Любовные истории Златы. Пятая часть

Нужна была реабилитация, но она стоила больших денег. Хотя в бойкую и красивую женщину после этого Василина вряд ли превратилась бы.

Поехали забирать из краевого больничного комплекса ее Богдана и Сергей, который пришел в ужас от того, что той крепкой и крикливой жены у него уже никогда больше не будет. А нагрузка в виде беспомощного существа ляжет на его плечи.

Он детям не мог поменять памперсы, а тут – взрослый человек, который будет, извините, ходить под себя и все время лежать.

Богдана всю дорогу туда ревела, понимая, что ей теперь придется взять на себя дополнительную нагрузку. Нужно было забрать своих детей и племянников.

На Сергея она не надеялась. Он сам был еще одним ребенком, которого тоже нужно было опекать, кормить и ухаживать за ним.

Потом снова предстояла бюрократическая волокита, связанная с оформлением нового статуса сестры и выбиванием льгот. От этого Богдана порядком устала. Она итак длительное время бегала от чиновника к чиновнику с какими-то бумажками, сталкиваясь с местечковым самоуправством и самодурством.

И, если бы не ее склочный характер, то точно бы ничего не выбила. Но им все-таки выделили жилье, за которое по региональным программам должны были перечислить средства из краевого бюджета.

Но сам переезд опять задерживался. Дом был без удобств. А хозяйка этой хаты решила ее продавать и попросила съехать. И потому они приняли решение, что жить будут опять у Златы, поскольку та все время пила, и не могла принимать участие в консилиуме родственников.

В двухкомнатной квартире мама Урсулы жила практически одна, пока та крутила романы с разными мужчинами, набираясь опыта.

Жена дяди наотрез отказалась поселить в своем огромном доме снова две семьи, у которых были постоянные проблемы.

Она вообще осуждала Богдану за то, что та перестала скрывать свою связь с Сергеем. При лежачей, но живой жене спать с чужим мужем? Нет. Моя мама не могла переносить такой позор прямо перед своими глазами.

Она забрала Марка из реабилитационного центра, чтобы заниматься чьим-то воспитанием. Поскольку чувства значимости ей стало не хватать.

А родственники ее мужа стали для нее лишними и ненужными. Хотя сам он каждый день стал по телефону общаться со своей сестрой Михайлиной, которая находилась в центре временного размещения беженцев.

Мой отец, разумеется, тут же предложил своей младшей сестре переехать к нему. Но тетка поняла, что ее навыки модельера начнут эксплуатировать. Такое она проходила и наотрез отказалась от этой идеи. К тому же, ее младшая дочь стала инвалидом. И за ней теперь требовался уход. А у тетки совсем не было сил с этим справиться.

По телефону она говорила, что у нее все хорошо – трехразовое питание и койка с чистым бельем в одном из корпусов санатория. Им даже организовали экскурсии по местным достопримечательностям, провели все медицинские обследования бесплатно. И вообще, для жизни все есть – телевизор, стиральная машинка, и даже пенсию назначили хорошую.

Когда живешь в своей квартире, это лучше, конечно, но и сейчас тоже нормально, повторяла тетка Михайлина, так как вокруг добрые люди, и не нужно сидеть в подвале неделями без света и тепла.

Она с этим справится, уверяла одна из папиных сестер. Главное, что дети живы. Хоть вот с младшей беда, конечно, но рядом родственники, помогут, чем смогут.

Местный климат ей нравится. И, если бы у нее был свой дом, она, конечно, посадила бы помидоры, например, или баклажаны в теплице.

Мой папа начинал рассказывать ей о том, что у него до сих пор растут огурцы, и сколько он закрутил банок томата на зиму.

Жизнь для всех этих людей изменилась, но они продолжали жить. Пытались интегрировать себя в новую реальность. И скучали по своей молодости и прежним временам.

Когда можно было быть беззаботными и ни о чем не думать. Но и сейчас пытались найти больше плюсов в своем положении, чем минусов.

9. Сколько должно быть жен

Нина, жена Алексея Людмиловича, умерла. Об этом ему сообщили из больницы прямо на службу, когда он прилег вздремнуть в своем кабинете на кожаный диван.

Сначала ему показалось, что это сон. Но потом ему позвонила также теща и заголосила в телефон не своим голосом – ее дочки не стало.

Подполковник был сильным человеком и всегда держал себя в руках, но сейчас он почему-то раскис и потому начал отчаянно плакать, жалея себя. Что будет теперь с ним и с его четырьмя детьми? Как совместить эту тяжелую работу и все эти школы и детские сады? Он и борщ то варить не умеет, как его жена, почему-то подумал Алексей, утирая слезы руками.

Нина не перенесла очередной операции, а, возможно, того, что ее выдернули из привычного ритма жизни, как растение, которое пересаживают из оранжереи в обычный горшок на подоконнике. И оно через время погибает.

Людмилович поехал ту самую больницу, чтобы начать хлопоты, связанные с похоронами. Его жену уже поместили в морг, который находился прямо напротив того корпуса, где она лежала в последнее время.

Как странно, подумал Людмилович, еще вчера она была очень энергичной – варила ему супы и пекла пирожки, поддерживала, выдавала свежие рубашки, а сегодня перед ним лежит труп. И нужно подтвердить, что это его жена. А ведь ничего от той самой его Нины не осталось.

Свою жену Алексей помнил хлопочущей добродушной толстухой, которая всегда возилась с тестом или с хозяйством. Только потом она стала городской и чужой. Похудела. Сделала себе эти жуткие брови и нарастила ресницы, что совершенно не клеилось к ее простоватому образу.

Сейчас на столе лежала засохшая ветка, изрезанная хирургами вдоль и поперек с изуродованным телом и провалившимися глазницами.

Алексей даже ужаснулся от вида покойницы. И хотел было сказать, что специалисты все напутали, это не его Нина. Нет. Нина была теплой, большой, греющей, а этот труп был холодным, застывшим и страшным.

Подполковник вышел на крыльцо морга, чтобы закурить и снова начать хлопотать о предстоящих похоронах. Он не слушал слова утешения, которые ему говорили. Телефон постоянно звонил, в котором каждый повторял какие-то банальные фразы, которые не проникали в душу и не цепляли.

Нина могла сказать что-то простое, но то, отчего сразу становилось легко и спокойно. Теперь она лежит в казенном доме на холодной поверхности и ничего не скажет. Не поставит перед ним большую миску вкусной еды и не нальет чарочку водочки и не скажет ласково – кушай, голубчик ты мой, мое ты солнышко.

Ни одна женщина не была такой, как Нина. А женщин в жизни увлекающего подполковника было много. Красивых или не очень, молодых, стройных, с фигурами, умных и интересных.

Но вот такие Нины попадаются не часто. Тогда в молодости ему просто повезло встретить такую соседку, пухленькую, в веснушках, немного забавную и некрасивую.