Люциана. Трилогия

— Мне намного тяжелее, милая. — прошептал он. Мила сжала его за руку. Он коснулся холодными губами ее лба. — Все скоро кончится, и ты снова освободишься.

— Нашли время. — пробурчал Карл, открывая калитку. Нив дном из темных окон не горел свет. Мила почему-то решила, что это плохое предзнаменование.

Сад казался запущенным и заросшим, а в темноте приобретал какой-то зловещий вид, словно заброшенное кладбище. Мила поежилась и прижалась к Ричарду, спрятавшись в тепле его сильного тела. Входная дверь со скрипом открылась.

— Не заперто. — констатировал Ричард.

Они вошли в темный, пахнущий затхлостью холл. Ричард и Карл прекрасно видели в темноте. К удивлению, Мила заметила, что и ее собственные глаза через несколько секунд привыкли к мраку. Она разглядела старую, но дорогую мебель, темные обои с геометрическим рисунком и закручивающуюся винтом лестницу ведущую наверх.

— Там никого нет. Я не слышу биения сердец. — в голосе Милза отразилась целая гамма чувств. Он был, зол и разочарован.

— Они ушли? — спросила Мила.

— Да. — сокрушенно ответил он, запустив руку в волосы. Отпустив руку Милы, Милз пошел к лестнице. Его спутники последовали его примеру. Лестница вывела их к двери, за которой была небольшая комнаты с клеткой в углу. В глазах Ричарда сверкнула боль. Зажмурившись, он отвернулся. Мила слышала, как оглушительно забилось его сердце. Сжав кулаки, он с силой ударил по стене.

— Черт побери. — прокричал он. Мила коснулась его плеча. Карл развел руками.

— Мне так жаль, Ричард. — сказала Мила.

Ричард снова обернулся, и, отодвинув Милу, подошел к клетке, дотронулся до железных прутьев. Лицо его было искажено мукой. Впервые Мила видела его таким не владевшим собой. Замок на решетке не был заперт. Мила посмотрела на аккуратно застеленную постель в другом конце комнаты. В голове потемнело, яркие образы один за другом, выстраивались в хаотичном порядке. Словно наяву, Мила увидела каждый из дней, проведенных Вадимом в этой комнате, с рыжеволосой юной красавицей, в которой Мила узнала бывшую служанку Марину. Она почувствовала себя оскорбленной и преданной, а потом поняла, поняла, почему Вадим остался с ней. Эта девочка, по возрасту превосходящая Ричарда Милза, любила Вадима, любила по-настоящему. Слезы брызнули из глаз Лариной. У нее не было сил остановить их безудержный поток, губы, как в бреду, шептали слова, который произносила Вадима Камилла. Ричард и Карл изумлено уставились на нее, но она не видела их. Она видела сияющие чистотой и любовью глаза Камиллы, ее нежный и чарующий ласковый голос.

Я слишком долго была одна. Я не хочу потерять тебя, так и не узнав, какими бывают твои глаза, когда ты не злишься. Я ждала тебя много лет. Я не знала, каким ты будешь, но ты…. Ты превзошел все мои ожидания. Ты не просто красив и умен, ты благороден, справедлив, силен, и чист душой, ты умеешь любить и сражаться за свою любовь. Я ценю это и рада, что выбрала именно тебя.

Прими меня, Вадим, прими, меня такой, какая я есть и полюби. Я разделю с тобой все, что есть у меня и умру за тебя, если это потребуется. Только не презирай.

Я не презираю, Я просто боюсь и не понимаю.

Неужели я сделал тебя такой счастливой?

Тот, кто не был одинок целое тысячелетие, не сможет понять, как один только взгляд может наполнить сердце радостью и покоем.

— Камилла. — прошептала Мила, обливаясь слезами. Сейчас все чувства этой женщины прошли через ее сердце. И она почти любила ее, как сестру.

— Что с ней? — спросила Карл, изумленно наблюдая, как Ларина говорит разными голосами, раскачиваясь, словно под гипнозом, он хотел подойти, но Ричард удержал ее.

— Подожди. Дай ей увидеть все.

— Но как? Как ей это удается?

— Она последняя. — произнес Ричард. — Даже смертная, она сильнее нас.

Я жила очень долго и научилась соблюдать осторожность. Это сложно, но возможно, если не впадать в панику и держать свои порывы в узде. Пойми, что, прежде всего мы — люди. Если держать свои инстинкты под контролем, то можно найти гармонию даже в бетонных джунглях большого города. В отличии от вампиров, обреченных на жажду крови, и не способных питаться чем-то еще, мы можем есть человеческую пищу, пить вино и не зависеть от зверя внутри нас. Мы сохраняем молодость и не подвержены болезням только благодаря регенерации клеток. Человеческое мясо — не обязательный атрибут. Я уже говорила тебе это. Вампиры и люди сделали из нас монстров, но это не так. Вспомни, я ведь контролировала свои инстинкты, когда пыталась обратить тебя. Твоя женщина наставила на меня пистолет, хотя я просила ее уйти, и выстрелила, но я не убила ее, а могла бы.

Мила умолкла, и обессилено села на пол. Ричард подошел к ней, и помог подняться.

— Что? Что со мной было? — пробормотала она, едва ворочая языком. Она была поражена еще больше, чем ее спутники. Ричард, молча, смотрел на нее. Выражение глаз его было недосягаемо ее пониманию.

— Не знаю. Возможно, сила Люцианы, снова проснулась в тебе. Вспомни, ты ведь и раньше видела сны с картинами прошлого.

— Да, но теперь-то это было наяву. Я словно впала в транс. Мне страшно, Ричард. Сегодня утром, я что-то такое сделала, и Алекс упал на ровном месте, а нас разделяла дверь, но я видела его! Я думала, что связана единым видением только с тобой!

— Кто такой Алекс? — нахмурился Карл.

— Неважно. — буркнул Ричард. — Мила, ты уверена, что это не совпадение?

— Нет. Но самое страшное не это! Я же люблю Алекса, а в тот момент, моя злость готова была уничтожить его, я едва сдерживала себя. Что со мной происходит?

— Я не знаю, милая. — Ричард отвел глаза. — Ты можешь идти?

— Да. — кивнула она. — Чувствую себя разбитой.

— Ты не увидела, куда они ушли? — спросил Милз, поддерживая ее за талию. Поняв, что она слишком слаба, чтобы преодолеть лестницу, Ричард подхватил ее на руки.

— Нет…Ричард, — Людмила посмотрела в его глаза. — Камилла — не зверь. Она несчастная любящая женщина.

Ричард ничего не ответил. Молча, он спустился по лестнице, и пошел по коридору вглубь дома, бережно держа свою ношу. Он остановился у небольшой железной двери, и попросил Карла открыть ее. В нос ударил специфический запах псины и мочи. Вонь ела глаза. Мила уткнулась носом в грудь Ричарда, но успела увидеть глубокие царапины на стенах, ободранные обои и клочки шерсти.

— Да, Мила. Она не зверь. — произнес он. — Она животное.

— Прошу, унеси меня отсюда. — взмолилась Ларина, не в силах больше терпеть тошнотворный запах.

Карл стоял в коридоре, прижимая к своему аристократичному носу белый кружевной платок. В глазах его застыло отвращение.

— Господи, и эти твари еще хотят соперничать с нами! — воскликнул он.

Мила уже не слышала его слов. Буря эмоций, пережитая ею в этом доме, лишила ее последних сил. Она отключилась, безвольно повиснув на руках Ричарда.

— Вот, здорово, наш главный связующий, потерял сознание. — вздохнул Анжуйский.