Любовный эликсир

Она повернулась и пошла прочь; глупые слезы выступили у нее на глазах. Господи, лишь бы он не заметил их! Она так и осталась неисправимо сентиментальной!

Его умоляющий взгляд словно проникал сквозь ее спину; и хотя каждая жилка, каждая клеточка ее тела кричали ей: остановись, поговори с ним, спроси о его здоровье, она заставила себя идти дальше.

– Кейт, – пробормотал он.

«Не слушай его! – говорила она себе. – Иди вперед!»

Маркус помедлил, не в силах вымолвить ни слова. Воздух был пропитан мучительной неопределенностью. И Кейт не устояла. Она остановилась, не оборачиваясь.

– Что?

– Ты нужна мне.

– Ну и что?

– Пожалуйста, я…

В его голосе слились воедино страдание, раскаяние и печаль.

– Не говори ничего, – взмолилась она. – Оставь все как есть.

– Повернись, Кейт, взгляни на меня.

– Нет.

– Выслушай меня.

– Прошло то время, когда я с жадностью ловила каждое твое слово.

Ее голос прозвучал резко, сказанное обидело его. Она не понимала, зачем он здесь, и в то же время боялась узнать причину, побудившую его прийти.

Рядом с ним она не чувствовала себя спокойной. Ни на минуту.

– Твоя сестра поведала мне, что ты до сих пор страдаешь от горя, что ты одинока и несчастна. Даже сторонишься тех, кто заботится о тебе.

Кейт вспыхнула от негодования. Как Селина могла так разоткровенничаться со Стамфордом? Кейт больше не было до него никакого дела, он утратил право на ее доверие.

– Она ошибается.

– В самом деле?

– Неужели так трудно оставить меня в покое?

– А мне кажется, что она права. Ты тоскуешь, ты удалилась от всех, но в твоем положении нельзя так вести себя.

Он еще имеет наглость читать ей наставления о том, как следует себя вести? Он, которому так приятно и привычно держаться обособленно от всех. Как только он осмеливается делать ей замечания! Его бесстыдство привело ее в бешенство.

Кейт снова повернулась к нему спиной, слезы, едва успев высохнуть, снова полились из глаз. Она обхватила лицо ладонями, пытаясь остановить их, но безрезультатно.

– Когда я находилась в той клетке, в Ньюгейте, разве тебе хотелось знать, что случилось со мной?

– О чем ты?

– Там я чувствовала себя такой незначительной, я могла исчезнуть без следа, погибнуть. Кто стал бы искать меня? Я осталась бы там навсегда.

Она проглотила готовые сорваться с языка гневные слова. Как жестоко он обошелся с ней!

– Никто никогда не заботился обо мне, не любил меня. Только до сих пор я не понимала этого. – Кейт горько рассмеялась сквозь слезы. – В некотором смысле я даже благодарна тебе. Теперь я уразумела, насколько я всегда была одинока.

– Это неправда.

Она махнула рукой в сторону своего дома.

– Ну что тут такого, если мне хочется жить в одиночестве? Я попала в Лондон и могла там погибнуть, но я перестала существовать для всех здесь, у себя дома. Прибытие Селины все немного упростило, но, насколько я могу судить, в принципе ничего не изменилось. И так будет всегда.

Маркус обошел ее по траве и встал прямо перед ней, его теплое дыхание смешивалось с ее, он обнял ее за плечи.

– Я люблю тебя, Кейт.

– Нет, не любишь. Ты никогда никого не любил.

Маркус внимательно посмотрел ей в лицо, затем протянул руку и коснулся ее щеки, слегка погладив небольшой шрам, оставшийся после удара тростью, который нанесла Регина. Он нахмурился, как будто недоумевая, откуда здесь появился рубец. Он что, не понимал, как все это было ужасно?

Сколько ей довелось испытать! Кейт захлестнуло чувство обиды. Неужели до него так и не дошло, что ей пришлось вынести, пережить? И она зарыдала. Он привлек ее к себе, ее слезы смочили его рубашку. Она могла оттолкнуть его или вырваться, но она не сделала ни того, ни другого. Кейт чувствовала себя совершенно опустошенной и обессиленной, если бы он вдруг выпустил ее, то она, наверное, сползла бы на землю.

Он попытался поцеловать ее в губы, но она уклонилась, и он нежно коснулся губами ее щеки.

– Ты ведь прежде любила меня, – горько заметил он. – Я убежден в этом. Как я могу заставить тебя полюбить меня снова?

– Это не в твоих силах.

Внезапно, испугав ее, он упал перед ней на колени и обхватил руками ее за талию, прижавшись лбом к ее животу.

– Я так виноват, – признался он. – Так виноват. Кейт менее всего ожидала от него такого признания.

– Ты виноват? В чем же?

Маркус жадно вглядывался в ее лицо. Она словно читала его чувства и мысли. Кейт явственно различала всю его печаль, тоску, страдания, и у нее в душе что-то зашевелилось в ответ. Неужели поэтому он так сильно похудел? Почему он выглядел таким изможденным, измученным? Неужели он страдал все это время? Искренне сожалел об их разлуке? Нет, этого не могло быть. Кейт задрожала: взволнованная, она силилась подавить вспыхнувшую у нее искру надежды.

– Прости меня за то, что позволил ей так обойтись с тобой.

Он не назвал Регину по имени, и за это Кейт была ему признательна.

– Почему ты встал на ее сторону, почему был против меня?

– Все было не так. Она сказала мне, что у тебя старый друг в Донкастере, который хорошо к тебе относился, хотел жениться на тебе.

– И ты ей поверил?

– Я считал, что тебе будет лучше с кем-нибудь другим, чем со мной.

– Наверное, ты прав.

Ей стал нестерпим его смиренный вид, ее не трогала его мольба о понимании и сострадании. Она сама вся исстрадалась и измучилась. Кейт окинула взглядом багровое зарево.

– Вставай, Маркус. Иди домой.

Она оттолкнула его и прошла мимо, но он крикнул ей вслед:

– Я не уйду, пока ты не простишь меня. Мне нестерпима мысль, что я разбил твою любовь.

Она услышала, как Маркус встал на ноги и грустно вымолвил ей вслед:

– Ты единственный человек, кто за всю мою жизнь любил меня.

– Ты ведь никогда не позволял кому бы то ни было любить себя! Большой и крепкий Маркус Пелем! Такой сильный, такой независимый. Он никого не подпускал к себе. Ему никто не был нужен.