Любви все роботы покорны (сборник)

– Что со мной случилось?

– Тебя едва не зарезал отец.

– А что с ним?

– Я убил его и оставил на кладбище… Видишь, Летиция, что я натворил из-за тебя? Скоро труп найдут, и тогда меня повесят.

Летиция долго молчала, потом заплакала. Я ничего не говорил. Наконец она немного успокоилась.

– Я никогда не верила в любовь. Я думала, что люди все врут и выдумывают. Но теперь я вижу, как ты меня любишь.

– А ты меня?

– Не знаю. Ведь я – не человек.

– Что?! Я не понимаю. Ты – не человек?

– Нет.

– Ты не человек? Тогда кто? Ведьма?!

– Хуже, Каэтано.

И тут Летиция рассказала мне о том, что она и Игнасио были клозами – вечноживыми существами, сознанием которых управляет некая моледа; она питается кровью и может перемещаться из одного тела в другое. На деревню, где жили клозы, напали мавры, но Игнасио и Летиции удалось избежать плена. Игнасио требовалось новое тело. Они брели от селения к селению и подыскивали подходящий вариант, пока не наткнулись на наш трактир.

Игнасио сразу заметил, что отец глаз не сводит с Летиции, и затеял коварную игру. Уже на вторую ночь, когда они остались вдвоем в комнате, старик сказал Летиции: «Диего прямо слюнки пускает от тебя, словно кобель. Если ты согласишься лечь с ним в постель уже сейчас, он готов купить мне домик. Надо выманить у него деньги, раз есть такая возможность».

Летиция сказала, что ей противно спать с Диего, на что Игнасио ответил: «Потерпишь, не девочка. Пусть купит домишко, а потом мы с ним разберемся».

Тогда Летиция еще не знала всех планов Игнасио. – Он раскрыл их спустя несколько дней, когда перебрался в дом, купленный на деньги отца. Тут старик и сказал, что Диего надо будет убить, но под удобным предлогом, так, чтобы подозрение не пало на Каэтано.

«Что ты задумал?» – спросила тогда Летиция.

«Каэтано после смерти отца станет владельцем трактира. Соображаешь? Он молодой и крепкий парень. – Игнасио усмехнулся и подмигнул. – Переселюсь в его тело, а потом женюсь на тебе. И заживем мы, как сыр в масле».

Летиция, к тому времени уже полюбившая меня, еле сумела скрыть ужас. Ночью она пришла к Игнасио с вестью о том, что Диего, собравшись подлатать крышу, свалился с нее и сильно разбился. Когда обрадованный старик на мгновение потерял бдительность, Летиция перерезала ему горло.

Я был в изумлении от услышанного и молчал, не в силах произнести хотя бы слово.

– Я убила его, Каэтано, – медленно и отчетливо произнесла Летиция. – Убила ради тебя.

Тут ко мне наконец вернулся дар речи.

– Ты убила своего деда??

– Он мне не дед. Это все для виду. Я зарезала Игнасио, но дело в том, что клоза, вернее, его моледу, можно воскресить…

– Что?!

– Не перебивай. Моледу можно воскресить, если в течение нескольких суток успеть смешать кровь убитого клоза с кровью живого, тогда одна моледа оживит другую, подпитав ее своей энергией. Способ предотвратить воскрешение лишь один – надо пробить сердце мертвого клоза деревянным колом, а еще лучше вовсе вырвать сердце из тела. Я так и хотела сделать сразу, но не рассчитала сил. Никогда раньше мне не приходилось убивать клозов, и я не знала, что зов моледы так силен. После того как я перерезала Игнасио горло и кровь хлынула на землю, я ощутила зов его моледы – она умоляла, чтобы я спасла ее. Опасаясь, что не справлюсь с искушением, я убежала.

Но я понимала, что надо довести дело до конца, чтобы Игнасио не ожил. Моледа, умирая, слабеет с каждым днем, и я наделась, что, раскопав могилу, я сумею преодолеть зов моледы и проткну Игнасио сердце. Но вы мне помешали.

– Э-э, подожди. Как же он тогда сумел ожить?

– Думаю, что ему помогли монахи. Их моледы услышали зов моледы Игнасио и пришли на помощь.

– Ты хочешь сказать, что монахи за оградой – тоже клозы?

– Да. И предполагаю, что они явились не случайно. Видимо, их накануне разыскал и позвал Игнасио, чтобы они помогли ему разделаться с Диего – ведь твой отец был очень крепким и всегда брал с собой оружие. Монахи-клозы пришли в селение, но, узнав о гибели Игнасио, отправились ночью на кладбище, чтобы оживить его моледу. И им это удалось.

«Так складно, что похоже на правду, – подумал я. – Она догадалась о монахах и Игнасио, будто видит сквозь стены. Но сумасшедшие, говорят, тоже иногда бывают очень проницательны».

И я продолжил расспросы, пытаясь поймать Летицию на лжи или противоречии:

– А что теперь произойдет с Игнасио?

– Монахи вернули его к жизни, но это ненадолго. Он пришел с ними сюда, чтобы захватить твое тело – иначе его моледа окончательно погибнет. Сейчас он спрячется до заката – потому что воскрешенная моледа очень слаба и не выносит солнечных лучей, – а затем снова начнет искать тело.

– Если вы так легко меняете тела, почему Игнасио находился в теле больного старика?

– Так сложились обстоятельства. Это уже третье тело за два месяца, которое сменил Игнасио. Мавры его ранили, и он бы умер, если бы нам не подвернулся крестьянин с телегой. Моледа Игнасио вселилась в него, и мы удачно добрались до Толедо. Но уже за Толедо на нас напали разбойники – Игнасио проломили голову, а меня жестоко изнасиловали и бросили в лесу. Когда я очнулась, то оживила моледу Игнасио. Ему срочно требовалось новое тело, и тут нам встретился бродячий старик-монах. У него выпали почти все зубы, к тому ж он хромал, но пришлось воспользоваться его телом.

– Ты бредишь, – произнес я со всей доступной мне твердостью, – хотя и складно.

– Ты мне не веришь?

– Как истинный католик может поверить в такое?

Сжав кулак, я с силой ударил по краю скамейки и едва не вскрикнул. «Я не сплю и чувствую боль», – подумал, тряся ушибленной рукой. Оставался еще один, самый надежный способ – сунуть руку в огонь. Но я решил оставить подобное испытание на самый крайний случай.

Летиция сидела с поникшими плечами.

– Ты говорила, эта ваша моледа питается кровью. А как она переселяется в другого человека?

– Через кровь. Нужно сделать разрез или в крайнем случае можно укусить.

У меня в голове, словно вспышка молнии, мелькнуло воспоминание: мой порезанный палец, Летиция наклоняется над ним и целует – страстно и хищно… Перед глазами с бешеной скоростью завращались черные круги, и я бы упал, если бы не сидел на скамейке. Откинувшись спиной к стене, я медленно сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.

– Стой, Летиция. В тот день, когда я порезал палец, а потом заболел… что тогда произошло?