Любовный «треугольник»

Спустя час нервы Джеймса Финнегэна не выдержали, и он признался, что сам изнасиловал семнадцатилетнюю Кэтлин. Он показал, что Бостон Бэрнс пробежал мимо него уже после того, как все свершилось. Лодочник также подтвердил, что ненавидит черных.

В зале суда поднялся невообразимый шум, и судья вынужден был призвать собравшихся к порядку. Затем очень быстро процедура завершилась.

Бостон Бэрнс покидал зал свободным человеком, а Джеймса Финнегэна заключили под стражу.

Мортон Форбс, сидевший в зале и наблюдавший за слушанием дела, после окончания заседания подошел к Лестеру и поздравил его. Хэнк Брентон, окружной прокурор, покинул зал, не удостоив Форбса ни единым взглядом. Но судья Майлс еще раз отвел Лестера в сторону.

— Вы сделали это просто фантастически. Примите мои комплименты, — произнес он. — Но меня интересует еще одна вещь. Вы дружите с присяжной Дженикой Риз?

У Лестера появилось ощущение, что под ним провалился пол.

— Нет, ваша честь, — быстро солгал он. — Я узнал ее только здесь, во время процесса.

Судья посмотрел на него и кивнул.

— Я пришел к такому выводу, увидев вот эту клипсу, — сказал он. — Если я правильно заметил, на молодой даме была только одна.

Лестер немедленно откликнулся:

— Я нашел клипсу на ступеньках, ведущих в здание суда. Теперь я, по крайней мере, знаю, кому ее следует возвратить.

— Вы очень хитрая лиса, мой дорогой, — заключил судья. И с этими словами простился с Лестером.

— Ради всего на свете, скажите, как пришла вам в голову мысль о полнолунии? — осведомился Мортон Форбс, когда он вместе с Лестером покидал здание суда. — Это был тот крючок, которого вам не хватало, не так ли?

— Да, — признался Лестер. — У меня все время было ощущение, что в показаниях этого человека что-то не согласуется. Но как вы уже верно заметили, с верой и чувствами в суде делать нечего. Вчера было полнолуние.

— Поехали в Бюро, — произнес Мортон Форбс. — И там мы доставим себе удовольствие хорошей выпивкой. Полагаю, что вы этого заслужили.

— Мне бы хотелось сейчас выпить бурбон, — произнес Лестер и ухмыльнулся. — Я рад, что дело уже сделано. Еще вчера готов был поклясться, что Бостон Бэрнс обречен, а сегодня он — свободный человек.

— Нет сомнения, вы сделаете карьеру. Я горжусь вами, Лестер. Вы должны взять Патрика Флемминга под свое крыло. Он может многому у вас научиться.

— Как скажете, сэр, — ответил Лестер и снова ухмыльнулся.

8

Вечером Лестер сидел с Дженикой в мексиканском ресторане неподалеку от Центрального парка. Они пили коктейль из шампанских вин, и Дженика сказала ему, какое большое впечатление он произвел на нее в зале суда. Внезапно Лестер взял ее руку и положил на ладонь клипсу. Дженика удивилась.

— Ты ее нашел? Это просто фантастика. Я уже считала ее потерянной, а я очень привязана к таким вещам. Ты просто неподражаем, Лестер.

— Совершенно необычные клипсы, — заметил он. — Я поражен, что раньше не видел их на тебе.

— Я вчера надела их в первый раз, — ответила Дженика и укрепила украшение на своем ухе. Она улыбнулась Лестеру. — Мне их подарил отец.

— Мы были на волосок от того, что эта клипса могла нас выдать, — произнес Лестер и рассказал о маленьком интермеццо с судьей Майлсом.

Дженика испуганно посмотрела на него.

— Это — хитрый человек, — промолвила она. — От него ничего не ускользнет, не правда ли?

— Таковы уж мы, юристы, — ответил Лестер. — И берегись, дорогая, никаких незаконных дел, — и чтобы никакой другой мужчина не появился. Ты ничего не сможешь скрыть от меня.

Дженика ответила ему нежной улыбкой.

— Как ты можешь даже думать о таком. Ведь отлично знаешь, что для меня не существует другого мужчины. Ты и я, мы одно целое, не правда ли?

— Если захочешь, навсегда, — проговорил Лестер.

— Ну, об этом я еще должна подумать, — произнесла Дженика и подняла свой бокал. — «Навсегда» — это как пропуск в вечность.

Лестер влюбленно смотрел на нее.

— Я надеюсь, ты согласна. Мы могли бы создать прекрасную семью. И кроме того, настанет время, когда я могу оказаться в довольно жестких условиях. Кто знает, куда забросит меня карьера. Тогда я должен иметь рядом верную жену, преданную мне на все сто процентов.

— Значит, только это важно для тебя, — протянула Дженика, и Лестер снова взял ее за руку.

— Я мог бы привести еще тысячу доводов, которые говорили бы в пользу нашего союза.

— Тогда докажи мне это, — попросила она. — Поедем к тебе или ко мне?

Лестер рассмеялся.

— Когда мы будем жить вместе, этот вопрос будет излишним. Но еще многое зависит от того, привыкнет ли ко мне Зорро. В конце концов, он тоже ведь член семьи.

— Ах, мой сладкий Зорро! Я не могу дождаться, когда заберу его. Ты увидишь, какой примерной собакой он станет. Зорро должен будет понять, что ты теперь главное лицо в моей жизни.

— Поймет ли он это? — произнес Лестер с сомнением.

— Разумеется. Он ведь очень умный пес, а они отучат его от проклятой ревности.

Однако на этот счет Дженика заблуждалась. Правда, вначале, когда она привезла Зорро из школы домой, он оказался просто молодцом. Конечно, бурно приветствовал Дженику и буквально был вне себя от счастья. Но затем прекрасно шел на поводке, исполняя команды. Совершая с ним первую прогулку, Дженика убедилась, что школа для собак оказала на пса прекрасное влияние.

Зорро слушался каждого слова. Он садился, когда Дженика ему приказывала, и быстрыми прыжками прибегал на ее зов. И без поводка он отлично шел рядом, если только не появлялась другая собака и не отвлекала его. Дженика была в восторге. И когда в этот вечер Лестер пришел к ней, она восхищенно рассказала ему, как переменился Зорро.

Но лишь только пес завидел Лестера, то сразу зарычал на него и залаял как сумасшедший. Лестер улыбнулся Дженике.

— Я думал, что он действительно стал совершенно другой, изумительно воспитанной собакой.