Любовник королевы

Ньюкасл

Июня седьмого дня, 1560 года

1. Убийство по политическим мотивам – далеко не самое приятное средство ведения государственной политики, однако бывают моменты, когда к нему приходится прибегать.

2. Например, когда смерть одного человека явится благом для множества других.

3. Смерть одного врага может способствовать благу многих друзей.

4. Что касается короля или королевы, смерть, замаскированная под несчастный случай, лучше, чем поражение, нанесенное этому королю или королеве, что может в будущем подвигнуть их противников на мятеж.

5. В любом случае она уже далеко не молода и слаба здоровьем. Смерть явится для нее освобождением.

6. Советую ни с кем это не обсуждать. Отвечать на письмо не нужно.

Сесил отправил письмо без подписи и печати, наказав посыльному передать его в руки королевы. Тратить время на ожидание ответа не стоило. Сесил знал, что Елизавета примет на свою гибкую совесть любое преступление, только бы вернуть английскую армию домой.

Весь двор и, наверное, мир ждал новостей из Шотландии, но оттуда по-прежнему доходили лишь разрозненные слухи, не вызывающие особого доверия. Письма от Сесила сообщали в лучшем случае о событиях трехдневной давности. Из последнего Елизавета узнала, что, как только решатся вопросы проезда свиты французского посланца, Сесил и он отправятся в Эдинбург. Уильям надеялся достичь договоренности с мсье Ранданом, после того как француз получит указания от Марии де Гиз. Далее Сесил писал, что помнит, насколько королева озабочена положением английских солдат, их снабжением и задержками в выплате им жалованья. Естественно, ей не терпится узнать о нынешнем состоянии английской армии, но об этом он сможет сообщить только после встречи с лордом Греем в Эдинбурге. Так что королеве придется набраться терпения и подождать.

Заниматься этим приходилось всем.

– Роберт, одной мне такого не выдержать, – прошептала Елизавета. – Я просто распадаюсь по кускам. Еще немного – и от меня ничего не останется.

Они гуляли по галерее, проходя мимо портретов ее отца, деда и других великих правителей Европы. На почетном месте висел портрет Марии де Гиз. Елизавета специально велела поместить его туда, чтобы пустить французам пыль в глаза. На самом деле она испытывала совсем иные чувства к упрямой регентше, приносившей столько бед Англии и лично Елизавете.

– Дорогая, тебе не нужно выдерживать все это в одиночку. У тебя есть я.

Елизавета остановилась, крепко схватила его за руку и спросила:

– Ты в этом клянешься? Ты меня никогда не покинешь?

– Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю.

– Любовь! – Она сдавленно рассмеялась. – Отец безнадежно любил мою двоюродную сестру, но это не помешало ему казнить ее. Томас Сеймур клялся в любви ко мне, но я палец о палец не ударила, чтобы спасти его от плахи. Когда меня спросили, какого я мнения о нем, я не сказала ничего лестного в его адрес. Ни одного слова. Получается, я предала его любовь. Роберт, мне нужно больше, чем обещание меня любить. У меня нет оснований верить сладкозвучным речам.

– Будь я свободен, женился бы на тебе сегодня же, – помолчав, ответил он.

– Но ты не свободен! – воскликнула Елизавета. – Боже, мы снова и снова натыкаемся на этот камень. Ты говоришь, что любишь меня и готов на мне жениться, но не можешь это сделать по причине своей несвободы. А я одна. Я вынуждена влачить это одинокое существование, которое стало мне невыносимо.

Мысли Роберта лихорадочно завертелись, и он быстро проговорил:

– Есть способ. Да, есть. Я докажу тебе мою любовь. Мы можем обручиться в ожидании нашей дальнейшей женитьбы.

– Но это же клятва в присутствии других. Ты не можешь принести ее, не будучи свободным, – прошептала Елизавета.

– Нам незачем собирать для этого весь двор. Зато эта клятва свяжет нас столь же прочно, как и брачная, – напомнил ей Роберт. – Когда я буду свободен, нам лишь останется повторить во всеуслышание то, что мы произносили в узком кругу.

– Ты станешь моим мужем, всегда будешь рядом и никогда меня не покинешь, – страстно прошептала Елизавета, протягивая ему руку.

Роберт мгновенно сжал ее и прошептал в ответ:

– Давай сделаем это не мешкая. Как можно быстрее. В твоей часовне и при свидетелях.

На мгновение ему показалось, что он зашел слишком далеко, она испугается и откажется. Но Елизавета оглянулась по сторонам. Придворные были заняты своими разговорами и почти не обращали внимания на ее прогулку с Дадли.

Елизавета подозвала к себе Кэт Эшли.

– Я хочу помолиться за наших солдат в Шотландии. Позови Екатерину и сэра Фрэнсиса. Больше никого не надо.

Желание королевы – закон. Женщины ответили почтительными реверансами, мужчины поклонились. Чета Ноллис последовала за Елизаветой и Робертом по галерее, а затем и по ступеням лестницы, ведущей в королевскую часовню.

Внутри было сумрачно и тихо. Мальчишка-певчий усердно начищал алтарные перила.

– Выйди, – приказала ему Елизавета.

Певчий, пятясь, спешно покинул часовню. Почувствовав, что Елизавета вряд ли собирается молиться за солдат, Екатерина вопросительно поглядела на двоюродную сестру, лицо которой сияло от радости.

– Ты согласна быть свидетельницей нашей помолвки? – спросила она у Екатерины.

– Помолвки? – удивился сэр Фрэнсис, глядя на Роберта.

– Особой помолвки, называемой de futuro, – ответил сэр Роберт. – Вначале она совершается в узком кругу, в дальнейшем об этом объявляют во всеуслышание. Это наше общее с королевой, самое искреннее желание.

– А как же ваша жена? – прошептал сэр Фрэнсис, наклоняясь к Дадли.

– Ей будут выплачены щедрые отступные. Я обеспечу ей безбедное существование, – ответил тот. – Но устроить помолвку мы хотим сейчас. Так вы согласны быть нашими свидетелями или нет?

Супруги Ноллис переглянулись.

– Это же связующая клятва, – неуверенно сказала Екатерина и снова посмотрела на мужа, предоставляя решать ему.

– Мы будем вашими свидетелями, – заявил сэр Фрэнсис.

Он и Екатерина молча встали по обе стороны от королевы и ее любовника. Затем Екатерина и Роберт повернулись лицом к алтарю.

В королевской часовне оставались и распятие, и свечи, высочайшим повелением убранные из всех церквей Англии. Дюжина колеблющихся огоньков отражалась на серебряной поверхности распятия. Елизавета опустилась на колени, следом за ней и Роберт. Глаза королевы были устремлены на распятие.

– Этим кольцом я обручаюсь с тобой, – сказала Елизавета, поворачиваясь к нему.

Она сняла с безымянного пальца старинный перстень с печаткой – розой Тюдоров – и подала Роберту. Он попробовал надеть перстень себе на палец. К обоюдной радости, тот подошел идеально, словно был специально сделан для мизинца сэра Роберта.

Он снял отцовский перстень с изображением ветхого посоха и медведя – герб семейства Дадли – и произнес:

– Этим кольцом я обручаюсь с тобой. Отныне и навсегда я – помолвленный с тобой муж.

Елизавета надела перстень на свой безымянный палец, и – чудо! – он тоже идеально подошел.

– Отныне и навсегда я – помолвленная с тобой жена, – прошептала она. – Обещаю быть тебе хорошей спутницей во всем.

– Я клянусь любить только тебя, покуда смерть нас не разлучит, – произнес он завершающие слова.