего тона, то ли от запредельной уверенности, которую он источает, я забываю данное себе обещание и запальчиво отвечаю:

 - Замечательно спится! А почему должно быть иначе?

– Ну, кто знает, – его губы кривятся в усмешке, но глаза по-прежнему полны льда, - может, в тебе совесть заиграла, а? Хотя, о чем это я… Совесть и Кавьяр – понятия несовместимые, я бы даже сказал, взаимоисключающие.

Класс заходится одобрительным гомоном, а я раздраженно поджимаю губы. Ну, кто бы сомневался, они все на стороне пострадавшего Шульца. В их глазах я – конченная сука, натравившая на их любимого одноклассника свору своих полуадекватных друзей. Никаких полутонов нет: я – плохая, Андрей – хороший.

Сажусь за парту и тут же ощущаю на своей руке теплую ладошку Веры. Это она меня так поддерживает, видит, что меня от эмоций плющит, вот и пытается успокоить. Отправляю подруге короткую благодарную улыбку и утыкаюсь носом в тетрадь. Прямо сейчас мне хочется скрыться от всего мира, но в первую очередь, разумеется, от глаз цвета зелени, которая отныне и, кажется, навсегда подернута морозом.

Глава 35

Кристина

Прощаюсь с Верой, которая решила задержаться в школе из-за дополнительных по русскому, и выхожу на улицу, кожей ощущая, что Шульц идет следом. Парень не нагоняет, держится на определенном расстоянии, но моя макушка полыхает от его взгляда, а, значит, он намеренно не выпускает меня из поля зрения.

Осознавать это странно и… Немного страшно. Интуиция, вдруг проснувшись, подсказывает, что это все не к добру. Совсем не к добру.

Покидаю школьный двор и украдкой начинаю озираться по сторонам. Вокруг немноголюдно, и лишь отдельные фигуры по-летнему ярко одетых прохожих разбавляют довольно скучный пейзаж нашего провинциального городка. Стараюсь не выдавать движениями нарастающую в груди панику, сворачиваю в сторону своего дома… И тут замечаю их.

Шабловские оккупировали ржавые покосившиеся от старости качели и с выжидательным видом смотрят на меня. Они сейчас в полном составе, ну, не считая Шульца, который по-прежнему находится за моей спиной, и выглядят пугающе серьезными. В прошлые наши встречи в их поведении сквозило этакое шальное ребячество, им было весело гонять меня по дворам, они казались беспечными и расслабленными. Но сейчас…

Сейчас все по-другому. То ли позы их, выдающие напряжение, то ли взгляды, выкованные из стали, доносят до меня страшную мысль: сегодня у них на меня планы. И эти планы мне явно не понравятся.

С виду я спокойна, но внутри меня в этот самый момент, словно излишне перетянутая струна, рвется моя выдержка. Я боюсь. По-настоящему боюсь, и от этого отравляющего чувства подкашиваются ноги. Крупная дрожь пробивает тело электрическим зарядом, а в голове начинает шуметь, будто я выпила.

Медленно оборачиваюсь к Шульцу и ловлю его взгляд. Мрачный, холодный и не сулящий ничего хорошего.

– Сейчас? – одними губами спрашиваю я.

И он едва заметно кивает. Точнее даже не кивает, а на секунду прикрывает веки, но мне и этого достаточно. Я не чертова смертница, чтобы стоять и ждать, когда эти сволочи припрут меня к стенке. Голыми руками меня им не взять. Я должна хотя бы попытаться спастись.

И тогда я бегу. Бегу так быстро, что пятки едва касаются земли. Перескакиваю через лужу, на ходу поправляю слезшую лямку рюкзака и продолжаю улепетывать от погони, как заяц от волков.

Хотя почему «как»? Я и есть заяц, которого преследуют хищники. И пускай формально за мной гонятся люди, суть от этого не меняется. За моей спиной стая. Его стая. И если они нагонят меня, то пощады ждать точно не придется.

Я пытаюсь двигаться в сторону дома, но многочисленные Шабловские постоянно прижимают меня с боков, поэтому выбирать направление приходится, исходя из соображений безопасности, а не логики.

Голоса позади постепенно становятся все ближе, и я с ужасом осознаю, что расстояние между мной и моими преследователями неумолимо сокращается. Я хоть и перебираю ногами, врубая все свои возможности на максимум, но, кажется, этого все равно недостаточно.