Любовница не по карману

– Конечно! Но все было бесполезно. Я потому и забеспокоилась, что слишком уж долго он не давал о себе знать… Я и звонила, и приходила к нему домой, звонила в дверь… Но он исчез. Ну, я и написала заявление о пропаже человека! А вы бы что на моем месте сделали?

– Думаю, вы поступили правильно.

Седова не покидало смутное ощущение, что его водят за нос. Вроде и на вопросы его Татьяна Тихонова отвечала старательно, вполне логично, да только все равно в каждом ее ответе сквозила какая-то недосказанность, фальшь.

– Так, значит, это не он?! – вдруг догадалась она. – Кто-то другой – в его куртке?

– Скорее всего, так. Мы приглашали других его знакомых…

– Кого?

– Быть может, вы знаете Алика Семенова и его отца?

– Нет, не знаю… И что? Его не опознали?

– Вот именно – не опознали. Это не Федор, по их словам.

– Даже не знаю, что вам сказать.

Игорь вдруг понял, чего ему не хватало в манерах и поведении Татьяны. Любви! Она, получается, опознала человека, которого, судя по всему, любила, – но почему-то не очень сильно расстроилась, узнав о его смерти: не рыдала, не устраивала истерик. А вот задумчивость ее как будто возросла. Словно любое новое событие вынуждало ее тщательно обдумывать дальнейшие шаги.

– Вы любили его?

– Любила, да что толку-то, если он не обращал на меня внимания?!

Расставаясь с девушкой, Седов повел себя так, чтобы у Татьяны осталось впечатление полной законченности их разговора, своеобразной точки в их общении. Поблагодарил ее за то, что она, как могла, приняла участие в опознании тела (ничего, что в итоге все же не опознала), и даже отвез ее на своей машине домой. Вернее, на квартиру, которую Таня снимала вместе со своей коллегой по работе Олей Веретенниковой.

А на следующее утро Игорь разыскал супермаркет, где работали девушки, и приехал туда, чтобы поговорить уже с Олей Веретенниковой. Сделал он это втайне от Татьяны Тихоновой.

Оля, кутаясь в куртку, вышла, вызванная охранником, на крыльцо магазина, вероятно, в надежде встретить знакомого, и очень удивилась, увидев Седова.

– Это вы меня сюда вызвали? – спросила она с недоверием, увидев скучного на вид молодого человека во всем темном.

– Да. Моя фамилия Седов. Я следователь. Мне нужно задать вам несколько вопросов, связанных с вашей подругой Татьяной Тихоновой.

Ольга, рыжеволосая, с оранжевой помадой на губах – эдакая девушка-лисичка, – смерила Игоря долгим взглядом, словно пытаясь понять, о чем именно пойдет речь.

Седов пригласил Олю сесть в его служебную машину.

– Оля, как давно вы знакомы с Татьяной? – спросил он.

– Лет пять. Мы познакомились, когда работали в другом супермаркете, и решили снимать квартиру вместе, так удобнее и дешевле. По отдельности мы бы не потянули, а жить в коммуналке никому не хотелось.

– Но если так, значит, вы должны знать все о личной жизни вашей подруги?

– Да нет у нее никакой личной жизни! Был у нее один парень, она знала его еще с детства, но он был какой-то неблагополучный, что ли… Разыскал ее здесь, в Москве, прилип к ней как банный лист, постоянно денег просил. Вроде одалживал, но она знала, что он никогда их не вернет.

– Как его звали? Где он работал?

– Витя или Виталька, точно не помню… Да нигде он не работал. Вроде бы она его грузчиком на рынок устроила, но он там долго не продержался.

– Вы видели его? Как он выглядел?

– Невысокий такой, со светлыми волосами, нос картошкой. Некрасивый, нет. У меня вообще такое впечатление сложилось, что она его просто жалела.

– Где он жил?

– Таким, как он, порою везет! Таня говорила, что он жил в дворницкой где-то на улице Бахрушина.

– То есть какое-никакое, а жилье у него было?

– Ну да. Причем бесплатное! Может, я что-нибудь путаю, но вроде бы жилье это на него и записано было.

– Как часто они встречались?

– Да как только у него деньги заканчивались! Он мог раз в неделю объявиться или реже. Звонил ей, просил в долг, говорил, что вернет. Она ему давала пусть небольшие суммы, по пятьсот рублей, по триста, но все равно…

– Она до сих пор с ним встречается?

– Нет, он весной уехал куда-то, так мне Таня, во всяком случае, сказала. Он уехал, и она вздохнула с облегчением. Кажется, он куда-то на Север подался. В Сургут или в Тюмень, не помню.

– И больше он не звонил, не писал ей? По Интернету они тоже не общались?

– Таня вообще далека от Интернета… Мы купили с ней один старый комп на двоих, но она пока что только игрушки некоторые освоила.

– Значит, исчез он… весной… Фамилию Белов она при тебе не упоминала?

– Так его фамилия и была, по-моему, Белов. Виктор Белов или Белый… Беляков… Понимаете, если бы она встречалась с ним и рассказывала мне об этих свиданиях, но – нет. Она вообще девушка тихая, скромная. Очень домашняя. А еще она трусиха страшная. Познакомится с кем-нибудь, а на свидание потом боится идти.

– Но развлечения-то у нее хоть какие-нибудь имеются?

– Она страстно любит телевизор смотреть. Обожает сериалы. А еще она любит поесть. Устроится с подносом перед телевизором, и больше ей ничего не нужно. Кто-то ей внушил в свое время, что она некрасивая и мужчинам такие, как она, простые, деревенские, не нравятся… Словом, она в этом плане редкая девушка. Мы же, провинциалки, вообще-то стараемся как-то зацепиться в Москве… ну, я сужу скорее по себе, по своим подругам… Но не по Тане. А еще она очень скрытная. Знаете, я не удивлюсь, если узнаю, что у нее все-таки кто-то есть… Иногда по ночам во сне она плачет, да так горько, просто душу мне рвет… А разбужу ее, спрошу, отчего она плачет – а она говорит, что не помнит.

– А у вас как с личной жизнью? – спросил Игорь.

– У меня-то? – Ее карие глаза заблестели. – Нормально! У меня парень есть. Мы у него встречаемся. Он менеджер в одной фирме, рекламой занимается. У него и квартира своя, и зарплата неплохая. Думаю, мы скоро поженимся. Татьяне я пока ничего не говорю, знаю, она расстроится. Ей же придется искать новую компаньонку, с кем делить квартиру. Хотя у меня есть одна девушка на примете, она тоже в нашем супермаркете работает, правда, у нее маленький ребенок…

– Скажите, Оля: в вашей квартире не осталась ли от этого Виктора какая-нибудь вещица – куртка там, свитер?

– Не знаю, может, что-то и осталось. Но об этом у Тани спросить нужно.

– Значит, вы говорите, жил он в дворницкой на Бахрушина? Номер дома вы, конечно, не знаете…

– Нет, не знаю. Но окна этой дворницкой выходят на улицу Бахрушина, это в пяти минутах от театрального музея.

28. Алик

Мы стали заговорщиками. Сообщниками. Настоящими. Преступниками… Отец совершил убийство, а мы – я и Зоя – покрывали его. Что-то изменилось в атмосфере, точнее, в наших отношениях после визита следователя. Опасность, исходившая от этого человека, была так велика, что я почти уже видел моего отца в тюремной робе и нас с Зоей, понуро стоящих в очереди, чтобы передать бандероль нашему дорогому арестанту с лапшой «Доширак» и двумя палками колбасы. (Однажды, в минуту душевной тревоги, будучи на грани отчаяния, я нарыл в Интернете статью «Продуктовые передачи в СИЗО» (как собирать и передавать в СИЗО продуктовые передачи).