Любовница
Шрифт:
– Катенька…Как же так. – с укором произнесла мать, а пришедший в себя отец разразился криком.
– И это моя дочь! Да как ты могла! Как посмела! Опозорила нас!
– Катенька, а почему вы не поженитесь? Теперь…Раз уж…Надо … - Елена пыталась направить разговор в другое русло.
– Он женат, мама…
Лучше бы она этого не говорила! Новый поток обвинений обрушился на нее. Валерий Сергеевич уже не контролировал себя. Мир для него окончательно рухнул. Старый служака, привыкший жить по приказу, четко разделяя все явления на правильные и неправильные, он не понимал нынешней жизни. Развал армии, мизерная пенсия, невозможность найти приличную работу – все это давило на него тяжким грузом. И тут такое…Его надежда, которую оберегал от всего мира, лелеял, считал
И вся его боль, вся неудовлетворенность нынешней жизнью, непонимание нового поколения, живущего вольно, без приказа, без указания, когда и как поступать – все вылилось в те страшные, оскорбительные слова, произнесенные в адрес Кати.
– В подоле принесешь?! А как нам жить после этого? Как людям в глаза глядеть?
– Пап, я…
– Не называй меня так! Нет у меня дочери! Живи, как хочешь, но не в моем доме!
– Валер, ты что?…Катенька, куда ты?.. – суетилась между ними Елена.
Но Катя тоже была Пушкарева! Покидала в сумку попавшиеся на глаза вещи, и, не помня себя, выскочила из квартиры.
Елена.
«Скорая» уехала. Муж спал под действием успокоительных уколов, которых ему накололи в избытке. А она сидела, пригорюнившись, за кухонным столом и не решалась перейти в другую комнату: здесь было привычнее. Здесь она провела бОльшую часть своей нелегкой жизни. Поженились по любви, но, сколько сил, сколько терпения понадобилось, чтобы слепить семью, сделать ее уютной и теплой для всех ее членов. Как ласточка: перышко к перышку, веточку к веточке, лепила она свое гнездышко. Приглаживая неровности, стирая шероховатости. Терпела обиды, непонимание, гневливый характер мужа и замкнутость дочери. Всех накормить повкуснее, всех приласкать поласковее - никто ведь не любит, когда против шерстки гладят…
А ее кто приласкает? Кто выслушает? Кто поймет?
Муж привык по уставу жить, подчиняться вышестоящему начальству. А дома – он самый высший начальник. Все должны ему подчиняться, по его правилам жить. Она-то приспособилась: не перечит ему, потихоньку своего добивается, а Катенька другая, не в мать пошла. И то сказать, до сего времени не перечила отцу. Но и не делилась своими проблемами. В себе держала: знала, что не одобрят.
Я-то догадывалась. В Зималетто все началось. Влюбилась она. Такая счастливая ходила. И не ходила вовсе, а летала…В начальника влюбилась…Сто раз на день его поминала: Андрей Павлович то, Андрей Павлович это…И он к ней с уважением относился…На день рождения даже пришел поздравить…И в ресторан пригласил…До утра гуляли…Потом случилось что-то у них…Ушла она из компании. У Юлианы работать стала. Познакомилась с кем-то, опять счастливая бегала. Он,видно, не в Москве живет, а там, где филиал их. Там и встречались, наверное. Тото она так радостно в командировки ездила…А может…Как же я сразу не сообразила…К нему и ездила…Но он женат…сама сказала. Как же тогда?
Об этом поздно теперь думать. Теперь помочь ей надо. Ему ребенок не нужен, раз женатый. И от нас ушла. Где она сейчас? У нее и подруг нет. Разве что к Кольке пошла…Или к Нему поехала?..Так там жена…А на улице холодно, хоть и весна…Где ж ты, Катенька? Как мне найти тебя? Я не враг тебе, я все пойму, и прощу…Да и не осуждаю я тебя: что ж поделаешь, полюбила значит. Просто так ты не стала бы…ты не такая. А от любви куда денешься? Терпеть надо…
Печальные размышления прервал телефонный звонок.
– Катенька…
– Мам, вы не волнуйтесь. У меня есть где жить. И простите меня…
– Катенька, - она хотела еще о многом спросить и многое сказать, но трубку положили.
========== Глава 10. Возвращение. ==========
Глава 10. Возвращение.
Прошло две недели, как они расстались. В первый момент он был очень зол на нее – надо же, сама решила …с
ним не посоветовалась…Но злость прошла, когда стал он анализировать их отношения: она же и тогда сама все решила, когда осталась с ним. Тогда он не злился, а радовался. Тогда ее решимость его устраивала, а теперь значит, не устраивает…Потому что она решила сделать что-то для себя в первую очередь. Поразмыслив так, он уже злился на себя за нечуткость, за эгоизм. Готов был вернуться и покаяться, но обстоятельства сложились не в его пользу: На дачном обеде выяснилось, что отец серьезно болен, и приехали они так внезапно, чтобы посоветоваться с сыном, что делать. Он повез отца в Штаты, в рекомендованную клинику, ждал результаты обследования, и только после получения обнадеживающих результатов, оставил его проходить курс лечения и вернулся в Москву.Проезжая мимо их «гнездышка» (странно, что он оказался возле этого дома, ведь совсем не по пути!), увидел в окне свет, а ведь сегодня не их день, да и не звонил он…Больше не обманывая себя, бегом поднялся на этаж, открыл дверь…
Она лежала на диване в гостиной, свернувшись клубочком и укрывшись его махровым халатом. Книга лежала на полу: видимо она читала и уснула. Он взял книгу в руки, прочитал название: «Мать и дитя». Присел на краешек дивана и положил голову ей на грудь.
– Катя…Катенька…прости меня…
Она не спала. Просто лежала с закрытыми глазами и, кажется, ни о чем не думала. Пробовала читать, но смысл прочитанного не улавливался: читала одно, а мысли были о другом. Все существо ее замерло, и не жило вовсе, а только ожидало. Чего? Конечно, его. Она все-таки надеялась, что он придет, хотя бы для того, чтобы объясниться. Каждый день, придя с работы, она готовила ужин – вдруг он придет!. Холодильник забит уже кастрюльками и сковородками. Сама-то она ничего не хочет, ест через силу, совсем немного, только потому, что ребенку это нужно. Если сказать честно, то и ребенок, которого она так хотела, и из-за которого все так случилось, радовал ее гораздо меньше. Кроме душевного раздрая навалилось физическое недомогание: кружилась голова, тошнило от всего: от запахов, от еды, от езды в транспорте…Глаза были постоянно на мокром месте…И некому было утешить, посочувствовать, помочь советом – она же ни с кем не могла поделиться, рассказать о своем состоянии. Ей так не хватало его, ее Андрюши…Андрея…
Глаза опять наполнились жгучей влагой. Она сильнее зажмурилась, и слезы проступили сквозь ресницы. Но что это? Тяжесть…давит на грудь…И совсем рядом кто-то позвал ее.
– Катя…Катенька…прости…
Катя открыла глаза и увидела совсем рядом его глаза, такие родные, такие любящие…
– Андрей…Мне так плохо без тебя…я ждала…
– Прости, я не мог…Меня не было в городе…Отец болен…я с ним…
– Я ждала…ты не позвонил…
– Я был далеко…я не мог…прости…Нет, я говорю неправду. Сначала я злился и не звонил, а потом действительно не мог…Как ты себя чувствуешь? Почему ты здесь? Сегодня не наш день…
– Я здесь живу…теперь…Мне очень плохо…Ты простишь меня? Я не хотела тебя использовать…так получилось…я хотела, но я не специально…я…
– Катюш, не оправдывайся. Ты заслуживаешь большего, чем имеешь…А я…я сам использовал тебя…давно…раньше…я должен признаться тебе…
– Ты про инструкцию? Как спасти рядового Жданова?
– Ты…знала?!. Ты все время знала?. Почему ты ничего не сказала?..
– Знала…Я прочитала ее раньше, чем ты…А говорить…Зачем было говорить, я все равно простила тебя…не смогла вычеркнуть из своей жизни…
– Катька…Какая же ты…
Обнялись и долго не разжимали рук. Она плакала радостными слезами прощения и обретения утраченного взаимопонимания. Он гладил ее по голове и не мог сказать ни слова: к горлу подступил комок невысказанной благодарности, непроявленной нежности, неоказанной заботы…
Когда оба немного успокоились, он спросил
– Кать, а почему ты не дома? – и тут же догадка обожгла сердце, - ты сказала родителям? А они…
– Отец не понял…сказал, что я ему больше не дочь…выгнал…