Люц 3

— Пять-шесть часов — ответил Люц — Ну или до полуночи. В темноте мы выйдем в океан и под прикрытием ночи двинемся к острову лохров.

— Боишься пиратов?

— Короли не боятся никого и ничего! — отрезал Люц — Вот только одно дело справиться с глупым капитаном глупого баркаса…

— а вот если пошлют за нами боевой фрегат, то… — закончила за него Тефнут, даже не пытаясь скрыть полыхающий в ее глазах огонь алчности и жадности — Ладно! Что-нибудь еще?

— Да. Вот тебе мое напутствие номер один — не вздумай поднимать слишком много уровней! Помни — опыт набрать легко, но прокачанные навыки и умения куда важнее!

— Ясно… что-нибудь еще?

— Да. Вот тебе мое второе напутствие — не умирай!

— Ладно! Тогда вот тебе моя просьба, Люц — займись рутиной на плоту. Обычно это делаю я, пока ты балдеешь с бокалом вина на солнышке, но раз уж я отправляюсь за золотом…

— И какахами! — добавила начавшая подпрыгивать Шизуля, позвякивая своими колокольчиками и бутылками.

— То будь добр — проверь все припасы, поговори с пиратами и…

— Ты вздумала меня учить, кошка? — изумился будущий король.

— Ой все… удачи тебе! Шизуля! Двинули!

— Ему в челюсть? Я первая!

— А ну прекрати! Господи! Кто-нибудь будет у нас в команде нормальный?! Ну кроме меня…

Ворчащая кошка утащила ведьму и проводника, оставив Люца с сонным лохром. Покосившись на Корнша Грязного, будущий островной король предложил:

— По пиву?

— Да-а-а! — потирая лапы, оживился лохр — Но лучше рому! И рыбы!

— Ром с рыбой — игрок аж скривился — Уф-ф-ф… эй! Как тебя там, любезный?

— Фуньк Татуиндр, добрый чужеземец! Чего желаете?…

Отдав несколько коротких и со знанием здешнего меню распоряжений, полуорк сделал максимально сытный и при этом невероятно дешево ему обошедший заказ. В него входила большая сырая рыба, бутылка рома и миска подкисленных лаймом живых морских червей. Все это — кроме контрабандного рома — ловилось и выращивалось прямо здесь и посему было крайне дешево, хотя за тот же перечень блюд в каком-нибудь элитном ресторанчике Акальроума пришлось бы отдать как минимум пару золотых.

Себе Люц заказывать ничего пока не став, решив для начала позаботиться о вверенных ему пиратских душах. Перейдя к сидящему под тем же навесом торговцу, он провел с сонной женщиной краткий диалог, после чего деньги перешли из рук в руки, а сам игрок отправился вниз в сопровождении двух мускулистых носильщиков. Пираты выразили бурное одобрение, получив два бочонка солонины, бочонок рома и пару десятков плодов лайма. Пока команда шумно насыщалась, Люц осмотрелся, убедился, что бухта все также спокойна, прихватил из ящика корзину с деньгами и нужными мелочами и снова потопал наверх, сетуя про себя на отсутствие лифта для титулованных персон.

Усевшись за большой столик у обрывистой скальной стены, испещренной многочисленными отверстиями, откуда в темное время суток вырывались стаи летучих мышей, игрок разложил принадлежности, принял от услужливого Фунька Татуиндра доверху наполненную пивную кружку и тарелку с волокнами круто посоленного копченого сыра, благосклонно взглянул на мисочку с перченым арахисом и кукурузными зернами, после чего сделал большой безмятежный глоток и углубился в работу. Он был занят восстановлением очередной разрозненной книги, уже зная, что тут далеко не все страницы, но при этом будучи уверенным, что однажды восстановит книгу целиком. Роман назывался «Имя розы» и о нем у Люца были самые лучшие воспоминания, что не помешает ему прочесть книгу еще раз.

Через час с небольшим игрок отложил на четверть восстановленный роман, взглянул тяжело на лежащий перед ним ворох отдельных страниц, обрывков, клочков и полосок кожи… тут к нему и подошел с глиняным кувшином Фуньк, глянувший туда же, подливший пива и посетовавший:

— Такие вещи хранить бы в надежных кошелях для бумаг, добрый чужеземец.

— Указывать ты смеешь королю?

— А жена моя как раз такие и шьет — неказистые, но надежные. Из козлиной кожи. А зверюг этих рогатых я самолично на скалах добываю — а как не бить коз треклятых, коли они плодятся без остановки? Так всю зелень пожрут и останемся мы тут на голом камне аки гномы пыльные… Но не пропадать же добыче? Грешно! Шкуры выделываю, мясо копчу или делаю солонину для торговца, да вы вроде, как и купили бочонок козлиной солонинки-то! Еще обувку и жилетки шью в свободное время. Я ведь вроде как и кожевенник немного…

— А песни не поешь?

— Как не петь! Бардов сюда ничем не заманишь — вот и приходится порой лютню со стены снимать, а жена на там-таме деревянной ногой ритм задает. Она ведь у меня прежде пираткой знатной была! А как ногу и глаз потеряла, так решила осесть и детишек нарожать. Меня выбрала для жизни семейной — дала разок в челюсть, чтобы я не слишком брыкался, а затем и предложение чин по чину сделала. Ну как тут не согласиться, когда такая красотка в любви признается! Вот мы и наделала семерых чад… все уж давно выросли, возмужали и на большой берег убыли. Старший ныне в Альгоре седельником, а тот, что чуть младше подпортил нам родословную, конечно, древнюю — читать выучился, поганец, да вздумал писарем стать. Возюкает теперь пером гусиным по бумаге и письма по трактирам сочиняет. Кому сказать — дак стыд берет за умника этого треклятого…

— Кожаные кошели для бумаг! — напомнил Люц.

— Три серебряные за одну! Коли возьмете сразу три — скину до двух монет за кошель!

— Неси — гляну — велел Люц и кивнул на тарелку — И сыра добавь.

— А соленые плавники ската не желаете? Дороговато, конечно, для простых авантюристов, но вы-то личность видная… солидная я бы сказал…

— Неси и плавники. Что еще есть? — заинтересовался Люц.

— Поджаренные тушки летучих мышей. Подаются с огненным соусом…

— Две порции!

— Уже несу, добрый господин. Уже несу… О!

— Не окай в сторону короля!

— Да вспомнил я о мус… вернее о лежалых бумагах в старом ящике. Есть там и книжные страницы…

— Неси!

— О цене бы сговориться… Я вот думаю о золотой монете…

— А я думаю о эшафоте и просмоленной веревке на передавленной хрипящей шее наглеца — вздохнул будущий король — Принеси ящик — там посмотрим.

— Бегу!

Еще через четверть часа игрок стал значительно беднее, потратив практически всю наличность из деревянного сундука на плоту, но приобрел столько всего интересного, что ничуть не сожалел о незапланированных тратах. Раз уж Людовик Пятнадцатый мог себе позволить жизнь не по средствам — то ему, Люцериусу Величайшему, сама судьба кричит об этом — Трать! Трать! Трать!

Надо сказать хитрый Фуньк Татуиндр сильно прикрасил размеры деревянного ящика, оказавшегося обычной треснутой шкатулкой с настолько примитивной косоватой резьбой, будто ее делал пьяный в зюзю резчик. Как раз, когда Люц взялся за шкатулку, снизу, от отвесной скалистой стены, донесся душераздирающий вопль Тефнут, прилетевший из одного из темных отверстий:

— Да куда тебя черти морские понесли?! Шизуля! Нет! Нет! О Господи! Нет! Не туда! Не-е-е-ет!

Дослушав крики до конца, Люц покачал головой, отпил пива и произнес, обращаясь к океану:

— А я говорил…

Истошные вопли продолжались еще с полминуты, а затем внизу все затихло. Прикинув время, зеленокожий игрок тяжело вздохнул:

— И десяти минут не продержались… житие мое…

Насколько он помнил, плита возрождения находилась в небольшой каверне к востоку от обжитого места. Буквально в двух шагах. Вскоре оттуда и притопали злобные «усопшие». Их встретили насмешливые приветствия разобравшихся с гигантской раковиной игроков, но не успели они войти во вкус, как Тефнут бросила им буквально пару слов, и насмешники разом стушевались и замолкли, втянув головы в плечи. Проводник, живой и здоровехонький, присоединился к марширующим девушкам шагов через пять, вручил им их вещи — явно они договорились об этом заранее — и… остановился вместе с ними, когда Люцериус поднял в останавливающем жесте ладонь: