Любовники
Шрифт:
Фалюмина кивнула.
– Ну да… а чего в этом плохого? Орки любят причинять боль, эльфы любят прекрасную музыку и созерцание, гномам нравятся рукотворные вещи и сами они искуснейшие мастера, а мне нравится любовь… – она взмахнула гривой своих роскошных волос. –Чего ж худого в том, чтобы делать то, что тебе по душе? И разве нам было плохо вдвоем?
Ори подвинул стул, сев напротив.
– Но даже если и так… ведь нужно же как-то выбирать, – резонно заметила она. Ори принялся биться головой о край
Ори вздохнул, с трудом беря себя в руки.
– Не то чтобы очень. Просто трудно объяснить.
– О, кажется, ребята возвращаются, – обрадовалась Фал, спрыгивая с табуретки. Ори проводил её взглядом и вернулся к своим котелкам и кастрюлькам.
Фалюмина вылетела навстречу Фили и Кили и повисла сразу на обоих братишках.
– Вернулись наконец!
Кили от души чмокнул девушку в одну щеку, Фили в другую. За их спинами возникла удивленная физиономия Двалина.
– Так это и есть та девчонка, про которую вы весь поход трындели?
Фалюмина слегка зардевшись, подошла к большому мускулистому гному, приподнявшись на носки, обняла его за шею и поцеловала. Двалин так удивился, что ответил на поцелуй.
– Да, ребятки, – отцеловавшись, заявил он, – считайте, что вам повезло с подружкой.
Подмигнув Фалюмине, он перекинул через плечо большой мешок с добытыми кусками руды и пошел к пони, мирно стоявшему у обочины тракта.
Сумерки сгустились очень быстро и скоро небольшую спаленку братьев освещало лишь пламя в камине. Фал сидела на постели, подъедая из большой деревянной чашки изумительное печенье, сделанное Ори. Братцы благостно взирали на это диво, пока что вполне удовлетворенные обществом друг друга и не желавшие торопить события. Ори спал в своей комнатке, на вопрос братцев ответив, что девушки это конечно замечательно, но мужчины надежнее. Что он имел ввиду Фили и Кили не знали, хотя и подозревали .
– Странный он, хотя и милый, – сказала Фал, отставляя чашку и вытягиваясь на постелях братцев, глядя в пламя. –Все пытался мне что-то сказать, но я так и не поняла, что он имел в виду.
– То же, о чем и ты сказал… про верность. Но я не понимаю, Кили…я правда не понимаю. Верность может быть в отношении короля и военачальника, либо в отношении господина. Но в отношении обычных мужчин и женщин кажется мне несколько…неуместной.
Фили отвернулся от оконца, за которым сгустилась непроглядная тьма, и подошел к камину, подбросив пару поленьев.
Девушка задумчиво провела рукой по волосам, сдергивая заколку, подаренную ей Ори.
– Я уже слышала это слово. Но не слишком себе представляю, что оно значит. Влюбиться можно в кого угодно?
– Ну да, – Кили наклонился, с наслаждением коснувшись губами гладкого круглого плечика, – любовь- такая штука.
Фили сел с другой стороны и принялся поглаживать её спинку, заставляя девушку сладко жмуриться и блаженно выгибаться под умелыми пальцами гномьего принца..
Он наклонился, обхватив губами упругий сосок и пощекотав его кончиком язычка.
– Есть любовь братская, и любовь мужчины и женщины, – Фили перехватил эстафету у брата, его рука зарылась в густые волосы девушки, отгибая нежную шейку. Фалюмина затрепетала, когда он провел языком по гладкой чувствительной коже.
Ладонь старшего принца мазнула по животику девушки, накрывая шелковистый темный треугольничек у основания бедер. Фалюмина облизала губы, накрыв его ручищу своей маленькой ладошкой.
Старший принц пощекотал её кончиком языка по округлому ушку.
– Да… это называется братская любовь…
– Жаль…что я не Кили…-Фалюмина хрипло вздохнула, прикусив губу. –Я бы хотела…
Мысли упорхнули куда-то совсем в другую сторону. Губы Фили накрыли её рот, Кили творил невесть что с её грудью и его рука нежно поглаживала её бедро. Братья осторожно уложили девушку, прижав её между своими телами. Только сейчас её тело пылало не меньше, чем их.
Фили перевернулся на спину, так, что Фалюмина оказалась лежащей на нем. Кили через плечо девушки улыбнулся брату. Фал стонала, задыхаясь, царапая грудь старшего принца, словно бабочка на иглу, насаженная на его крупный стержень, чувству, как сзади проникает другой, не менее крупный. Но, как ни странно, наслаждение было намного острее от этого двойного контакта. Такое острое и сильное, что Фалюмина заплакала, дрожа, упираясь затылком в грудь Кили и вонзая острые коготки в грудь Фили. Принцы старались не навредить столь нежданно свалившемуся на них сокровищу. Их ласки были грубоватыми и страстными, но не жестокими. Фалюмина всхлипывала, взвизгивала, хныкала, задыхаясь от этого безумного ощущения в себе двух сильных молодых мужчин. Первым кончил Кили, глухо зарычав и прикусив её тонкую шейку. Почти сразу за ним Фили выгнулся, едва не сбросив с себя оба тела, дрожа, рыча словно молодой лев, впервые познавший самку. Фалюмина обессиленно распростерлась между их горячими, мокрыми от пота телами, чувствуя себя выжатой и опустошенной.
В дверь громко постучали. Подобравшийся Фили сел, набросив покрывало на брата и девушку, а вторым обмотав бедра. Открыв дверь, он застыл на пороге, едва подавив желание юркнуть обратно в комнату. Разгневанный Торин мог бы напугать и барлога, а сейчас дядюшка был именно разгневан. Причем до такой степени, что глаза его, обычно синие и грустные, полыхали алым.
Фили молча посторонился, пропуская своего короля.