Любовь.ru. Любовь и смерть в прямом эфире

«Это уже маленькое безумие!» — вздрагивает Люба, когда тень внезапно исчезает: солнце скрылось за тучей. Любе тоскливо: не хватает общения с Люськой. Та своим оптимизмом словно вливала в жилы свежую кровь. Теперь Люська хотя и не очень далека от нее, но недоступна. Нет возможности даже позвонить. Несколько раз Люба хватается за телефон, чтобы позвонить ее мужу, но отдергивает руку. Сергей Иванов — мужчина, очень красивый мужчина. Когда Сергей был ее пациентом, общаться с ним было весело и просто. После его женитьбы на Люське почему-то все изменилось. Она теперь для Сергея не доктор — просто женщина, подруга жены. Ну, что ему сказать, что? «Как Люся?» Так это вся Москва и Московская область каждый день видят!

Люба снова тянется к телефону, но спохватывается: Стас на работе. Где бы найти такую работу, чтобы не оставалось времени для дурных мыслей? День кое-как тянется к вечеру. Тень окончательно исчезла, но приближается время «Игры».

— Внимание! Внимание! Прямой эфир! Канал ММ-2. Прямой эфир. «Игра на вылет», — вещает теледива.

Гостиная: Ирисова в кресле перед журнальным столиком с неизменными картами в руках. Напротив пенсионер Кучеренко — тоже в кресле. Такие кресла и столики в каждой комнате, дизайнер не слишком утруждал себя, занимаясь интерьером особняка. Зося сегодня дежурит по кухне, ей помогает Алексей Градов. Помогает неумело, больше мешаясь, но Зося терпит. Вообще, она девушка не только добрая, но и очень покладистая. Люба подозревает, что этот вызывающий ежик волос, плейер и татуировка на плече — скрыть истинную Зосю — девушку ранимую, чувствительную, стесняющуюся своей любви к другой женщине. Зося могла решиться на участие в «Игре» только под давлением чрезвычайных обстоятельств.

Алексей Градов неумело шинкует ножом большой кочан капусты. Зося стоит рядом, крутит ручку терки «Мулинекс», кроша морковку. Они почти не разговаривают, и камера снова дает гостиную. Там появляется инженер Суворов. Садится на диван, обращается к Серафиме Евгеньевне:

— Может, в картишки перекинемся? А? Яков Савельевич? Как?

— Можно, — кивает Кучеренко. — В дурачка.

— Как вы можете! — Ирисова в неподдельном ужасе. — Это же гадальные карты!! Гадальные!!!

— Ну и что? — Оба в недоумении.

— Ими нельзя играть!

— А что ими можно? Несчастья предсказывать? — Это уже Виолетта, спускается по ступенькам лестницы, сегодня рано, как никогда. — Давно хотела сказать: странные они, эти ваши карты.

— А я вот не верю, — весело говорит инженер Суворов. — Ни в гадания эти, ни в гороскопы, ни в прочую чепуху.

— Тогда вам стоит попробовать, Артем Арсеньевич, — усмехается Кучеренко. — Серафима Евгеньевна, ну-ка, раскиньте на червонного короля.

— Не советую, — хмыкает Виолетта.

— В гадания не верю, — упрямо говорит Суворов. — И не боюсь.

— Снимите, — протягивает ему колоду Серафима Евгеньевна. — Левой рукой, от сердца.

Пока она раскладывает карты вокруг червонного короля, без умолку тараторит:

— Я подумываю стать профессиональной гадалкой. Все равно с карьерой актрисы покончено, надо найти в себе мужество, чтобы это признать. От былой славы ничего не осталось. Но благодаря «Игре» я вновь приобретаю популярность. И хочется, чтобы популярность эта не прошла бесследно. Ведь мои предсказания сбываются, хотя, конечно, неудобно об этом говорить…

— Еще бы! — тут же вклинивается Виолетта. — Ловкий ход! Если вы еще пару раз верно предскажете смерть, успех вам как гадалке обеспечен! А, может для того, чтобы сбылось, вы их и того? А? Бабушка?

— Ах! — Слезы у Серафимы Евгеньевны очень близко. Она вдруг принимается всхлипывать.

— Может, вы и рейтинг себе наколдовали? — не унимается Виолетта. Даже Кучеренко укоризненно качает головой. Ирисова поднимается с кресла:

— Нет, я так не могу! У меня просто нет вдохновения гадать в обстановке всеобщего подозрения!

— Серафима Евгеньевна, голубушка! — тут же кидается утешать ее Кучеренко. — Но мы же вас ни в чем не подозреваем!

Пока эти двое заняты друг другом, Виолетта наклоняется над столиком, на несколько минут загораживает собой раскинутые карты.

Инженер Суворов украдкой оглядывается, потом поднимается с дивана, подходит к столу, смотрит на карты, которые легли вокруг червонного короля. Лицо у него при этом не слишком веселое. Пока Кучеренко ходит за водой для Ирисовой, пока та пытается успокоиться, Артем Арсеньевич украдкой вытаскивает из-под червонного короля три карты, положенные «рубашками» вверх. Так называемое то, что на сердце. Именно оттуда, из-под короля, Серафима Евгеньевна вытащила Сене Сайкину злосчастный туз пик.

С минуту Суворов глядит на карты, потом меняется в лице: вид у него просто невеселый, мрачный. Он вдруг кидает карты на стол и смешивает все в общую кучу.

— Что там было? — заинтересованно спрашивает Виолетта.

— Ничего, — хмуро говорит инженер. — Красная девятка, бубновый туз и валет. Тоже бубновый.

— Это значит приятные хлопоты, — кокетливо улыбается Виолетта. — А вот если бы тебе, Артем, выпал пиковый туз, стоило бы тут же задуматься.

— О чем? — так же хмуро спрашивает инженер.

— О радостях жизни. Иначе умрешь молодым, так и не узнав прелестей супружеской измены. Как же так: интересный мужчина, и вдруг — верный муж. Ну хоть разочек надо попробовать, а?

Люба, которая смотрела всю эту сцену очень внимательно, просто уверена: это Виолетта подложила Суворову пикового туза. Он там был, иначе инженер не расстроился бы так сильно. Но зачем блондинка это сделала? Чтобы Артем Арсеньевич упал в ее объятия, словно созревший плод с ветки?

А тот, похоже, призадумался. Косится на Виолетту, которая явно сегодня в ударе. Поймав его взгляд, пододвигается поближе, что-то мурлыкает на ухо. «Маня! Я не виноват! Меня заставили, Маня!» — взгляд инженера красноречив.

Люська появляется в гостиной на этот раз позже обычного. Смотрит на Виолетту и Суворова, потом, совсем как недавно Залесская, фыркает:

— Вот кошка!

Блондинка тут же показывает Люське язык:

— Завидно?

— И ничуточки. И вот ни столечко. — Апельсинчик пухленькими пальчиками обозначает жалкую щепотку.

— Завидно, — утвердительно кивает Виолетта.

— Ха! Если бы ты видела моего мужа! — не выдерживает Люська. — До него даже Сенечке далеко!

— Врешь! — недоверчиво хмыкает Виолетта.

— Надо мне было врать. Заходи, фотографию покажу. Семейную.

— Да, это правда, — вдруг перестает всхлипывать все еще расстроенная Серафима Евгеньевна. — Молодой человек, который приходил с Люсенькой на отборочный тур, необыкновенно хорош собой. Ну просто необыкновенно! Такой высокий блондин атлетического сложения с совершенно замечательными карими глазами.

— И где ж ты такого подцепила? — зло смотрит на Люську Виолетта.

— Места надо знать.

— Может, это и не муж вовсе, а… брат, например. — Блондинка не в силах смириться с поражением.