Любовница. По осколкам чувств

– Это чем же я тебя оскорбил, интересно? Тем, что предложил стать моей женщиной?

– Своими подачками! – молниеносно достала из портфеля его подарок и швырнула ему в лицо. – Можешь засунуть себе их в зад, Данил.

– Подачками? – как-то даже растерялся Шахов и покрутил в руках карточку с безлимитом на счету.

– Именно!

– Это подарок на день рождения, Лера. Посмотри, в чём ты ходишь. Ты могла бы…

– Не могла бы!

– Да, почему, блядь? – на полном серьёзе недоумевал он.

– Потому что я не продаю своё тело, уважаемый Даниил Александрович! – буквально выплюнула я, заливая его ядом с ног до головы.

Молчание воцарилось между нами и начало буквально душить нас своими склизкими щупальцами. Он выжигает дыру во мне, я же пытаюсь не спасовать и не опустить глаз. Я с выбранного пути не сверну. Точка!

– Ладно, опустим пока эти спорные вопросы и действительно перейдём к делу. Показывай, что там у тебя, – поднял правую руку вверх и чуть передёрнул пальцами в повелительном жесте.

Спорные вопросы…

Ишь, большой начальник. И замашки барские. И выводы кощунственные. У-у, бесит!

Лера

Развернула в сторону мужчины ноутбук и достала заготовленные ещё со вчера цветные распечатки. Всё сунула под нос Султану Шаховичу и набрала в лёгкие побольше воздуха, чтобы начать вещать, но меня быстро остановили очередным повелительным жестом. Мол, закрой варежку, и без твоей трескотни всё понятно.

Подчинилась. Нахмурилась. Затаила дыхание.

Так и прошло минут пятнадцать, если не больше, пока Данил крутил в своих руках эскизы и сосредоточенно что-то высматривал в моём ноутбуке, по-хозяйски орудуя длинными, музыкальными пальцами на тачпаде.

Остановился только тогда, когда наше уединение снова прервал официант, расставляя на столе приготовленные блюда и пузатую бутыль сидра, на которой красовалась этикетка с надписью, как нельзя характеризовавшая всю суть ситуации, что творилась сейчас в моей жизни – «Дичь».

– Не то слово, – тяжко вздохнула я.

– Что? – поднял на меня чёрные глаза Данил, но я только отрицательно покачала головой, давая понять, что не намерена делиться с ним своими горестями и печалями. Смысл?

Шахов пожал плечами и молча отложил в сторону распечатки. А затем приглашающе кивнул на еду, и я решила в этот раз не нарываться на провокации. Без лишних слов взяла в руки приборы и принялась набивать желудок салатом и сочным мясом, силясь не закатывать глаза и не умкать от удовольствия.

Вкусно. Очень. Я такой изысканной кухни не пробовала никогда.

Конечно, во время трапезы, Данил несколько раз пытался завести со мной разговор, но я стойко бойкотировала его потуги. Только смотрела на него, усердно отыгрывая усталый и незаинтересованный взгляд, а сама украдкой любовалась идеальными, немного грубоватыми чертами его лица. Длинными и пушистыми, словно у куклы, ресницами. Изогнутыми дугами смоляных бровей. Волевым квадратным подбородком, заросшим недельной щетиной. Безупречно вылепленными губами, чуть пухлыми, дерзкими…и такими желанными…вкуса, которых я так и не познала.

Стушевалась от своих преступных желаний. И тут же захотелось как следует врезать себе по лицу, чтобы протрезветь от его ядовитого очарования и излечиться от термоядерной энергетики. Знаю, без шансов, но я буду пытаться до тех пор, пока у меня не выйдет. Я смогу. Я так решила.

– Может уже поговорим о делах? – отложила я приборы в сторону, закончив со своей едой, и прервала Шахова на полуслове, когда он зондировал мою внутреннюю защиту, кидая в меня пачками двусмысленных вопросов.

– Ладно, – улыбнулся он натянуто, – давай. Мне всё нравится. Хотя нет, не так. Я в восторге.

Фыркнула, а он тут же отмахнулся.

– Реально. Я никогда не льщу и не подхалимничаю, мне это без надобности. А умаслить твоё эго, если оно, конечно, есть, я и без того в состоянии. Так что, да – ты действительно очень талантлива, Лера. Не хочу ничего менять в твоих эскизах. Просто не вижу в этом смысла. У тебя исключительное чувство вкуса. Давай я уже всё тебе согласую и начнём работу на объекте.

– Отлично, но! Прежде мне необходимо будет подготовить все чертежи для ремонтно-строительных работ, Данил. Расположение электропроводки, коммуникаций, развёртки, спецификации, планы отделки пола, потолка, раскладка плитки, керамогранита и натурального камня, и, конечно же, нужно подбить итоговую смету.

– Сколько?

– Э-м…ну, недели три на всё про всё, – рискнула прикинуть я, а потом осторожно добавила, – или чуть больше.

– Хорошо, но сроки сдачи мы тогда подвинем. Скажем ещё месяцев на шесть, – залупил мне в лоб, тут же подбираясь и приготавливаясь к битве с моими возражениями, но я сразу согласно кивнула, прекрасно понимая, что такой объект никак не сдать за полгода. И чем я думала раньше, балда махровая?

Эх…

– Ну вот и прекрасно. Тогда работай спокойно, никуда не торопись. Как всё будет готово, так просто предупреди Степана, он откроет бюджет на закупки и познакомит тебя с прорабом строительной бригады.

– Поняла. На этом всё? – внутренне приготовилась я к самой страшной части нашей встречи и с ног до головы покрылась предательскими мурашками, когда поняла, что Данил Шахов в одно мгновение переключился в режим «соблазнение».

– Нет, Лера. На этом не всё.

– Не надо, – умоляюще вскинула на него глаза и протестующе покачала головой.

– А то что?

– Я буду кричать, – сглотнула вязкую слюну

– Да, будешь, Лера, – медленно облизнулся Шахов, а я внутренне завибрировала, словно трансформаторная будка.

– Насиловать решил? – почти охрипла я от страха и какого-то иррационального предвкушения.

Нет, не от возможной близости между нами, а оттого, что наконец-то смогу разодрать его холеное, самоуверенное лицо до мяса, а потом может быть даже и глаза его бесстыжие выцарапать. Да!

Кончики пальцев закололо, ладони зачесались. Вся я натянулась, как стрела, наполняясь внутренним электричеством.

Не трожь меня, Данил! Убьёт!

– Насиловать? – хмыкнул Шахов, а потом и вовсе весело рассмеялся, поднимая и закидывая за голову руки, неприкрыто демонстрируя свою широкую грудь и литые, рельефные мускулы. Футболка от этого резкого движения чуть задралась на его животе и через прозрачную столешницу я увидела тонкую полоску волос, скрывающуюся за ширинкой его чёрных джинсов.

– Да, Данил, насиловать, ибо добровольно я тебе не сдамся, – упрямо припечатала ему, смотря в непроглядную ночь его глаз.

– Сдашься, Лера. А потом будешь добровольно орать подо мной от кайфа, как уже делала это и не раз. Добровольно стонать, закатывая глаза. Добровольно просить меня трахнуть тебя жёстче и глубже.

– Замолчи!

– Добровольно умолять меня позволить тебе кончить, – выдавал он всё это бесстыдство таким будничным тоном, будто овец на лугу подсчитывал.

– Ты ужасный человек! – вскочила я на ноги и ломанулась на выход, гонимая паникой и теми реакциями, что вызывали его непристойные слова. Меня почти подорвали. Я уже дымилась, и первые языки пламени вылизывали меня между ног, побуждая сдаться его воле.