Люди Дивия

– И что же ты на меня уставился?
– спросил я Балуева.
– Я что тебе, жена? И ты прослышал о моей неверности?

– Ну-ну, Никита, - затрепыхался Валунец, - не надо так... надо бы попридержать язычок... Ты взял неверный тон, и к тому странные уподобления, они двусмысленны, неоднозначны!

Балуев, желая придать больше осмысленности тому зевсову гневу, который в избытке накопил, пока бежал сюда, чтобы вот так на меня выпучиться, подпустил толику скорби в свой облик. Он жалел меня, ничтожного.

– Ты вносишь путаницу в нашу комбинацию, - вымолвил он с суровостью, в которой я лишь беспредельным смирением мог вызвать проблески великодушия. Разве ты здесь должен находиться? Тебе указали на место, отвели дом. Ты был человеком с тринадцатого участка, не более того. Оттуда ты стартовал, под этим несимпатичным номером. Тебе бы неукоснительно следовать инструкциям, а что делаешь ты? Ты прибегаешь к Валунцу, прихватив еще и какую-то... гм... девицу. Это ломает схему.

– Да, - подтвердил Онопкин и сокрушенно покачал головой.

– И это еще не все, - возвестил Балуев.

– А что же еще?
– спросил я с притворной тревогой.

– Ты выбил из колеи меня. Меня и Онопкина.

– Совершенно верно, - вставил Онопкин.

– Нам пришлось поспешить сюда, чтобы исправить положение.

Онопкин воскликнул:

– И как поспешить! Мы бежали!

– Я и не предполагал, что мое необдуманное поведение представляет такую угрозу для схемы, - сказал я.
– И как же ты, Пимен, собираешься исправлять положение?

– Возможно, мне придется вывести тебя из игры.

– А разве ты решаешь такие вопросы?

– Я уполномочен решить его на месте. Присмотревшись к тебе. Выслушав тебя.

– Если ты выведешь меня из игры, не разрушит ли это всю комбинацию?

– Порой для спасения всего организма полезно сразу удалить больной орган. Ампутировать.

– Нужно ли ставить вопрос ребром?
– робко пробормотал Валунец. Он взял со стола и стал держать на вытянутых руках батон колбасы, как бы высказывая предположение, что добрая закуска, может быть, снимет напряжение и заставит улечься разыгравшиеся страсти.
– Ведь можно решить все полюбовно...

– Кстати, - повернулся к нему Балуев, - ты тоже нарушил многие пункты, внес дисгармонию... Ты вступил с ним в общение, тогда как делать этого не следовало...

Ученый поднял колбасу повыше, горестно заслоняясь ею от гнева кентавра.

– Не выводите меня из игры!
– пискнул он.

– А какие пункты он нарушил?
– вмешался я.
– Пункты чего?

– Мне понятно, что за пункты, я знаю, что они есть и что я их нарушил!
– с пылом выкрикнул Валунец.

Балуев подобрел к нему.

– Как же ты посмел это сделать?
– спросил он, озарив лицо слабой улыбкой.

– Не удержался... Слишком хорошо язык у меня подвешен... Говорил красно... увлекся...

– Ты рискуешь не попасть на встречу с Мартином Крюковым. Или ты полагаешь, что способен спокойно пережить это?

– Пережить-то я переживу, - объяснил Валунец, снова обращаясь к диалектике, - но насчет спокойствия... нет, спокоен я не буду! Ты уже и сейчас вселил в мою душу немалое беспокойство. Надеюсь, вопрос не стоит остро? И Мартин Крюков не поступит со мной столь жестоко...

Я сказал, усмехаясь:

– Наш друг Валунец, как и подобает большому ученому, человек самостоятельный, самобытный, с независимым мышлением. Он бы и сейчас не испытывал такого горячего стремления попасть на встречу с учителем, если бы не один случай... поразительный случай, который с ним недавно произошел.

– Что же это за случай?
– заинтересовался Балуев. Он перегнулся через стол, и из его черных, неподвижных, похожих на дырки глаз словно полетели в меня гвозди.

– Очевидно, Никита имеет в виду то появление существа, женоподобного существа...

– Мертвой женщины, похожей на мою жену, - перебил я.

– Она возникла на пороге этой комнаты и устремила на меня взгляд, в котором...

Я поспешил поставить точку:

– А потом принялась завлекать нашего друга, напускать на него свои женские чары.

– Какой же это случай!
– Балуев презрительно хмыкнул.

– А что же это, если не случай?
– удивился и как будто слегко обиделся бывалый объект притязаний неведомой чаровницы.

– Это так себе, пустячок, а не случай, - сказал Балуев с высокомерием человека, прошедшего через испытания, какие нам и не снились.
– Настоящий случай - это когда пробирает до мозга костей.

– Случай и в тех случаях остается случаем, когда нет подобных эффектов, - неудержимо ударился Валунец в научную полемику.

– Да и кто, скажите на милость, не видел уже этого существа, этой мертвой женщины?
– гнул свое Балуев.
– Я точно видел. А ты, Онопкин, скажи, ты, что ли, не видел?

Его соратник, гордый тем, что на него обратилось общее внимание, раздул губы в самодовольной ухмылке, пригладил пальцами пышные усы и вальяжно промолвил:

– Как же, имел случай.

– Значит, все-таки был случай?!
– с торжеством воскликнул ученый.

– Случай случаю рознь, - назидательно заметил его оппонент.

– А если вы видели ее, - нетерпеливо вклинился я, - может вы мне скажите, была ли она действительно похожа на мою жену?

– Я и не помню, - Балуев пожал плечами, - так, промелькнуло что-то среди всякой плодотворной деятельности... Разумеется, я отметил тогда кое-какие особенности, так сказать особые приметы возникшего существа. И принял к сведению. Но забыл. С тех пор произошло много более значительных событий. А ты, Онопкин, запомнил что-нибудь?

– Она была как бы в мешке неопределенного цвета.

– В сутане, может быть?
– подсказал Балуев.
– Или в саване?

– Этого я не помню.

– Я, к примеру, вообще не запомнил, в чем она была, - сказал Валунец.
– И была ли в чем-нибудь.

Балуев разъяснил:

– Это оттого, что она, как женщина, произвела на тебя большое впечатление и ты забылся, даже чуточку потерял голову.

– Она скорее произвела на меня впечатление как сверхъестественное существо.

Балуев перевел взгляд на Онопкина: