Люди Дромоса. Трилогия

Дрейфовал он както в полный штиль вдоль западного побережья Африки, и вдруг видит чейто галеон. Галеон тут же подымает голландский флаг и семафорит про самые лучшие намерения. А, надобно вам сказать, что в те времена существовали строжайшие правила насчёт пиратства. То есть, либо ты капер и грабишь корабли врага с целью нанести ему экономический урон, конечно же, платишь налоги, и тем самым приравниваешься к воюющим солдатам. Или ты грабишь всех подряд и союзников, и противников, и тогда ты вольный пират, буканьер, закон тебе не писан, но и общество к тебе относится соответственно. То есть по всей строгости закона, и в каждом порту, в каждом городишке любой страны тебя ждут колодки и крепкая намыленная веревка.

Так вот, голландцы были союзниками англичан, и грабить их, по всем международным да и общечеловеческим меркам было просто неприлично, я бы даже сказал, опасно. Кстати, в тот период и испанцев грабить было опасно, так как только что было объявлено перемирие.

Однако наши пираты настолько изголодались на вольных хлебах, что очертя голову бросились на абордаж. И вот вам результат: репутация порядочного капера окончательно подорвана, с полдюжины братишек погибли, пробоина по левому борту ниже ватерлинии, а вся добыча три десятка голых негритянок, сидевших в трюме голландского работорговца, предназначавшихся в бордели Мартиники и Кингстона.

Многие из нас при виде такой невезухи просто тихо бы повесились, но Дампир был оптимистом. Он велел перетащить шмотьё на голландское судно и отчалил, предварительно переименовав корабль в "Becheles Delight", что означает "Услада холостяка".

Эта история, дамы и господа, вопил конферансье, рассказана мной только для того, чтобы лишний раз доказать, что истинная радость холостяка рядом с женщиной. Итак, для вас, милые и прекрасные дамы поёт несравненный шансонье Патрик!

Исторический анекдот, положенный в основу выступления конферансье я знал из какойто статьи в одной из газет. Знаете, такие небольшие рассказики "на правах рекламы". Помоему, супец быстрорастворимый продвигали. Но всё равно было интересно, да и подано с немалым артистизмом.

Пока слушали конферанс, принесли заказ.

Закуски из креветок, по форме больше похожие на кексы и "мясо пофранцузски". Пахло чудесно, и я закатил глаза, предвкушая праздник желудка.

Но увы… Как оказалось, существует две системы выпить: одна выпить, закусить, выпить, а вторая закусить, выпить, закусить.

Лично я, как истинно русский горячий сторонник первой. Но у дорогой, как вы понимаете, на сей счёт имелось совершенно противоположное мнение. К мясу подали красное вино с заковыристым названием. Разумеется, всё из себя такое импортное… И, конечно же, мой, не выдерживающий никакой критики маргинальный способ насыщения для благородного напитка не подходил. По мне же, лучше "Балтики" напитка нету. Да желательно, чтобы номер повыше. Но обо мне речи не шло.

Всё же, какое счастье, что я не гурман. А то ведь есть люди, которых отсутствие таких изысков может повергнуть в состояние полной прострации. Мы поели, выпили кофею, и, расплатившись, вышли на улицу.

– Ну что, в лапту, или в городки? подначил я Инку.

– Неа. Только в благородное "Двадцать одно", именуемое у аборигенов Дикого Запада Чёрным Джеком.

Зашли в казино и взяли малёк фишек. Инка уселась за стол, где играли в очко, а я просто бродил по залу, наблюдая и не собираясь вмешиваться. Справа от входа висел какойто текст в золочёной рамочке, и, от нечего делать, прочитал. Оказалось, правила, принятые в заведении.

Инна, судя по всё уменьшающейся кучке фишек, сражалась безо всяких фокусов. Хотя, даже при её довольно скромных возможностях, она могла бы раздеть в карты любого. Достаточно просто запасти несколько колод с соответствующими рубашками "у себя". И простенькие игры типа покера или того же "Блэк Джека" станут приносить вполне ощутимый доход. А заподозрить одетую в вечернее платье даму с оголёнными плечами в шулерстве, сами понимаете, никому в голову не придёт.

Но Инка играла честно, просто получая удовольствие. Наслаждаясь, так сказать, процессом. Я поставил пару фишек на рулетку и потерпел поражение. Ну и чёрт с ним. Подавив желание "вернуться", отошел от стола и направился в бар. За "Балтикой".

Провели мы в игорном доме, в общей сложности, часа два и, просадив практически всю наличность, вышли на свежий воздух. Вечер, постепенно перешедший в ночь, тих и прозрачен. Звёзды светили так ярко, что, казалось, их можно достать рукой. Ляляля, тополя. Воздух, разумеется, был неимоверной густоты и, хорошенько принявший на грудь, я почти не ощущал запаха выхлопных газов. В общем, как говорят англичане: "Не бывает плохой погоды бывает мало водки". Французы, помоему, с ними солидарны, просто национальным кошмаром у них служат некрасивые женщины. И вообще, сытый и благодушный я взял Инну под руку, и мы прошлись вдоль проспекта, наслаждаясь прекрасным вечером и хорошим настроением. Побродив гдето с пол часа, вернулись к стоянке, и я уселся за руль.

Каюсь, был трошку выпимши и делать этого ни в коем случае не следовало. Но, вы ж понимаете, мне и трезвому сам чёрт не брат, а тут такое дело…

Хотя, ехал я осторожно и до кольцевой мы добрались без приключений. И только за городом прибавил газу, благо шоссе было пустынным и сухим.

Чёрт его знает, откуда она выскочила. Вдруг ощутили глухой удар и машину немного занесло. Остановившись, вылезли из салона. Метрах в трёх, отброшенная ударом, лежала собака. Довольно крупный экземпляр, помоему, восточноевропейская овчарка. И она умирала. Я опустился на колени, но что я мог? В глазах, до ужаса напоминавших человеческие, явно читалась боль и, в отчаянии, я взял животное на руки и "перешёл". Инна, державшаяся за плечё, "последовала" за мной.

Но увы. Волшебная сила дромоса, действующая на нас подобно доктору Айболиту ничем не помогла бедной псине. У Инки по глазам текли слёзы.

– Ты в курсе, что иногда мне хочется тебя убить?

– Знаю. Буркнул я. Но ты же видела.

– "Выбрось" меня наружу и "вернись". Потребовала Инна.

Я взял её за руку и "вывел".

– Я скоро.

Снова "войдя" в коридор выключил прибор, позволявший жить здесь в "нормальном" режиме и уставился на труп собаки. И заметил, что живот у неё шевелиться. Не в силах поверить, бросился к нечаянной жертве и увидел, что та вотвот готова ощенится. Хмель моментально выветрился из головы и я, схватив десантный нож, коих за всё время накопилось великое множество, вспорол ей живот.

Щенков было трое. Но, к сожалению, два были мертвы, и лишь один подавал признаки жизни. Слепой и голенький, он жалобно скулил. Я заметался, затем, схватив банку сгущёнки, проделал в ней дырку и, вымазав палец, сунул ему в рот. Новорождённый довольно зачмокал и, поворочавшись у меня в ладонях, спокойно заснул. Устроив ему постельку из куртки, я снова включил прибор, остановив "возврат" и, взяв лопату, похоронил бедную собаку.

– Прости, псина. Так уж вышло. К тому же, я сейчас намереваюсь "вернуться". И, клянусь тебе, поеду очень осторожно и внимательно смотря на дорогу. Так что, родишь ты ещё своих щенков.

И, погладив пальцем нового квартиранта, я "перешёл" в реальный мир, чтобы исправить последствия собственной безалаберности. Хотя, надо сказать, став обладателем коридора, он же дромос, я сильно засомневался в том, что этот мир является таковым.

"Пришёл в себя" или, точнее, "вошёл в себя", уже в машине. Но, к счастью, никаких последствий, в смысле катастрофических, это не имело. Верный данному слову, ехал более чем осторожно и, на этот раз собаку заметил вовремя. Притормозив, дал ей пойти, и мы двинулись дальше.