Люди Черного Креста

– Пришельцев из-за океана не так просто взять в плен живыми. А пленных практически невозможно доставить сюда. Нет, прибор я проверял на своих людях. Но результаты обнадеживают. После длительного воздействия на мозг электротоком человек, который не превращается в овощ, на время, на очень короткое время, но все же забывает о том, что проходил Посвящение. Потом все возвращается на круги своя… но на несколько минут даже самый преданный Черному Кресту Инквизитор утрачивает свою безоговорочную преданность. А если электричество освобождает от благостного воздействия Черного Креста, возможно, таким же образом удастся очищать разум и от Скверны. Если вы находитесь под ее влиянием, мы попробуем очистить вас. Не уверен, что получится, но мы попробуем.

– У-у-у, экспериментаторы долбаные, мать вашу! – процедил сквозь зубы Костоправ.

Магистр лишь пожал плечами:

– Святая Инквизиция должна совершенствоваться во всем. Мы обязаны восстанавливать утраченный прогресс во славу Черного Креста. Нам нужно развиваться.

– В пыточном искусстве? – невесело съязвил Виктор.

– Это искусство ничуть не хуже любого другого, – на полном серьезе ответил Йохан. – Умение изощренно умертвлять или причинять боль тоже двигает человечество вперед.

«А ведь возможно этот маньяк прав!» – подумал Виктор.

– Но начнем мы, как я уже говорил, с более приятной и менее болезненной процедуры, – продолжил Магистр. – С Посвящения. Может быть, после того, как вы проникнитесь величием Черного Креста, из вас получатся верные и полезные ему слуги. Из вас троих…

Йохан неприязненно покосился на Костянику:

– Тот, кто уже несет на себе печать Скверны, для Креста потерян.

Костяника ответила ему злым взглядом красных глаз.

– Итак, приступим.

Магистр посмотрел на ларец, перед которым недавно молился.

– Или, может быть, кто-то хочет что-нибудь рассказать сейчас, до Посвящения? Например, о том, зачем подданным далекого сибирского княжества вступать в ряды ландскнехтов Святой Инквизиции и зачем им забираться в Андоррские горы.

«Ага, расскажем мы, держи карман шире», – Виктор мысленно послал Инквизитора куда подальше.

И услышал голос Змейки.

– За картой! – негромко, но четко произнесла Стрелец-баба.

Виктор удивленно посмотрел на девушку. Быстро же она колется. Или тут другое?

– Поморская карта с Соловков. Где она?

Или Стрелец-баба предприняла отчаянную попытку получить информацию, за которой они пришли, из первых уст?

А в самом деле, что мешает крестоносцу ответить на вопрос беспомощных пленников?

Ничего…

– Ах, во-о-от в чем дело, – с улыбкой протянул Магистр. – Вам нужна русская карта. Для Сибирского князя, небось, стараетесь? Что ж, похвально, похвально. Слуга, верный одному господину, будет верно служить и другому. Если, конечно, его разум не загажен Скверной и благополучно пройдет Посвящение.

Затем Инквизитор добавил со странным выражением в голосе:

– А вы действительно уверены, что она вам так уж необходима, эта карта?..

Еще одна улыбка. Какая-то не очень веселая, правда.

– Карта поморов там, – так и не дождавшись ответа, Йохан небрежно махнул рукой в сторону массивного сейфа. – Только не думаю, что сейчас от этой старой бумаги будет какой-то прок.

«Ну да, – подумал Виктор. – Сейчас по Инквизиторским землям прут перьеносцы, а обозначенные на карте военные объекты – слишком далеко. Вряд ли у Ордена осталось время их искать и проверять».

– Шифр сейфа, кстати, знаю только я, – добавил Магистр, – видимо, заметив радостный огонек в глазах Змейки. – А ты, милая барышня, заслужила право первой пройти Посвящение.

Радость в глазах Стрелец-бабы погасла.

Глава 26

Магистр бесцеремонно тащил Змейку к Ковчежцу за косу. Связанная девушка выла и извивалась, но вырваться, конечно, не могла.

– А-а-а! Пусти, сука! Урою, ублюдок! Хрен на жопу намотаю! – Костоправ орал так, будто за волосы сейчас тягали его самого.

Никто не вбегал и не пытался его утихомирить. Видимо, нечто подобное ожидалось, и стража действительно не смела войти без приказа Йохана.

Сам Магистр лекаря не слушал. Похоже, он сейчас вообще ничего не слышал и не замечал, полностью сосредоточившись на Змейке. Чем ближе Инквизитор подтаскивал Стрелец-бабу к Ковчежцу, тем отчаяннее она билась у него в руках и тем сложнее было с ней совладать.

«Вот он, подходящий момент! – решил Виктор. – Это шанс. И другого уже может не быть». Если Змейку ткнут лбом в Ковчежец, и если она, как говорит Магистр, «проникнется величием Черного Креста», то первым делом Стрелец-баба сообщит крестоносцу о возможностях Костяники.

Значит, больше медлить нельзя. Нужно действовать, пока все внимание Инквизитора отвлечено.

Виктор кивнул Костянике. Шепнул одними губами:

– Пора.

Указал взглядом на стол, заваленный оружием. Пока Йохан возится со Стрелец-бабой, пока визг Змейки и ругань Костоправа заглушают все прочие звуки, есть возможность незаметно проскользнуть к столу и тогда… может быть…

Быть может…

Костяника сбросила веревки с такой легкостью, словно они и не были завязаны. Умница, все поняла правильно. Не стала освобождать Виктора и Костоправа: на то, чтобы распутать узлы на их руках, потребовалось бы слишком много времени. Костяника вскочила с пола и метнулась к столу.

Она даже успела схватить первое, что попалось под руку, – ландскнехтский меч-кошкодер. Но…

Проклятый Магистр! У него будто глаза появились на затылке. Инквизитор все-таки заметил!

Бросив Змейку мордой в пол, крестоносец отскочил к Ковчежцу, заслоняя его собственным телом и вырывая из ножен клинок. Костяника перепрыгнула через валявшуюся на полу Змейку, да так, что опущенный конец ландскнехтского меча чуть не задел Стрелец-бабу. Потом – попыталась неумело атаковать.

Конечно, ничего не вышло. Йохан, который явно был опытным бойцом, вооруженным к тому же более длинным клинком, первым же ударом вышиб кошкодер из тонкой девичьей руки, взмахнул своим мечом… на Костянику.

«Нет!» – внутри у Виктора все оборвалось.

Однако убивать свою жертву Инквизитор не стал. Пока, во всяком случае. Смертоносное лезвие сверкнуло в свете электрической лампы над головой Костяники, и в голову девушки впечаталась тяжелая рукоять рыцарского меча.

Удар был страшен: Костяника, споткнувшись о Змейку, рухнула на стол, словно сбитая быконем.

Стол опрокинулся. На пол упала лампа, подсвечник и телефон, посыпалось оружие и пыточные инструменты. Из колчанов выпали арбалетные болты. Только кресло – массивное, неподъемное – осталось стоять, где стояло.