Любовь втроем в М. 13 оттенков соблазна
Шрифт:
– Нет.
– Так дайте мне!
– Нууу… ладно. Вот, он уже у Вас. Верните мои часы. Хорошо Вам повеселиться. С Эмореком.
– Подождите. А Вы можете мой файл выложить? К себе.
– И подписать «Anna_Sergeevna-plyotkoy_meghdu_nog_BDSM_orgasm.erec»?
– Нет, ну не надо! Можно просто AS… orgasm.
– А зачем это Вам?
– Мне будет приятно. Лежать на Вашем сайте.
– Удивительная Вы женщина. Без проблем – выложу.
– Вы мне делаете комплимент. Второй раз уже сегодня.
– А первый когда?
– Ну как же! А про
– Так, все, мне пора. Хорошего вечера.
– Ну подождите, Миша! Я же еще Вас даже не поблагодарила, – женщина встала, потянула конец пояса, повела плечами – халат огненным шелком заструился вниз; она подняла руки, убирая волосы за плечи.
– Хотите?
– Нет!
– Ну неправда, я же вижу! Вам нравится, чтобы Вас просили? Хотите, я на колени стану? – Анна Сергеевна двумя движениями опустилась на колени и молитвенно сложила ладони перед грудью.
Стоящая на коленях обнаженная женщина напомнила Михаилу языческую богиню плодородия – своими роскошными формами – и грешницу в казематах инквизиции: ему захотелось положить голову ей на колени, прильнуть к груди, хотелось, чтобы она его обняла, побаюкала, и одновременно хотелось распять ее на андреевском кресте и мучить, слушать музыку ее стонов – боли и наслаждения или наслаждения от боли, хотелось доводить ее до оргазма, чтобы слышать ее крик, – все равно как, все равно от чего. Он застонал почти вслух, стиснул зубы и встал.
– Ну зачем Вы так, Анна Сергеевна. Перестаньте, прошу Вас. Встаньте, пожалуйста. Не нужно этого, – он подошел к женщине, взял за руки и попытался поднять – она быстро вскочила и прильнула к нему всем телом, обвила его шею руками и прижалась обнаженными бедрами к его джинсам.
– Ну Ан… на… Сер… гев… на… ну… прек… ра… ти… те, – Михаил пытался оторвать от себя женщину, они боролись, его руки ощущали ее плоть, пальцы мяли ее; он задыхался, ощущал себя Лаокооном, погибающим в кольцах змей – зиппер на его джинсах трещал. Каким-то чудом ему удалось на мгновенье увернуться от цепких объятий, он быстро отклонился вправо, перехватил женщину за талию левой рукой и нагнул ее – перед глазами появились роскошные ягодицы – он со всего маху ляснул по ним ладонью и услышал торжествующе – удовлетворенное: «Ну наконец-то!»
***
Михаил припарковал машину на стоянке у себя рядом с домом, заглушил мотор и закурил. Ну и что же тебе с этим делать, а, Майкл? Ты ее хочешь до боли и никак не можешь убить в себе это желание. Ты продаешь желания другим, а со своим не можешь совладать. Теперь на тебя сверху уляжется чувство вины и будет давить тебя, а ночью тебе будет сниться ее задница. И остальное тоже. Все, что ты видел, все, что ты слышал, все, что ты хотел. И не говори, что не хотел. И она это знает. Ну куда же от этого деться. Да к черту все – клин клином вышибают.
Михаил нагрузился коробками с платьями и поднялся к себе, ключ достать было невозможно, и он позвонил. Дверь открыла Белка, на ней было короткое черное атласное платье с одной бретелькой, правое плечо
было обнажено.– Ба! Ты же говорила, что тебе платья не досталось!
– Ну как я могла все раздать – спрятала одно. Как тебе?
– Ну просто супер! – он уронил коробки на пол и обнял девушку, – Ты просто красавица! Настоящая модель! И за что мне тебя бог послал.
– Вот, послал тебе Дуридому. Чтоб ты мог меня холить и лелеять. Будешь?
– Ой, Бельчонок, давай я тебе куда-нибудь залелею!
– Ну подожди, это не все еще, – Белка отодвинулась, отошла пятясь на пару шагов и медленно повернулась вокруг своей оси – на платье пониже спины был большой вырез в форме сердечка.
– Боже, Белка, я сражен! Убит! Ты нас пустишь в свое сердце?
– Вас?! Я так и знала, что так будет! Подлецы вы оба! Бесстыдники! Вам бы только надругаться! Над бедной девочкой!
– Но ты же надела платье. Ты его сама выбрала. Может, это такой намек.
– Да никакой не намек! Просто платье! Красивое?
– Ну конечно! Идем в театр?
– Ну Мииишка!
– Ну пошли тогда просто посидим. На новом диване.
Михаил взял девушку за руку, подвел к дивану, опустился на него, развернул ее спиной к себе и приник губами к розовой упругой коже, светящейся в вырезе платья, и поднял ладонь по внутренней стороне бедра, проникнув под платье снизу.
– Какая у тебя попка вкусная, Белка!
– Ну щекотно, Мишутка, ну куда ты свой язык… Ну стыдно так! Ну перестань!
– А бельчонку твоему нравится, я чувствую. Мокрый весь.
– Не говори так! Это неприлично! Я скромная девушка. Хоть и модель теперь. Модель?
– Ну конечно, маленькая. Самая модельная модель! И бельчонок у тебя самый модельный. Давай его сюда. Я так люблю, когда ты мокрая. Ты такая там вкусная.
– Ой, ну я не могу уже, Мишка!
– Ну все, пусть отдохнет, а мы займемся твоим сердцем. Становись на коленки, наклоняйся, моя лошадка. Вот, умничка. Ну, мы зайдем немножко в гости?
– Ну мне страшно, Мишка. И стыдно – ужас!
– Да ты ж уже пробовала так.
– Все равно! Каждый раз стыдно. Возьми крем.
– Ладно, моя хорошая, вот мы его намажем… и тебя… твое сердечко… и зайдем…
– Ой, ну тише! Чуть-чуть только! Немножко! Хватит!
– Все, все. Все хорошо. Не больно?
– Ну больно, конячище ты здоровенный!
– Мы потихоньку.
– А я? А там?
– Конечно. Моя ты пушистая. Хорошо так?
– Хорошо. Когда ты меня трогаешь, то и там уже не больно.
– А приятно?
– Ну не скажу!
– Ну скажи, Бельчонок.
– Ага! Ты потом все время будешь так хотеть!
– Только по праздникам. В день взятия Бастилии я тебе напишу смску: Хочу тебя в сердце.
– Вот подлец ты какой! Сильней! Силь… нееет, хватит! Все уже! Я все, и вы убирайтесь! Ой, ну ты что – прямо на платье! Новое! Убью вас обоих!
Михаил отвалился влево и оперся спиной на диван.
– Снимай его, Бельчонок. Я тебе еще привез. Все.
– Все?! Мне?!