Любовник из провинции. Наваждение

В лелиной доброжелательности Вера была уверена.

И сказала, как обухом по голове: Митя прибыл. Вчера звонил на телевидение, наверное, увидел...

Леля покраснела и сердце куда-то укатилось.

... Старая дура! ругала она себя, когда ты успокоишься! Прошла

куча лет, а ты все дрожишь при его имени!..

– Ты меня сразила, - сказала она, - у меня эти все годы было такое ощущение, что Митя - уже легенда и никто никогда его больше не увидит...

Вера откликнулась сразу же, - Леля, ты верно сказала, у меня такое же ощущение...

– Ладно, - сказала уже твердым голосом Леля, - это все лирика, давай-ка спустимся на грешную землю. Что ты хочешь? Вернее, так: что в первую секунду ты подумала?

– В первую?..
– переспросила Вера, - Не хочу! Не хочу, чтобы он приезжал, не хочу видеть, не хочу обманываться, не хочу, чтобы он знал о сыне, - ничего с ним не хочу.

– А спать?
– Спросила Леля неожиданно.

– Хочу.
– Сказала Вера откровенно.
– Это единственное, что я с ним хочу. Но отдельно ото всего. А так не бывает...

– Вот именно, так не бывает...
– вздохнула Леля.
– Знаешь, мне кажется, ты не должна делать никаких движений. То есть, - не звонить самой и стараться не бывать дома. Они наверняка уедут отдыхать

У Веры неприятно скребнуло внутри: ОНИ с женой уедут отдыхать, а как иначе? Поедут к родителям... И на недельку в Москву...

Тут он ей и позвонит! Налетит и все напортит и наломает.

А она останется, и будет потихоньку, - а может и нет!
– снова латать дыры на шкурке и устанавливать в прежнем режиме сердце...

Леля заметила, как блеснули глаза Веры, - не слезами, нет! Злостью.

– Ты разозлилась, я вижу.- Сказала она.
– Злость нехорошее чувство, но она вполне понятна. Из-за одного-двух безумных свиданий у тебя

опять что-то начнется, возродится... Стоит ли? Жену, мне кажется,

он никогда не оставит.

– То есть, даже вопроса нет: он женат, а любит...
– Вера усмехнулась, - на данном отрезке времени - меня. Нет, скажем так: ЛЮБИЛ. А сейчас хочет со мной переспать. И если бы я была в себе уверена, то переспала бы с ним... А так... Я ведь размазня и он

– мой первый мужчина и первая любовь.

– Тебе повезло...
– тихо откликнулась Леля.

– Нет, дорогая, наоборот!
– не повезло!
– с раздражения ответила Вера, - был бы у меня какой-нибудь нормальный мужик, я бы горя не знала! А так? И Мишка, и Витя мне не нужны, потому что они не такие!

– Зато ты узнала истинную страсть и любовь, - опять тихо сказала Леля, - это дается не каждой, дорогая.

– Оставим лирику!
– Все еще повышенным тоном сказала Вера.
– Я так и не поняла, что же ты мне советуешь?

– Что я могу тебе советовать? Я бы побежала... Но это я. Тебе, - не стоит, повторяю... О Митечке, - вот уж это точно!
– говорить нельзя. Митя человек сверхэмоциональный и начнется такое! А

потом... Он как всегда, быстро угаснет. И тогда у тебя начнется ТАКОЕ!.. Так мне кажется. А просто переспать, - можно... Только я долго бы не давалась. Пряталась. Пусть бы поискал. Хотя некогда ему это будет делать, - заметила Леля.

– Вот именно, - горячо поддержала Вера, - вот именно - некогда!

А я не хочу валяться с ним в постели раз в три года, а потом оказываться в полном вакууме! Или все, или пусть - ничего!

– Как хочешь, - ответила Леля, - или как судьба положит... Но о Митечке - ни слова.

Митя проснулся не рано и почувствовал, что выспался и со здоровьем все в порядке.

Нэля подала ему кофе в постель, смешливо сердито сказав, что вот, наверное, он нарочно заболел, чтобы за ним ухаживали... На

что Митя притянул ее к себе и они немножко потискались и повалялись.

День был дождливый, серый, но Митя неожиданно ощутил прелесть мира... И так же неожиданно решил, что не станет больше звонить Вере! Это его обрадовало, потому что она сидела в нем как заноза, как больной зуб, как... Нечто непрестанно мучающее и не дающее о себе забыть. А тут - ничего! Класс!

То есть утро в доме было безоблачным в противовес миру за окном. Нэля велела ему пропылесосить квартиру, ему этого не хотелось, но он пообещал, а пока, - оказалось, - у него кончились сигареты.

Он же просил Нэлю положить несколько блоков, но она их вынула, заткнув на их место еще десяток кофточек-тряпочек...

Он набросил старый плащ, прямо на свой домашний прикид - старый пуловер и драные джинсы,- и вышел под дождь.

Промокнув сразу, он не почувствовал дискомфорта и медленно пошел домой, затягивая пребывание под дождем. Обогнув трамвай, вышел прямо к телефонной будке на углу их дома. И вдруг безумная, шальная мысль мелькнула и тут же превратилась в желание: позвонить Вере! Так, наобум. Поговорить, спросить, как она живет, и прав ли он, думая, что она вышла замуж и у нее ребенок.

Двушка в плаще нашлась.

Он набрал ее номер и она взяла трубку.

Она узнала его, а у него бешено забило сердце. Как колокол. Он сказал: я тебе звонил на телевидение.

– Я знаю, - ответила она, - мне передали. Наверное, увидел?

– Да. Но я все равно бы позвонил, как-нибудь да разыскал. Я был на твоей старой квартире...

Она помолчала, может быть, удивилась, что он и там побывал,

– ну и как?

– Они давно потеряли бумажку с твоим номером... Мне ваша строгая дама дала твой телефон. Я дал ей слово чести, что я не телепоклонник, а истинный.

– Ты давно здесь?
– спросила она.

Они были здесь уже неделю, но Митя этого сообщать Вере не собирался: три дня, а что? Полагаешь, что я звоню тебе после месяца присутствия?

– Все возможно, - ответила она. Вообще, она говорила холодно и спокойно, будто они уже виделись несколько раз и не очень хорошо. У нее есть причины говорить таким тоном, ведь прошло три года!

– Ты замужем?
– Задал наконец он самый мучающий его вопрос. Она ответила: нет.

Все в нем вспыхнуло от внезапного счастья: ты свободна сейчас? спросил он.