Любовники по наследству
Шрифт:
– Да это же… Ну-ка взгляни! – Он пригласил напарника посмотреть на труп. – Ну? Узнаешь? Он же в розыске!
– Точно, – узнал тот.
– С Зеленоградской? Вот повезло!
– Уж повезло так повезло… – проворчал первый. – Звони в управление, кто там этим делом занимается…
Старуха сидела у себя в комнате и давала показания зашедшему к ней следователю:
– Нет, ничего за ними не замечала… Квартира-то? А это мне дочка, покойница, оставила… Мы в одном доме жили, вот я и осталась – одинокая, да при двух квартирах. Вот одну и сдаю. Жильцы ничего были, хорошие… Ну, парень немножко беспутный. Но чтоб чего такого… Это там он, что ли, двух мужчин убил? Ни за
Следователь вздохнул. «История повторяется. Давыдова опять пропала, куда – неизвестно. Два трупа. Ни денег, ни драгоценностей. Что за роковая женщина! И где она теперь? Залегла где-то на дно. Выход только один – искать ее. Ее сестра утонула в пансионате, где она находилась, муж и любовник погибли, теперь погиб и этот красавец вместе с матерью… Уже пять трупов, и все в течение месяца! Чертово дело! И пока не найдем Давыдову, оно не тронется с места!»
Они не нашли ее – ни через неделю, как рассчитывал следователь, ни через месяц. Ирина Алексеевна регулярно звонила следователю, который становился все мрачнее и мрачнее, и пыталась что-то узнать о племяннице. Потом звонить перестала – уж слишком расстраивали ее односложные ответы.
– И хоть бы что-то определенное сказали! – жаловалась она закройщице, которая работала за соседним столом. – А то все время одно твердят: «Ищем. Пока ничего не известно».
– Ищут они, – проворчала ее соседка. – Ждите, Ирина Алексеевна, найдут они! Им до нас дела нет.
– Да ведь дело-то им надо закрыть!
– Ну, так найдут кого-нибудь подходящего и закроют. Попадется кто-нибудь под руку… У меня вот так же племянника чуть не посадили… Чтобы дело закрыть.
– Посадили или не посадили?
– Нет, не посадили. Откупились.
– Ой, Боже мой, – всплеснула руками Ирина Алексеевна. – А если Маринку найдут да к делу захотят притянуть?! Мне и откупиться-то будет нечем!
– Да что ее притягивать, – покосилась соседка. – Она и так уже вляпалась!
– Да не вляпалась она, не вляпалась! – чуть не закричала Ирина Алексеевна. Огромные портновские ножницы угрожающе блеснули у нее в руке. Соседка даже отшатнулась. – Муж ее вляпал!
– Да он при чем?
– Он-то? – Ирина Алексеевна немного успокоилась. – Не знаю, правду сказать. Да только у самой Мариночки никогда таких страшных знакомых не бывало… Ну, так, значит, это он!
– А может, нет!
– А кому еще!
С этими словами женщины отвернулись друг от друга и с новой силой защелкали ножницами. Ирина Алексеевна тяжело вздохнула. «Нет, не увидеть мне больше Мариночки! – думала она, почти не видя ткани, которую кроила, из-за выступивших слез. – Вот и Павел Аркадьевич тоже… Хороша благодарность, нечего сказать! Мариночка его лечила, а он… Наобещал с гору всего, а ничего не сделал! Хотя, может, зря я на человека клевещу. Он же нездоров… Может лежит и встать не может… Что у него там? Невроз! Что бы это было?»
С
этими мыслями она вытерла слезы и снова склонилась над тканью.Мужчина, называвший себя в экстремальных ситуациях Павлом Аркадьевичем, действительно был болен. У него был запой. Дома пить он не мог – жена не позволяла. Он пытался воевать с ней, но все попытки кончались поражением. Она стойко сопротивлялась в ответ на требования отменить «сухой закон», аргументируя это тем, что он себя погубит.
– Ну зачем ты это делаешь? – в отчаянии спрашивала она, снова унюхав, что от него пахло спиртным.
Он только мотнул головой.
– Как ты переменился с тех пор! – продолжала жена. – Ну что тут такого?!
– Что такого?!
– Ну, я все понимаю, ты переживаешь. – Жена умерила свой гнев. – Но ведь ты в безопасности! Димка тебя прикрыл бы, если что! Да ведь и нет ничего! Он же тебе сказал, что все списали на эту Давыдову! А если ты из-за нее угрызаешься, то опять напрасно: где она – это одному Богу известно!
– Помолчи!
– Да сколько я могу молчать! – взорвалась жена. – Ты же себя окончательно погубишь! Думаешь, я не вижу, как ты мучаешься?!
– Да что ты видишь?
– Вижу, что…
– Ничего ты не видишь! Потому что ты их не видела! Потому что не видела, как она меня просила…
– Ты опять про эту бабу?
– Да. Если бы я мог ее забыть…
– Ну постарайся!
Мужчина метнулся к вешалке, сорвал плащ и выскочил из квартиры. Жена метнулась за ним:
– Ты куда?!
– К чертовой матери! – донеслось в ответ.
Она вернулась в квартиру и заплакала.
Через сорок минут он был уже на Бронной, у кафе «Ко-пакобана». «Зачем я сюда приехал? – спросил он себя. – А… Да не все ли равно…» Он запер машину и вошел в кафе. Сел за один из столиков у окна. К нему тут же направилась Маша, энергично подрагивая бедрами. Он встретил ее слабой, вымученной улыбкой.
– Здрасьте! – Ее бюст замер над его головой. – Что опять в наши края? Или опять дело?
– Такое дело, что говорить тошно, Машенька, – выдавил он.
Официантка забеспокоилась:
– Что не так? Я вам, кажется, правильный адрес сказала. Если их там уже нет, так я не виновата.
– Не бойтесь, Машенька, у меня претензий нет.
– А в чем дело?
– Дайте-ка мне лучше коньячку.
– Два раза по сто грамм? – прищурилась Маша.
– Бутылку!
Через несколько минут Маша сервировала столик. Она поставила коньяк, бутерброды и, кокетливо улыбаясь, стала рядом.
– Могу присесть, если не прогоните… Народу совсем нет.
– Садись! – махнул рукой Павел Аркадьевич. – Садись, выпей со мной. Или тебе на работе нельзя?
– Мы не таксисты, – усмехнулась Маша, присаживаясь рядом. – Да и те пьют. Что пьем-то: с горя или с радости?
– С горя, Машуня!
– Так все-таки случилось что?
– Да так… – Павел Аркадьевич сделал неопределенный жест.
– Так не бывает! – внушительно возразила Маша. – А, знаю. С женой поругались?
– Ты откуда знаешь, что я женат?
– На лбу написано… – Маша вздохнула. – Да шучу, не бойтесь… Чистый у вас лоб. Просто все приличные мужики давно расхватаны. Прямо жуть какая-то! Будто так и родятся – с обручальным кольцом на пальце!
Павел Аркадьевич посмотрел на свою руку и убрал ее под стол. Выпил, налил еще себе и Маше. Та не отрываясь смотрела на него.
– Да вы не горюйте, – успокоила она его. – Из-за чего поругались-то?
– Да так…
– Ну вот, опять двадцать пять! – рассердилась Маша. – Да ладно, не мое это дело. Чего лезть.