Любовница
Шрифт:
— Что ты имеешь в виду?
— То, что мы с тобой из одного теста, дорогая. Да-да, уж поверь мне. Я понял это сразу после нашей первой встречи. Ты была такая дерзкая. Такая умная. Я не сомневался, что узнаю о тебе гораздо больше, чем остальные. И точно — твоя близкая подруга, леди Гатри, дала мне ключик.
— Это было несложно — вам потребовалось лишь порыться в картотеке миссис Вичерлей и узнать, что у леди Гатри две племянницы — Ифигиния Брайт и Амелия Фарлей.
— У миссис Вичерлей была превосходная картотека, — кивнул Герберт. — Ну а выяснив, что Ифигиния — племянница Зои, я
— Да с чего ты взял, что у нас много общего? — требовательно спросила Ифигиния.
— Но это же очевидно, разве нет? Мы оба пробивали себе путь в высшие круги общества собственной решительностью и умом. Мы покорили свет, мы заставили его принять нас. Я считал, что мы просто созданы друг для друга, дорогая. Но вы предпочли остановиться на графе Мастерсе.
— Вы думали, Ифигиния втерлась в общество, чтобы подцепить меня? — уточнил Маркус.
— Я не сразу понял, что она пытается выяснить, кто шантажировал ее тетю, леди Гатри. Я догадался обо всем только на Ридингском кладбище. А до этого я был уверен, что Ифигиния охотится за вами. Я не мог осуждать ее за то, что она метит так высоко. Напротив, я восхищался ее дерзостью, но очень боялся, что все это плохо кончится.
— И хотел оказаться рядом, когда ее план рухнет? — спросил Мастерс.
— Да, будьте вы прокляты! Кто мог предвидеть, что легендарный Мастерс нарушит все свои правила, женившись на собственной любовнице!
— И пытались расстроить нашу помолвку, послав сюда, чтобы она застала меня с леди Сэндс? — Маркус не отрываясь смотрел на Ифигинию, беззвучно умоляя ее понять его взгляд…
— Я исходил из того, что все, включая лорда Сэндса, уверены, что у вас многолетняя тайная связь с его женой. Я ожидал, что Ифигиния тоже поверит в это.
— Но зачем же ты послал туда лорда Сэндса? — спросила Ифигиния.
Маркус приподнял брови, удивляясь ее недогадливости:
— Хоут, несомненно, надеялся, что Сэндс убьет меня, застав со своей женой.
Герберт одобрительно кивнул ему:
— Абсолютно верно. Сэндс до неприличия влюблен в свою жену. Примите мои поздравления, сэр, вы и в самом деле очень умны.
— Благодарю вас.
Маркус неожиданно набросил плащ на фонарь, комната мгновенно погрузилась в темноту.
— Подонок! — взревел Хоут. — Не шевелись! — И вдруг взвизгнул от боли. — Проклятие, ты укусила меня, дрянь!
Послышался шум яростной потасовки.
Маркус, пригнувшись, рванулся вправо, надеясь избежать пули. Согнувшись, бросился вперед. В этой адской тьме двигаться можно было только на звук…
Раздался выстрел. Яркая вспышка на мгновение озарила лицо Хоута — всегда приятное и добродушное, сейчас оно было перекошено поистине дьявольской злобой.
В следующее мгновение Маркус набросился на Герберта.
Сцепившись, они упали и покатились по полу. С тяжелым стуком пистолет выпал из рук Герберта. Маркус услышал быстрые шаги Ифигинии. Она бежала к фонарю. Оставалось лишь уповать на то, что она добежит, прежде чем вспыхнет его фрак, наброшенный сверху.
С криком Герберт вцепился в Маркуса, ярость придала ему силы. Негодяю удалось вырваться и подняться на ноги.
В
ту же секунду Ифигиния подлетела к фонарю. Яркий свет озарил комнату. Маркус вскочил и, воспользовавшись светом, изо всей силы прицельно нанес Хоуту удар в солнечное сплетение. Тот согнулся пополам, но не упал, а повернулся к фонарю и в бешенстве изо всех сил пнул по нему ногой.Стекло треснуло. Выплеснулось масло — и горячие языки пламени, вырвавшись, побежали слизывать растекавшуюся масляную дорожку.
— О Господи! — взвизгнула Ифигиния. — Постель!
Краем глаза Маркус увидел, как она схватила его фрак и начала сбивать огонь.
— Отойди, Ифигиния! — крикнул он.
— Если огонь доберется до постели или до этих тряпок, — она указала на полог, — мы окажемся в адском пекле!
Маркус понимал, что она права. И если здание загорится, то одному лишь Богу известно, сколько человек погибнет в огне, — над магазинами Лэмб-Лайн столько жилых комнат!
Герберт воспользовался их замешательством и рванулся к выходу. Маркус бросился вслед за ним.
Достигнув двери, он услышал быстрые удаляющиеся шаги по темному коридору. Через секунду дверь распахнулась, и в просвете появилась грузная фигура Герберта.
Маркус в несколько прыжков пересек холл, выскочив на площадку как раз в тот момент, когда Герберт сбегал по темным ступеням.
— Ты все равно не уйдешь, сукин сын! — Схватившись рукой за перила, Маркус поймал Хоута за воротник.
— Будь ты проклят, Маркус!
Хоут бешено рванулся и, потеряв равновесие, отлетел к перилам, затем перевернулся и начал падать…
Последовал короткий крик ужаса — и все смолкло. Хоут навзничь упал на тротуар.
Маркус посмотрел вниз на неподвижно распростертое тело. Даже в слабом свете луны было видно, как неестественно вывернулась шея Хоута. Он был мертв.
— Маркус! — позвала Ифигиния. — Помоги мне!
Он повернулся и бросился бежать через холл. Влетел в комнату и увидел, что Ифигинии удалось почти полностью сбить пламя. Лишь несколько оставшихся горящих языков вылизывали ковер.
— Отойди! — Схватившись за край ковра, Маркус скатал его и тем самым остановил огонь.
Ифигиния быстрыми ударами погасила последние слабые язычки пламени.
— Ну, слава Богу! Маркус, что с ним?
— Хоут мертв. Он упал с лестницы.
— О Господи!
Маркус зажег лампу на стене и оглядел комнату. Огонь, как ни странно, нанес ей весьма незначительный ущерб. Маркус перевел глаза на Ифигинию, все еще сжимавшую в руках его дымящийся фрак. Лицо ее было перепачкано сажей.
— Ты обожглась?
— Нет.
Маркус вобрал воздух. Пахло паленой шерстью. Внезапно Маркус кое-что вспомнил.
— Дай-ка мне взглянуть.
Он взял из ее рук фрак и полез во внутренний карман, туда, где лежала новая усовершенствованная гидравлическая ручка. Поморщился, прикоснувшись к горячему металлу.
— Гром и молния!
— Что случилось?
— Ничего страшного. Просто мне необходимо вернуться в лабораторию.
Уже почти светало, когда Маркус вышел из дверей своей спальни и прошел в смежную комнату. Одинокая свеча освещала огромную постель.