Любовные хроники: Люк Маккензи

— Да, но если ты вовремя не расстанешься со звездой, то рано или поздно получишь пулю в спину.

— Ценю твою заботу, Дуг, но я могу и сам о себе позаботиться. — Помолчав, Люк спросил: — А скажи-ка мне, док, ты всегда только раздаешь советы или иногда следуешь им?

— Зависит от того, что мне советуют, — пожал плечами Нельсон.

— Уже поздно. Почему бы тебе не пойти домой к твоей хорошенькой жене?

Дуг наклонился на стол.

— Я изо всех сил откладываю это… Все просто ужасно, Люк. Синтия… Она… — Доктор покачал головой. — Она так хороша, Люк, и мне приходится призывать на помощь все свое самообладание, чтобы не дотрагиваться до нее. Ты представляешь себе, что это такое — не иметь возможности заниматься любовью с собственной женой?

— Да, Дуг, я представляю себе, что это такое, — с горечью подтвердил шериф. Нельсон смутился:

— Черт возьми, Люк, прости! Я совсем забыл о Саре и… вообще обо всем!

Некоторое время мужчины молча смотрели в свои наполненные стаканы. Наконец Дуг схватил свой и одним глотком опорожнил его. Подлив себе виски, он вопросительно посмотрел на Маккензи.

— Все уже в прошлом, Люк. Ты пытаешься идти по остывшему следу, хотя и сам прекрасно понимаешь это. Брось свою затею.

— Нет, ничего не кончено, — возразил шериф и, допив виски, встал из-за стола. — Мне надо возвращаться к работе.

— Да. — Дуг тоже встал и направился с Маккензи к выходу. — Послушайся своего доктора, Люк. Ступай домой и отдохни.

— Доктор, исцели себя сам! — Шериф похлопал Нельсона по плечу и пошел прочь.

В тюрьму Люк вернулся только через час. Он уже было собирался лечь, как перед ним неслышно возникла фигура Делмера Куинна.

— Вот что я нашел в карманах бандитов, — заявил он, выкладывая на стол кучу всяких безделушек.

Маккензи хотел, как обычно, ссыпать все в ящик своего стола, но вдруг его рука замерла в воздухе. Люк с любопытством извлек из кучки часы и стал внимательно рассматривать их. Золотой футляр явно был очень старым. Шериф нажал на пружинку, и крышка часов откинулась в сторону. Лицо Маккензи застыло как восковая маска и побледнело как полотно.

— У кого ты взял это? — хриплым шепотом спросил он у могильщика.

— Я даже не обратил на это внимания, — пожал плечами Куинн. — Кажется, у того, что потоньше.

Люк резко отбросил стул, схватил с крюка ключи от камеры и быстро открыл замок. Сгорая от любопытства, Куинн бросился вслед за ним.

Маккензи рывком поднял с койки спящего бандита.

— Что?.. В чем дело? — недоумевал грабитель.

— Чьи это часы? — зарычал Маккензи.

— Не знаю, — проворчал пленник.

Люк схватил его за грудки и бросил на прутья решетки.

— Ты ответишь мне немедленно, сукин сын, иначе отправишься к своим дружкам в могилу!

— Хорошо, хорошо. Это часы Слима. Люк еще раз тряхнул его.

— Где он взял их?

Гарри съежился от страха:

— Кажется, он выиграл их у одного парня, с которым они ехали в Техас.

— Имя! Скажи мне его имя! — потребовал Маккензи.

— Я не знаю его имени…

Шериф вновь схватил заключенного и бросил на решетку.

— Я сказал, что хочу знать его имя! — Он вытащил кольт и приставил его к. виску бандита. — Имя, мерзавец, или я вышибу мозги из твоей чертовой головы!

— Его звали… Чарли… — запинаясь начал Гарри. — Да, кажется, Чарли. Так говорил Слим.

— А фамилия?

— Я не помню, — дрожа, прохрипел бандит. — Я говорю правду.

— Вспоминай, сукин ты сын! Иначе я спущу курок.

Бандит дрожал от страха и отчаяния.

— Это был Чарли… — Он поглядел Люку прямо в глаза. — Чарли Уолден. Да, именно так его звали, шериф. Чарли Уолден.

— А тебе известно, где я могу найти Уолдена?

— Я никогда не встречался с ним. Я бы даже не узнал его, попадись он мне на пути, — ответил испуганный грабитель. — Честно говорю, шериф. Я сказал вам все, что знал! Я Слима-то встретил всего пару месяцев назад.

— К несчастью для тебя. — Люк оттолкнул его, и пленник съехал по стене на пол.

Маккензи пошел к себе в кабинет, за ним семенил ошарашенный Делмер Куинн, ставший свидетелем этого разговора.

— Ты узнал часы, Люк? — спросил он.

Люк кивнул:

— Это часы моего отца. Он отдал их матери незадолго до смерти. — Шериф щелкнул изящной крышкой. — Мать всегда носила их на цепочке…

Глава 17

Пообещав Хани непременно вернуться на следующий день, Люк повез заключенного в Сакраменто.

Воспоминания о событиях минувшего вечера были еще так свежи в памяти девушки, что она решила устроить себе день отдыха, тем более что вывернутая бандитом рука как назло сильно разболелась.

Хани сказала Джошу, что заниматься они в этот день не будут, и обрадованный мальчуган тут же предложил ей отправиться на прогулку в лес. Однако девушка твердо решила никуда не ходить и дать больной руке покой, поэтому предложила перенести прогулку на завтра.

К полудню она уже места себе не находила. Не развлекло ее и общество Синтии, которая, как обычно, заглянула к Хани. Не понимая толком, чем вызвано ее мрачноватое настроение, девушка уселась за кухонный стол, чтобы обдумать все как следует, и пришла к неутешительному для себя выводу: она отчаянно скучала по Люку. Чем бы они ни занимались вместе — веселились или, наоборот, ссорились, — ей никогда не бывало скучно в его обществе. И вот теперь, когда Люк уехал, она чувствовала себя одинокой и покинутой.

Днем Хани направилась к Синтии. Пока Джош играл с Амиго на улице, женщины принялись делать ароматические шарики для приближающегося благотворительного базара.

— Наверняка ребенок родится в праздничный день, — вздохнула Синтия, втыкая в яблоко палочки гвоздики. — И я все самое интересное пропущу.

— Не думаю, скорее всего наши добропорядочные леди ни к чему пальцем не прикоснутся, узнав, что я приложила к приготовлениям руку. Кстати, поверишь ли, пастор Райт спросил меня вчера, не соглашусь ли я торговать поцелуями! За доллар! — Девушка подбросила в руке яблоко, начиненное гвоздикой. — Ну вот, это, кажется, готово, осталось только ленточку привязать.

— Да что ты? — изумилась Синтия, взяв у нее яблоко и принимаясь украшать его ярко-красной лентой.

— А что же Люк сказал по этому поводу?

— Сомневаюсь, что пастор Райт сообщил ему о своем предложении.

— Готова биться об заклад, что шериф будет недоволен, когда все узнает, — заявила жена доктора.

— Маккензи вообще не нравится все, что я делаю, — невесело проговорила Хани. — Но ведь Люк не муж мне, Синтия. Да я и говорить ему ни о чем не собираюсь, пусть это будет для него сюрпризом.

— Ну хорошо, удиви его, — согласилась Синтия, украдкой наблюдая за Хани. — В прошлом году поцелуями торговала мисс Лили из «Лонг-Бранча», а сейчас в городе всего две незамужние женщины — ты и мисс Лили. Под строгим облачением священника у пастора Райта скрывается натура дельца. Он понимает, что своими поцелуями вы заработаете куда больше денег, чем мы получим за наши шарики.

— Ты осуждаешь меня, Синтия?

— Нет! Я не буду осуждать эту затею, если только Дуг не вздумает купить у тебя поцелуй. Захочет участвовать в благотворительности — пускай покупает это. — Синтия указала на украшенные ленточками яблоки. — Или на худой конец баночку с соусом Нэнси Райт. — Женщина весело засмеялась.