Любовные многоугольники

Немного передохнув и спустив воду, после недолгих раздумий Роза раздвинула ноги, направив во влагалище мощную струю из душа.

Она то приближала шланг к своей заветной щели, то максимально отдаляла его, направляя воду под разными углами, одновременно свободной рукой массируя вздымавшуюся от возбуждения грудь. Роза представляла себя сейчас распростершейся под Русланом, хладнокровно входившим в неё различными по силе и интенсивности ударами.

Не зная, каким окажется её следующее ощущение, она находилась в непрерывном, едва ли не предельном, но безумно – сладостном напряжении.

Наконец, она вонзила в себя головку душа, тесно сомкнув бёдра, и исторгнув похожий на рыдания крик наслаждения. Её тело била конвульсивная страстная дрожь. Роза получила свою порцию любви.

Уставшая, раскрасневшаяся, но довольная она вышла из ванной. Наложила на лицо и шею очередной разрекламированный чудо-крем, расчесала, высушила волос.

Перед тем, как лечь спать, выглянула в окно. Надеялась увидеть спешащего домой сына, однако, обнаружила у подъезда лишь одиноко стоявшую к ней спиной невысокую девушку.

Силуэт показался ей смутно знакомым, но пережитый ею любовный экстаз вкупе с принятым шампанским взяли своё, и Роза отправилась в постель, сразу провалившись в глубокий спокойный сон.

Признание в любви

Аида встрепенулась, издали заметив знакомую фигуру. Гордо – развёрнутые широкие плечи, стройная неподражаемая осанка, упругая спортивная походка.

Кто бы знал, как это всё безумно волновало её молодую горячую кровь, будоражило живое темпераментное воображение, скручивая по ночам её гибкое соблазнительное тело в маленький жаркий клубочек, мечущийся в невыносимой душевной боли и телесном томлении на широкой холодной постели!

— Со старым Новым годом, дорогой брат!

Аида нежно коснулась лица Тимура почти у самых его губ – крупных и, как будто немного обветренных.

Что ни говори, а Тимур был потрясающей внешней копией своего отца, за исключением разве что цвета глаз, унаследованного им от бабушки по материнской линии, благодаря чему его внешность смотрелась особенно своеобразно или эффектно – пронзительные серые глаза на фоне чёрных волос и довольно смуглого оттенка кожи.

— Ты почему такой грустный? – полюбопытствовала Аида, заглядывая в лицо мужчины своей мечты.

— Во-первых, с праздником тебя, сестрёнка, а, во-вторых, я не грустный, а задумчивый, — ласково рассмеялся Тимур, поправляя немного растрепавшийся волос Аиды.

— Ты почему не проходишь в дом? Одна на улице в такой поздний час и в холодную погоду?

— Не хочу в дом, — надула губки Аида, — давай немного пройдёмся, погуляем.

— Никаких гуляний! Пошли в дом отогреваться, я угощу тебя сейчас горячим чайком со сладостями, — скомандовал Тимур, взяв Аиду под руку.

— Знал бы ты, о каких сладостях я мечтаю, — мысленно простонала Аида, а вслух капризно протянула:

— Только чаем? Сегодня как-никак праздник!

Тимур великодушно улыбнулся:

— Милая Айечка, обещаю тебе тщательно обследовать холодильник и бар, главное, не разбудить маму Розу. Мне кажется, в последнее время она очень устаёт и потому ложится спать пораньше, так что – тсс!

Он шутливо приложил палец к губам, на дне его серых глаз играли весёлые чертенята.

Поднявшись на третий этаж, Тимур осторожно повернул ключ в замке, помог Аиде снять верхнюю одежду, и они прямиком направились на кухню – излюбленное место всех домашних дискуссий и посиделок.

Аиде очень нравилась эта квартира в старинном доме на одной из тихих улочек их большого шумного города. Всякий раз у неё невольно замирало сердце перед двустворчатой входной дверью, обитой чёрным дерматином, похожей на те, что доводилось Аиде видеть в фильмах об историях из жизни дореволюционной России.

Несмотря на современный интерьер, квартира хранила в себе элементы классического духа, который был свойственен интеллигенции (со слов матери Аиды, Сабины, дедушка Тимура по материнской линии был профессором, отсюда и апартаменты).

Украшенные изящной лепкой потолки, высокие, двустворчатые, не пропускавшие ни единого звука, двери, приглушенный свет со вкусом подобранных светильников, добротная старинная мебель из натурального тёмного дерева – всё это настраивало на мечтательный, элегический лад.

Угостив Аиду горячим ароматным чаем с шоколадными конфетами и сахарным печеньем, Тимур открыл шампанское. За разговорами – воспоминаниями они незаметно распили бутылку и, будучи в приподнятом состоянии духа, открыли вторую.

Аиде было очень хорошо и уютно рядом с любимым человеком, но ей никак не удавалось избавиться от мысли, что это «хорошо» скоро закончится.

Заметив, что Тимур немного захмелел, она решила, что сейчас самое время расспросить его о том, что более всего на протяжении последних двух недель её мучило, благодаря стараниям тётушки Розы.

Обстановка как нельзя более располагала к откровенности, и Тимур признался Аиде в том, что встретил девушку, которую полюбил глубоко и сильно буквально с первого взгляда, тот идеал, о котором он мечтал всю свою сознательную жизнь.

Заинтригованная Аида, терзаемая ревностью и обидой одновременно, попыталась выудить из него какие – нибудь подробности о сопернице.

В ответ Тимур протянул ей фотографию, на которой была изображена улыбающаяся девушка с чёрным волосом до плеч, живыми раскосыми глазами и, как ревниво отметила про себя Аида, красивыми пухлыми губами. Заметив в её руках микрофон, она с улыбкой высокомерного превосходства спросила:

— Очередная артистка из ресторанного шоу-бизнеса?

Тимур сокрушённо покачал головой:

— Милая сестрёнка, ты явно не смотришь телевизор. Лейла – тележурналистка!

Аида разглядывала фото едва ли не до рези в глазах, однако, ничего примечательного в незнакомке, кроме губ она не обнаружила, о чём не преминула сообщить Тимуру. Он лишь снисходительно улыбнулся на её замечание.

Пока Тимур, забрав обратно фото, любовался своей птичкой, Аида нервно курила, обдумывая сложившуюся ситуацию.

— Тимур просто ослеп, — с отчаянием думала она. — Да в сравнении со мной эта краля гроша ломаного не стоит! Что он в ней, спрашивается, нашёл? Я же намного лучше!