Любовник на все времена

— Нет, — прошептала Диана и, упершись руками в грудь Генри, оттолкнула его.

— Что случилось? — В его голосе слышалось недоумение и разочарование.

— Я не могу. — Она запнулась, проглотила застрявший в горле комок. — Надо идти, меня, наверное, уже хватились.

— Конечно, разве можно заставлять ждать сэра Скуку, — буркнул Генри.

— Не надо так называть сэра Сэмюеля при мне.

— Сэр Стикли — это олицетворение скуки и косности, возьмите хотя бы его суждения о лошадях, сплошная безвкусица и банальность.

Тут Генри прав, с ним нельзя не согласиться. Диана с тоской вспомнила, как сэр Сэмюель с гордостью показывал ей недавно купленную пару серого цвета лошадей для выезда. Блеклый цвет, посредственные лошадки, не очень даже подходящие для пары — для человека со вкусом кошмар да и только.

— Мне не важно, хорошо или плохо он разбирается в лошадях. Еще неизвестно, выйду я за него замуж или нет, но пока он самый достойный претендент на мою руку. А то, чем мы с вами только что занимались, вряд ли поможет осуществлению как ваших, так и моих планов. Как бы нам не остаться у разбитого корыта. Конечно, сэр Сэмюель далеко не идеал, тем не менее это… — Она взмахнула руками, пытаясь найти убедительный довод.

— Наши планы важнее и ценнее глупых поцелуев. А ведь все могло бы погибнуть, если бы кто-то увидел, чем мы тут с вами занимаемся.

Диана осторожно выбралась наружу. К счастью, в коридоре никого не оказалось. Она быстро оглядела свой наряд, расправила складки на платье, вроде все в порядке. Внешне, да, все было в порядке, в отличие от того, что творилось в душе. А там бушевал вихрь чувств, которые никак нельзя было назвать пристойными. Диана потрогала ладонями пылающие щеки, пригладила волосы и принялась энергично обмахиваться веером, чтобы побыстрее прийти в себя и уничтожить следы возбуждения.

Вернувшись в бальный зал, она как ни в чем не бывало принялась кокетничать и болтать, хотя в то же самое время мысленно то и дело возвращалась в темную, полную страстей кладовку, к человеку, который, шутя, мог поколебать ее хваленое самообладание. Рядом с ним она всегда терялась. Понять, как это ему удается, она не могла. Но сегодня он заставил ее не только забыться, но и вспомнить свое прошлое. Еще одна причина держаться как можно ближе к сэру Сэмюелю и как можно дальше от Генри Уэстона.

Генри стоял в темноте — мрачный, злой и недовольный собой. Опять потерять над собой контроль. С той самой ночи в саду он неустанно напоминал себе, что надо вести себя благоразумнее, а сегодня позволил себе забыться. Какая неосторожность! Но сегодня он действовал в своем амплуа, смело, нагло, дерзко. Диана вовремя опомнилась, и слава богу, а то неизвестно, чем бы все это закончилось.

Чувство вины тяжко опустилось на его плечи, непривычно, тревожно и мучительно. Что бы там ни говорили, он не соблазнял невинных девушек, более того, Диана была внучкой герцога, черт побери, а он — джентльменом. А джентльмен не станет набрасываться на благовоспитанную юную леди, ласкать ее груди, какими бы восхитительными они ни казались. Тут Генри зажмурился, опять ощутив волнующую упругую тяжесть в своей руке.

Усилием воли он прогнал наваждение. Однако возбуждение не проходило. Он хотел ее, и всего лишь оттого, что трогал ее груди. Он представил их обнаженными и едва не задохнулся от вожделения, от того, что ему захотелось делать дальше.

Боже, он провел дрожащей рукой по лицу. Не стоит ли ему на время уехать из города и остановиться в какой-нибудь деревушке, в таверне подцепить местную проститутку и переспать с ней, чтобы удовлетворить похоть. Все будет шито-крыто, Диана ни о чем не узнает. Совесть мучила его, но лучше признать свое поражение, чем испытывать такие муки.

Если он продолжит вести себя подобным образом, то погубит ее, а заодно и себя. Если бы она не остановила его, то еще неизвестно, как далеко бы он зашел в своем нетерпении. Скорее всего взял бы сперва все, что она сама предложила бы, а потом еще больше.

Несмотря на то что Диана была опасно близка к тому возрасту, когда к девушке приклеивался ярлык старой девы, она оставалась невинной. Конечно, благодаря его усилиям Диана из совершенно невинного создания превратилась в довольно искушенную особу, однако она по-прежнему оставалась девственницей, и таковой должна была остаться до замужества. Ей надлежало выйти замуж, это являлось ее главной целью, только ради этого она согласилась на его план с ухаживанием. Ей нужен муж, какой-нибудь скучный, сельский джентльмен вроде чопорного сэра Сэмюеля. Если бы Генри погубил ее репутацию, или их застигли бы во время таковой попытки, в таком случае Диана тоже могла бы выйти замуж — за него. При мысли об этом Генри прошиб холодный пот.

Впрочем, не все так ужасно, как ему показалось на первый взгляд. Он мог бы попасть в худшее положение, чем это. Черт, да что это с ним?! Неужели он спятил?! Он всерьез думает о женитьбе на Диане?! Он не хочет на ней жениться, а страстное желание, охватившее его, это результат их частого и длительного общения. И полное отсутствие в его жизни других женщин. Воздержание сыграло с ним плохую шутку.

Хотя он готовился к худшему, прошедшие два месяца оказались более приятными, чем он предполагал. Частые встречи с инвесторами, подшучивание над Дианой, разработка будущих улучшений Рейвенсфилда, тайные поцелуи, подборка племенных лошадей для его будущего конезавода и притворное ухаживание за Дианой — за всеми этими заботами и развлечениями время пролетело быстро и незаметно. В глубине души он был готов признаться, что ему не стоило притворяться, будто он ухаживает за Дианой. Он на самом деле ухаживал, причем без всякого притворства. Она его удивляла и забавляла, она дразнила его и подшучивала над ним, она верила в него и будила в нем самые лучшие качества. С ней он держался внимательно и нежно, выказывая себя с самой лучшей стороны.

К Диане его влекло не только вожделение. Еще до того как они заключили между собой соглашение, она сумела так попросить его помочь ее близкой подруге, одной из желтофиолей, что он с удовольствием выполнил ее просьбу. Как звали ту подругу? Кажется, мисс Фитербилл? Впрочем, какое это имеет значение. Главное, за нее просила Диана, и ему почему-то захотелось выполнить ее просьбу. Каждую неделю он посылал в дом Лэнсдаунов букет лилейников, так как твердо знал, Диана обрадуется его цветам. А как часто он встречался с ней — ни одной из своих прежних женщин он не уделял столько времени, сколько Диане.

Генри вздохнул: нет, он все-таки должен найти ей мужа. Как только она выйдет замуж, так сразу сложность положения, которую он иногда ощущал особенно остро, сгладится, исчезнет и перестанет его смущать. Пусть он нахал, но у нахала есть свои собственные представления о приличиях и нравственности, среди которых был негласный запрет — никаких связей с замужними дамами. Нет, решено, надо как можно скорее подыскать Диане мужа.

Конечно, уже один кандидат имелся — безвольный, ни рыба ни мясо, сэр Сэмюель. Но почему-то сэр Сэмюель совсем не нравился Генри. Какой это мужчина?! Сэр Сэмюель, как справедливо полагал Генри, отнюдь не был возмутителем спокойствия ни светского общества, ни женских душ, ни даже порядка в гостиной. Генри вспомнил сломанный стол во время его ссоры с мужем Изабеллы. Такой девушке, как Диана, требовался не узколобый педант во взглядах, одежде, поведении, как Стикли. Слишком много в ней страсти, огня, сарказма, что совершенно не укладывалось в те рамки, в которых привык жить Стикли.

Стикли не мог даже рассмешить Диану. Конечно, она не относилась к смешливым девушкам, слишком много в ней было выдержки и самообладания, но Генри научился преодолевать эти искусственные преграды. Зато потом как она вознаграждала его за смелость! Ее искренний, заразительный смех, бравший за душу своими низкими грудными нотами, возбуждавший и согревавший кровь не хуже бренди, вызывал у него непреодолимое желание целовать и целовать Диану. Разве нужен Стикли такой смех? Да ведь этот жалкий трус, пожалуй, не знал бы, что дальше делать.