Люди Дромоса

Едва въехал на территорию Приюта, как навстречу выскочила Кени.

– Попало?
– Сочувственно поинтересовалась она.

– Попало.
– Согласно вздохнул я.

– Это из-за меня?

– Да нет, малыш.
– Я погладил её по курчавой головёнке.
– К счастью, я успел набедокурить больше.

– Да ну их.
– Махнула она.
– Пойдем лучше купаться.

И, не успел я возразить, как она схватила меня за руку и…

Мы оказались на жёлтом песке, в котором ноги утопали по щиколотку. Тут и там росли пальмы, утыканные гроздьями бананов. А перед глазами протирался безбрежный океан. Волны, с небольшими пенными шапками, лениво накатывались на прибрежную гальку, в которой то и дело мелькали ракушки и быстро отступали назад, растворяясь в бирюзовой, отдающей синевой массе воды. Здесь же, на песке, стоял шалаш, возле которого сидела Инна. На ней был купальник и солнцезащитные очки и она весело улыбалась.

– Миленько здесь, правда?

– Не то слово!
– Поспешил согласиться я. И не смог сдержать праздного любопытства.
– Так это "убежище" Кени?

– Оно самое.
– Подтвердила Инка.
– Необитаемый остров, отданный по чьей-то неведомой прихоти нашей малышке.

– Аббат говорит, что это лишь дело воображения, и ничего более. Возразил я.
– Так что, при желании, мы тоже могли бы придумать места не хуже.

– Так-то оно так. Но вот только… - Она глянула на меня исподлобья.
– Нафантазируй ты остров, смог бы достичь Ленкиного мира?

– Разве что на плоту.
– Отшутился я, прекрасно зная ответ.

И он был не утешительным. Пожалуй, что фиг бы я куда добрался, сооруди моё подсознание нечто подобное. Путь даже и такой миленький райский островок.

– Да, кстати, тебя Аббат спрашивал.

– Ну его.
– Я махнул рукой.
– От этого-то не спрячешься. Так что, ежели что нибудь важное - сам найдёт.

И, сбросив одежду, занялся тем, для чего и был приглашён. То есть с разбегу бултыхнулся в воду, ощущая лёгкую ностальгию по дням, проведённым на Киан-Туо.

– Кстати, Кени, - Поинтересовался я, когда наплавался до изнеможения.
– Как ты это делаешь? В смысле, перемещаешь воду?

Но малышка лишь пожала плечиками.

– Очень просто.

Ну да, конечно, о чём это я? Тут ведь тренировки бесполезны. С этим надо родиться. И мысленно чертыхнулся. Вот же натура, блин. Мало мне моих скромных талантов, так ещё лавры девочек покоя не дают.

Растянувшись на горячем песке, бесцельно смотрел вдаль, пытаясь представить: а что там, за горизонтом? Какие ещё архипелаги спрятаны в безбрежной дали, и двери в чьи миры открываются на неведомых берегах? А, может, маленькая Кени никогда не задумывалась о таких вещах? И ей просто хорошо здесь, в этом замечательном месте, полностью соответствующем её вкусам. В конце концов, каждый получает то, к чему подсознательно стремиться. Ведь изменился же облик Ленкиного "убежища" после того, как она вынуждено "эмигрировала" в наш мир.

Блин, вот любопытно, что навоображает эскимос? Если, конечно, среди народов севера есть люди обладающие Даром?

Но как следует пофантазировать мне не дали.

– Мы выходим, Юра.
– Окликнула меня Кени. И, боясь показаться негостеприимной, добавила.
– Если хочешь, можешь остаться до утра.

Я поневоле поёжился, конечно, стараясь не подавать виду.

– Спасибо, Кени. Я с вами.

Я быстро натянул одежду и…

Инка шутливо толкнула в спину.

– Дор-рогу.
– Затем, чмокнув меня в щёку, добавила.
– Я к малышам, пойдёшь?

– Нет Ин.
– Отказался я.
– Надо побыть одному.
– И, оправдываясь, добавил.
– Все эти процедуры… Б-р-р.

– Ну, как знаешь.
– Не стала дуться она.
– И ещё раз поцеловав, "пропала" вместе с Кени.

Сходив в столовку я перекусил и поднялся в наш с Инной блок. Но, только завалился на кровать, как в дверь постучали.

– Войдите.
– Поборов желание "слинять" в Дромос крикнул я.
– И добавил: - Открыто!

Дверь распахнулась и Гроссмейстер шагнул через порог.

– Как настроение?
– Поинтересовался он, усаживаясь в кресло.

– Да так.
– Я неопределённо повращал в воздухе раскрытой ладонью.

– Боязно, небось?

– Нет.
– Стал отнекиваться я. Просто… Нет во мне идейной убеждённости в необходимости всего этого. Как-то самоуверенно всё, и по-детски наивно… Да и вообще, лучшее - враг хорошего…

– Юрий, Юрий.
– Устало вздохнул Гроссмейстер.
– Перефразируя Эйна Рэнда, скажу вам, что если вы хвалите хорошие поступки и порицаете злые, это ещё не значит, что вы поборник высшей справедливости и объективно подходите ко всем и вся. Ставя себя над схваткой, участие в которой по вашему предполагает невозможность беспристрастной оценки добра и зла, задумайтесь над тем, на чьей вы всё же стороне, и кому оказываете молчаливую поддержку.

Добродушные простаки как вы, которые искренне верят в неизбежность, не понимают, что интеллектуальное и нравственное развитие общества иногда стопорится. В итоге такому индивидууму не остаётся ничего другого как плыть по течению, в качестве жизненной программы выбирая ту, которую выдают за самую авторитетную. Логика, как будто бы, в таком шаге есть. Раз так делает большинство, значит, так надо, так правильно. Но на деле большинство очень часто ошибается! А правыми оказываются единицы! Веками человечество заблуждалось, считая землю плоской. И только Коперник посмел сказать, что она круглая. В науке такая ложная ситуация называется AD VERECUNDUM, то есть "ссылка на чужой авторитет". В частности, на авторитет общественного мнения. Кстати, напомню еще один курьезный случай. Несколько столетий в средневековых университетах студентов учили явной глупости: будто муха вместо шести имеет восемь ног. И все потому, что именно так написал в известном трактате один ученый ум, чей авторитет в те времена считался непререкаемым.

И в тот период истории, в который собираемся вмешаться мы, их обществом правит "заговор безголовых". Не надо смеяться - сурово глянул на меня Господин Аббат.
– "Заговор" действительно существует. У "заговора безголовых" нет лидера, ни одиночного, ни группового, но он стар как сама Вселенная и действует без чьего-либо сознательного руководства. Суть его в том, что любой, так называемый "сапиенс", этот наделенный разумом представитель животного мира, в философском смысле близорук, если не сказать слеп. С незапамятных времен он позволяет себе плыть в житейском море, положившись на волю случая. Без руля и ветрил, отдавшись на волю ложных, а зачастую и вовсе иррациональных суждений.

В тот период, в который предлагаю вмешаться я, наши оппоненты ещё не владеют неслыханными технологиями. Они лишь стоят на пороге открытия. И пассивное поведение непростительно.

Самоубийство в их обществе находится на первом месте среди других причин смертности! Четверть всех госпитализированных - пациенты психиатрических больниц, а население планеты и ее правители беспомощно взирают на продолжающийся распад культуры, "лучшей и самой яркой надежды" их мира.

В любой из наших реальностей убийство одного человека - чрезвычайное происшествие со всеми вытекающими последствиями, а для их цивилизации вскоре настанут времена, когда бессмысленное истребление сотен миллионов оставит равнодушными абсолютно всех. Ладно, этот кошмар происходит далеко и прямо нас не касается. Но, я ведь уже объяснял вам, что это может стать причиной АБСОЛЮТНОГО краха.
– Закончил он и, глядя на мою скептическую улыбку, обеспокоено спросил.
– Я вас не убедил?

Не, ну что за люди а? Я, может, и так весь из себя совершенно согласный. Так нет же, ему ещё ростки фанатизма требуются. Наверное, проникнувшись торжественностью момента, я должен прижать руки к сердцу и произнести что нибудь высокопарное. Если не ошибаюсь, то именно Вольтеру приписывается изречение: "Я не согласен с вашим мнением, но готов отдать жизнь за то, чтобы вы могли его высказать". Должно быть, подошло бы. Но, как вы понимаете, пришлось Господину Аббату обойтись без моей моральной поддержки.