Любовь зла…

– И на кой ляд мне шар для боулинга, господа некроманты?
– задушевно поинтересовалась я.
– Не вижу ни одной дорожки, да и кегль нет… кроме вас, разумеется. Конечно, если вы настаиваете…

– Жаткнищь и шлушай!
– рявкнул Лардозиан.
– Это редкий и могущий артефакт - шар выжова, поштарайщя не ражбить!… У наш вщё равно ешть другие.

Я послала ему невинный взгляд, от которого старый некромант поперхнулся и гневно завращал глазами. Вашфа пришёл ему на помощь.

– Это - Шар Вызова, - повторил он, манерно растягивая слова.

– Он связан со Звездой-в-Круге и позволит даже такой никчемной пустышке, как ты, вызвать демона, духа или лоа, чтобы исполнилось то, чего желает твоё сердце… С небольшими ограничениями, разумеется, - он препротивно улыбнулся.
– Ты не можешь желать смерти или заточения любого из присутствующих. Ты не можешь желать своего освобождения. Ты не можешь желать ничего, что помешает этому ритуалу. А в остальном - что угодно.

– А вдруг всё-таки пожелаю?
– задиристо осведомилась я.

Вместо ответа он указал на медальон на моей шее и улыбнулся ещё противнее, если это вообще было возможно. Амулет-замок - "Не-делай-чего-не-велю". Санти постоянно грозился надеть на меня такой, но своей угрозы так и не исполнил.

– Козлы, - от всей души сказала я, пытаясь нащупать замок на цепочке, хотя и знала, что это бесполезно: "Не-делай-чего-не-велю" мог снять только тот, кто надел его. Вашфа скрестил руки на груди, Лардозиан яростно плюнул в сторону и попал в Ишко.
– И, конечно, в обмен на душу? Ну нет! Кровь пейте, а душу трогать не дам!

– Да кому нужна твоя жалкая, никщемная душонка!
– прошипел Лардозиан. "Мне, - робко заметил Ракем, - хотелось бы немного поэкспериментировать с усмирением особо буйных демонов…" - Отрыщь, олух Девы Прещиштой! прошти, Владыка, шлово глупое, неражумное… Обмен души на желание - штрашная байка, которой ущителя пугают шопливых школяров! Ворвётша - не вырветша! Это Жвежда-в-Круге, надо понимать, а не какой-нибудь Штол Попыхаха, она демона крепко держит! Выживай, не бойша, раньше времени не умрёшь.

– Шпашибо… ой, спасибо, то есть, умеете девушку утешить, - недовольно перебила я.
– Ладно, согласна на вызов. Но с одним условием.

– Щто?!
– взбеленился старый некромант.
– Ты шмеешь штавить мне ушловия, наглая, бешштыдная девка?! Да я тебя щещаш…

– Медленно-медленно ползёт улитка по склону Фудзи, а часики тикают, тик-так, тик-так, - напомнила я, отлично сознавая, что теперь-то никто не посмеет заткнуть мне рот. Власть - мощный наркотик! Пристраститься легко, бросить - невозможно.
– Солнце всё выше, а времени до закрытия "окна" всё меньше. Да - нет? Нет - да?

– Шантиии!!!

– Что тебе нужно?
– покорно, хотя и несколько напряженно спросил тот.

– Правдивый ответ на простой вопрос, - протараторила я, - и тогда я сразу же возьмусь за вызов, честно! Почему, ради всего святого, вы используете для вызова своего бога гексаграмму, а для моего духа - всего-навсего пентаграмму, пусть и Звезду-в-Круге? Это следует расценивать, как проявление великодержавного шовинизма?

– А почему ты так много болтаешь?
– задал Санти встречный вопрос.

– Ну… - я несколько растерялась, - потому что говорить с людьми - это моя работа… убеждать их, что их проблемы ничтожны и незначащи, помогать открывать в себе скрытые возможности, находить свой путь в жизни… Почему пентаграмма всё-таки?

– Не твоё дело, - сообщил некромант.

Несколько секунд я растерянно хлопала глазами и беззвучно разевала рот, как выброшенная на берег плотвичка. Придраться было не к чему. Ответ правдивый, короткий и по существу. Ненавижу, когда мужики так делают!!!

– Я знаю, - Санти указал на лиловый шар.

Я попросила Иисуса Христа, Будду, архимага Креола и, на всяких случай Дьяблу, чтобы они поразили некроманта молнией, и после этого со спокойным сердцем заглянула в шар. В нём мерцали тысячи крохотных звездочек, и клубился туман. Временами завихрения приобретали формы животных и птиц, несколько раз появлялись фигуры, отдалённо напоминающие человеческие, но через мгновение снова растворялись в искрящейся дымке. Лардозиан положил мне костлявую руку на плечо и сжал так, словно хотел раздавить.

– Шмотри в шар, дева, - мрачно пробормотал старик, - шмотри и думай, думай и шмотри, думай о том, щего хощешь… и придёшь тот демон, щто…

– Пчхиии!
– повернув к нему голову, невежливо перебила я, шмыгнула носом и по-мальчишечьи лихо высморкалась в два пальца.
– Апчхи! Апчхи! АПЧХИИИИ!!!!!!

Лардозиан с опозданием отшатнулся и брезгливо стёр с лица брызги.

– Перештань ражвешивать на мне швои шопли!
– рявкнул он. Я чихнула.
– И хватит щихать!

– А п-п-при ч-чём т-тут я?
– искренне возмутилась я, утирая хлюпающий нос рукавом жертвенного платья.
– В-вы с-с-сами, ме-между п-прочим, в-виноваты, с-с-сначала оде-деваете, а в-вернее, р-раздеваете б-б-бедную ж-жертву, а п-п-потом в-возмущаетесь, п-п-почему она с-с-соплями за-за-захлёбывается! М-между п-п-прочим, же-жестокое об-б-бращение с-с-с людьми и ж-животными является у-у-уголовно на-наказуемым п-п-преступлением, не-не г-г-говоря у-у-уже о т-т-том, что от этого п-п-портится к-к-карма… С-с-санти, д… д… д-д-д…

– Дебил?
– со вздохом предположил тот. Я отчаянно замотала головой, борясь с очередным чихом.

– Д-д-д…

– Дурень? Дубина? Дрянь?
– продолжил высказывать догадки некромант.

– Д-д-дай п-п-плащ, ме-мертвяцкая т-т-воя ду-душа, с-с-сделай х-х-хоть что-нибудь, п-п-придурок чёртов!!!
– с трудом выговорила я.
– Я с-с-сейчас в-всё се-себе за-застужу! Или во-вообще, с-с-смёрзнусь! Б-б-будет в-в-вам в-в-вместо И-и-избранницы ле-леедяная с-с-скульптура в г-г-галерею!