Любовь... с двух сторон

Как только дверь захлопнулась, Клэр поманила меня согнутым пальцем. Я послушно подошел, обнял широкую талию (вдвое шире, чем у Лоры), потянулся к губам. Клэр с энтузиазмом в меня впилась. Манера целоваться была гораздо жестче, чем у Лоры, но не скажу, что в тот момент это мне не понравилось. Трудоголик мигом встрепенулся и запросился на свободу.

— Иди ко мне, — выдохнула Клэр в самое ухо. Я тут же вспомнил, как мне шептала то же самое Лора, почти два месяца назад.

Клэр расстегнула молнию и начала массировать трудоголика. Хватка у нее была твердой, но у Лоры все получалось лучше…

А в голове-то только она, Лора.

Что бы Клэр ни делала, я помнил, что она не та… нет, не та, кого я видел последний раз на пороге ее дома, всю в слезах. Что за ерунда! Залез в чулан с симпатичной (пусть и толстушкой) девушкой и не могу не думать о другой. Мой торчун, тоже весь во власти воспоминаний, начал падать, и не только духом.

Сейчас же выкинь Лору из головы! Ее больше нет!

Я еще крепче поцеловал Клэр и положил ладони на её грудь. Сиськи были больше, чем у Лоры, но не такие упругие.

Мне хотелось рыдать. Эрекция стремительно угасала. Как и желание.

— Что случилось? — Клэр с изумлением смотрела на мой скукожившийся инструмент. — Ты здорово перебрал, милый? Или Лара Крофт не в твоем вкусе? — Она грустно улыбнулась, с милым лукавством, но разве сравнить ее улыбку с улыбкой Лоры?

О-ох, я, кажется, плачу…

Господи, помоги! Стою в окружении картриджей и папок, изрядно потасканный шизоид Нео из «Матрицы», и плачу как ребенок.

— Но почему? Я слишком сильно намяла?

— Нет-нет, все замечательно. — Я спрятал своего малыша в трусы, где он, конечно, будет всю ночь кукситься и вздыхать.

— А ты случайно не голубой? Такое у меня уже было однажды. Геем оказался и тоже расплакался. До нашего свидания парень и не знал, что он гомик.

— Не гомик я, ей-богу. — Я обессиленно прислонился спиной к полкам и вытер слезы. — Совсем недавно разбежались… и… и я никак не приду в себя.

— Ах вот оно что.

— Не думал, что буду так страдать.

— Да уж. Разрыдаться перед женщиной, которая его ублажает, может только очень сильно страдающий мужчина.

— Прости.

Она вздохнула и крепко потерла глаза кулачками.

— Не переживай. Всякое бывает. Как ее зовут?

Какая непредсказуемая штука жизнь! Шел в кладовку наскоро перепихнуться. А попал на сеанс к психотерапевту, за который некоторые чудики выкладывают кучу денег. Не знаю, почему Клэр не наплюет на свою заезженную рубрику «Стиль жизни» в этой газетенке. Ей бы книжки писать про то, как нужно разруливать сложные моменты в отношениях.

— Ты погорячился, — сказала Клэр. — Вы встречались еще очень мало. Понимаю, что сдержаться в таких случаях почти невозможно. Но ты должен был просто выслушать. Молча. И перезвонить дня через два. Обвинять ее, обзывать разыми словами точно не стоило, это дорога в никуда. Тупик.

— Самолюбие взыграло.

— Еще бы ему не взыграть. Она, конечно, тоже здорово наглупила. Но ты-то хорош… Мог бы проявить великодушие, не опускаться до скандала.

— Теперь уже без разницы. Мог, не мог — все в прошлом, — я понурил голову.

— Да ладно тебе. Ты что, не намерен больше с ней видеться?

— А смысл? Она уже небось опять со своим Майком.

— Возможно. Но не факт. — Клэр заглянула мне в глаза. — У меня к тебе еще только один вопрос.

— И какой же?

— Ты ее любишь?

Ч-черт, сейчас опять сопли потекут.

— Да, люблю.

— Тогда надо что-то делать.

— Что? Окончательно опозориться? Умолять вернуться, хотя она собралась замуж за этого своего Микки-хренуса?

— Сам решай. Но если любишь, действовать надо, пока не поздно. Попытайся.

— А как? Я не знаю как.

— Я тем более. Но лучше попробовать все исправить, чем рыдать как девчонка в тот момент, когда коллега от всей души тискает твою дудку. Не так ли?

Неопровержимый аргумент, доложу я вам, друзья мои. Мы вернулись к обществу, которое вяло догуливало. На завершающем этапе вечеринки я сидел весь тихий и скромный, обдумывая слова Клэр. Когда я в полночь вышел на улицу, увидел, что Клэр тоже собиралась отчалить, в обнимку с Питом. Перехватив мой взгляд, она помахала мне.

— Удачи тебе, Джейми! — И сердечно улыбнулась.

— Тебе тоже. — Я глянул на Пита.

— Уж я-то ее не упущу, — сказала Клэр, тиская задницу Пита так, что малый аж вскрикнул.

Бедный Питер, закогтили нашего когтистого «человека Икс». Он и сам не знал, радует его предстоявший икстрим или пугает. Но пылкая пышка Лара Крофт после фиаско с влюбленным идиотом Нео наверняка будет в восторге. Даже если смущенный Пит залезет на нее прямо в иксклюзивном до жути костюме Росомахи.

До трех часов я ворочался без сна. Ах, Лора. Да, надо было что-то делать, доказать, как сильно я ее люблю. Заснул только тогда, когда сочинил некий дерзкий и даже, на мой взгляд, хитроумный план.

Наутро я отшлифовал свой план до блеска. Раз мы с Лорой созданы друг для друга, я должен превзойти самого себя, чтобы свершилось благословенное воссоединение!

Дневник Лоры Пятница, 11 ноября

Дорогая мамочка!

Какой длинный сегодня был день. И очень важный. Даже не знаю, с чего начать. Двенадцать ночи, а я до сих пор несколько ошалевшая. Должна срочно с тобой поделиться. Все равно заснуть не смогу.

На прошлой неделе я уже писала тебе, что в ужасе от грядущего дня рождения. Веселиться действительно было не с чего. Двадцать девять стукнуло, мужа так и не образовалось, а все подруги, как назло, разъехались отдыхать. Раз нет семьи, приходится с утра пораньше «праздновать» исключительно в обществе агентов по продажам, которые непременно порадуют сообщением, что цены растут и это неизбежно плохо скажется на прибыли.

Черт с ними, с ценами. Главное — цифра двадцать девять! Когда же успело столько набежать? Кажется, еще вчера волновалась, что меня не пустят в кино на фильм «18+», а сейчас уже сама, мымра вредная, возмущаюсь подростками, проникшими на ночной сеанс какого-нибудь ужастика.

Поймала себя на том, что современные молодежные кумиры с недавнего времени действуют на нервы. Если честно, последние пять лет музыку вообще предпочитаю выключать, но только на днях осознала, что теперь перешла на станции, где крутят исключительно хиты конца девяностых или начала двухтысячных.