Любовник на все времена

Диана колебалась недолго и быстро проследовала за ним. Он прав, им надо поговорить. Диана жалела, что между ними все кончено. За неделю, прошедшую с момента их размолвки, она множество раз прокручивала в голове их последний разговор. Она могла бы объясниться как следует, но ее объяснению помешал некстати появившийся сэр Сэмюель. Зато теперь она поговорит с ним, и они расстанутся… друзьями.

Быстро оглянувшись, Диана открыла дверь и юркнула внутрь. Комната для переодеваний оказалась побольше кладовой для белья, но ненамного. В ней даже было одно небольшое окно, сквозь которое лился лунный свет, освещавший скромную донельзя обстановку. Стол, стул, комод и низкая скамейка у окна.

И сам Генри.

В одной рубашке с закатанными рукавами. Сюртук и перчатки он бросил на скамейку. Сердце у Дианы подпрыгнуло и быстро застучало. Как это ни странно, но в одной рубашке он казался еще больше и привлекательнее.

— Да ты здесь расположился, как у себя дома, — пошутила она.

— Я не знал, как долго ты заставишь себя ждать. Здесь очень душно, открыть окно на улицу я побоялся, могут заметить с улицы.

— Итак, что ты хотел мне сказать? — спросила Диана.

— Разве ты не знаешь?

Бархатистый тембр его голоса, как всегда, действовал неотразимо, он ласкал, нежил, но в его глубине, как это ни странно, чувствовалась… мольба.

«Это невозможно», — сказала про себя Диана.

Конечно, он хотел ее, но разве она ему нужна? А он, разве он ей нужен? Нужда в другом человеке очень опасна, ибо пробуждает сильные чувства. Диана замотала головой, пытаясь прогнать непрошеные мысли.

Но в этот миг Генри обнял ее за талию и привлек к себе. От него пахло солнечным зноем и мужским потом, и у Дианы сладко закружилась голова.

— Может, ты хочешь, чтобы я сказал тебе, чего я хочу?

Его теплое дыхание щекотало ей шею и щеку.

— Сказать или нет?

— Что ты говоришь? — Диана попыталась вспомнить о чем он спрашивал ее.

— Я спросил, не хочешь ли ты, чтобы я сказал тебе, что хочу, хотя ты, наверное, сама об этом догадываешься. — Он нежно поцеловал ее в щеку.

Диана глубоко вздохнула:

— Я не…

— Нет, ты знаешь, — настаивал он. — Потому что ты тоже хочешь меня.

Да, она хотела его. Генри соблазнял ее, уговаривал забыть об осторожности и правилах приличия. Что поделаешь, люди часто хотят то, что не принесет им добра. Да, она хотела его, но он не тот, кто ей нужен. Диана уже не была юной и наивной и хорошо понимала разницу между желаемым и нужным. А Генри как раз доставлял ей одни душевные переживания.

Генри поднес руку к ее груди, и его рука наполнилась. Он ничего не говорил, а ее тело безропотно повиновалось его желанию.

— Не надо, — взмолилась она.

— Не надо что?

— Не надо меня соблазнять. — Она осеклась, так как ее горло перехватило от возбуждения.

— Что ты хочешь от меня? — Уэстон усмехнулся, но веселья в его голове не было и в помине. — Я не могу больше ждать. Я хочу, чтобы ты так же горела от желания, как сгораю я. Хочу, чтобы ты не могла спать по ночам, все время думая обо мне. Хочу, чтобы ты ревновала меня к той даме, с которой я танцевал бы. Хочу, чтобы ты мучилась так же, как мучился я всю прошедшую неделю. Почему ты все это время так упорно отказывалась встретиться со мной?

Потрясенная, Диана чуть отклонилась назад, чтобы взглянуть ему в лицо. Страстное желание горело в его глазах, настолько сильное, что сердце Дианы воспламенилось. До сих пор она не была столь желанной ни для одного мужчины.

— Полагаю, что нам не стоит больше говорить об этом.

— Ты так не думаешь, — прошептал Генри. — Я все время мечтаю только о тебе… Я просто с ума схожу. Ты всегда стоишь перед моим мысленным взором. Я гадаю о том, где ты сейчас, что ты делаешь, с кем ты… Счастлива ли ты. А ты счастлива, Диана? Мне это очень важно знать.

— Я счастлива так же, как и ты. У тебя есть свой конезавод. У меня сэр Сэмюель. Между прочим, он намерен на днях переговорить с моим дедом.

— Понятно, он намерен просить твоей руки. — Генри расстроился.

— Да, и это замечательно.

— После того как ты провела неделю в его обществе, неужели ты не понимаешь, что он за человек? Я так надеялся на твое благоразумие.

Диана выразительно посмотрела на него.

— Мое благоразумие изменяет мне всякий раз, когда я вижу тебя.

— Вот и хорошо, — буркнул Генри и тут же с живостью поцеловал ее. Она не осталась в долгу, ее ответный поцелуй был не менее, если не более страстным.

Диана понимала, что между ними должно произойти. Им предстояло расстаться, так пусть он запомнит навсегда Диану Мерриуэзер, почти превратившуюся в старую деву. После семи сезонов она почти потеряла надежду выйти замуж. Каждый их поцелуй казался ей похищенным у судьбы сокровищем. Диана бережно откладывала каждый из них в своей памяти, чтобы потом после расставания наслаждаться волнующими воспоминаниями. Интуитивно она понимала, что игра с огнем опасна, однако ее прежняя жизнь казалась такой скучной и тусклой, что она была рада тому волнению и наслаждению, которые Генри внес в ее жизнь.

Он подхватил ее на руки и понес к окну. Она не сопротивлялась. Сев на скамейку, Генри посадил ее к себе на колени.

И вот тут стал заметен очевидный признак его возбуждения и несомненного влечения к ней. Нечто твердое упиралось в ее бедра и наводило на определенные размышления.

Очень нежно, что было даже удивительно для такого огромного и сильного мужчины, Генри провел пальцами по ее выпуклому лбу, линии носа, округлости щеки… В ответ Диана жадно припала губами к его обнаженной коже на шее.

— Боже, Диана. — Он весь дрожал от возбуждения.

Ее пальцы ловко и быстро пробежали по его волосам, затем по шее и уперлись в мускулистое плечо. Рубашка остановила их дальнейшее путешествие, а Диане так хотелось погладить его выпуклую грудь и все его тело, что скрывалось под одеждой.

— Ну а сейчас ты чувствуешь, что делаешь со мной?

— Надо быть совсем глупой, чтобы не понять этого, — отозвалась она.

Генри рассмеялся так, что у нее все задрожало внутри.

— Теперь ты понимаешь, как мне не хватало тебя эту неделю. Как мне хотелось видеть тебя, целовать. Обнимать. Мне даже недоставало твоих колких шуток.

— Я тоже скучала по тебе, — призналась Диана.

— Я хочу тебя. — Он поцеловал ее там, где кожа была нежнее и чувствительнее всего, за ухом. — А ты хочешь меня?

Она едва не задохнулась от наслаждения, когда он обхватил губами мочку ее уха.

— Да, да, — простонала она. Этот поцелуй был особенным, он разрушил последний барьер, сдерживавший ее страсть. Теперь Диану не просто влекло к нему, теперь все ее естество требовало, просило, жаждало продолжения.

Она почувствовала, как он задирает на ней юбку, и невольно напряглась. В ее ушах зазвучал его жаркий и вместе с тем умоляющий голос: