Люди и нелюди

– Темная, тебе раньше никогда не говорили, что зависть не украшает? – полюбопытствовал эльф. – Значит, я буду первым.

– С чего бы мне тебе завидовать? Подумаешь, встретил человека, который не брезгует общаться с нелюдем и есть с ним за одним столом. Это еще не повод для гордости! Тем более, данный человек, как мне кажется, в силу своего скудоумия даже не осознает, с кем связался.

– Ты заблуждаешься. Мне есть, чем гордиться.

– Ох, постыдился бы, ушастый! – воскликнула орчанка. – Нашел деревенского дурня и рад. Неужели твое непомерно разбухшее чувство собственного достоинства отгрызла какая-то тварь на Проклятых землях?

– Прикусила бы ты свой язычок, темная.

– Больно слушать правду?

– Нет. Неприятно, когда оскорбляют моего друга.

– Да ну? – удивилась воительница и кивнула на меня: – А твоему дружку это даже нравится, что лишний раз подтверждает отсутствие у него разума.

– Из твоих уст, красавица, даже базарная брань будет звучать чарующей песней, – елейным голосом произнес я, не переставая улыбаться.

– А как мне кажется, разума не наблюдается именно у тебя, – возразил Дар. – Ведь ты решилась оскорбить человека, прославившегося своим подвигом на все Пограничье, человека, который пользуется немалым уважением даже среди искателей, человека, которого большинство жителей Ирхона считает храбрейшим воином Империи!

Орчанка с недоумением уставилась на меня, а я печально вздохнул, сожалея о быстром окончании спектакля, и поправил Ушастика:

– Последний аргумент был лишним.

– Почему?

– Храбрость – отсутствие инстинкта самосохранения, в этом смысле является недостатком психики. И заявлять, что человек ничего не боится, – это открытым текстом сообщать, что у него большие проблемы с головой.

– Так ты Везунчик? – наконец сообразила воительница.

– Для тебя просто Ник, о несравненная! – пафосно ответил я и взял ложку.

Остыв, вареники слиплись, поэтому мне пришлось повозиться, чтобы подковырнуть один и отправить в рот. Когда же я справился с этим нелегким делом и поглядел на орчанку, то поразился переменам в ее облике. Вся напускная злость куда-то подевалась, лицо потеряло жесткость, а в глазах появился неподдельный интерес. Это лишь добавило ей привлекательности, поэтому вспомнить о необходимости жевать я смог только через несколько секунд.

– Прошу прощения, если, называя дураком, я тебя обидела, – миролюбиво сказала воительница.

Я едва не подавился. Вот это да! Столь многозначительная фраза достойна уст дипломата, но никак не кочевницы. Выходит, орчанка не так проста, как кажется, а в пикировке с эльфом не использовала и половины своих возможностей! Но ответить ей что-то нужно, причем так, чтобы самому лицом в грязь не упасть. С трудом проглотив вареник, я мягко возразил:

– Не стоит. Это моя любимая маска, и твои слова я счел комплиментом.

Вроде, неплохо прозвучало, и на девушку произвело приятное впечатление. Да-да, именно на девушку, поскольку называть женщиной сексапильную красотку, которой едва перевалило за двадцать, на мой теперешний взгляд, было бы неполиткорректно.

– Мне очень приятно познакомиться с человеком, который заставил говорить о себе все Пограничье, – сделала встречный ход орчанка.

Отметив, что своего имени она так и не назвала, я не стал заострять на этом внимание. Кто знает этих орков? Возможно, они не представляются кому попало, а может, у них бытуют традиции, аналогичные эльфийским или даже похлеще. Захочет – скажет, а пока вернем лесть:

– А для меня большая честь познакомиться с великой воительницей, чье несравненное мастерство позволило спустить с лестницы моего друга.

Орчанка улыбнулась краешком губ и заметила:

– Ты довольно необычный человек, Ник. Никто из знакомых мне имперцев не стал бы называть эльфа своим другом.

– Спасибо, непременно учту на будущее.

– Скажи, ты действительно охотился на хашана один, как утверждают сплетники?

Я кивнул, подцепляя ложкой очередной вареник.

– Как же тебе удалось справиться со зверем?

– Очень просто. Использовал свое самое страшное оружие.

– Какое? – орчанка покосилась на рукояти моих клинков.

– Мозги! – наставительно заявил я и отправил вареник в рот.

Девушка весело засмеялась над нехитрой шуткой, а я почувствовал, что движусь в правильном направлении, и принялся осторожно закреплять успех. Общаться с противоположным полом я умел, поэтому вскоре мы с воительницей мило беседовали о пустяках, позабыв про Дарита.

Настойчивости я не проявлял и, несмотря на длительное воздержание, держал гормоны в узде, комплиментами не сыпал, опасаясь переборщить, смирял нездоровое любопытство и опасных тем вроде причины, заставившей орчанку обосноваться в Пограничье, не касался. Короче – был паинькой и сумел заслужить вполне искреннюю симпатию собеседницы. Эта симпатия только укрепилась, когда я внимательно выслушал рассказ о ее успехах в недавней охоте на крокодилов и выразил солидарность в осуждении политики руководства гильдии искателей, которое придерживало выгодные заказы для «своих», а прочим предлагало сложную, малоприятную работу, почти не приносящую прибыли.

Приходили и уходили посетители, за окном постепенно темнело, бегавшая по залу официантка зажгла несколько светляков, а мы все чесали языками. К обоюдному, надо сказать, удовольствию. Орчанка умела ценить юмор, понимала тонкие намеки, не задавала банальных вопросов, которые за время пребывания в городе успели меня конкретно достать, и вообще оказалась весьма осведомленной личностью, поэтому разговаривать с ней было интересно. Я подумывал заказать кувшинчик хорошего винца, чтобы общение вышло еще более непринужденным, однако со вздохом отказался от этой идеи. Для разговора с Папой нужно иметь ясную голову, поэтому пришлось ограничиться прохладным квасом.

Все хорошее имеет свойство заканчиваться. Подошел к концу и наш великолепный ужин. Опустели тарелки у эльфа и орчанки, на блюде с заказанной мной сладкой выпечкой остались одни крошки, а последний вареник давно отправился в мой довольный желудок, но мы все сидели за столом, держа в руках кружки и не спеша разбегаться в разные стороны. Я понимал, что пора на что-то решаться – либо прощаться с непременным обещанием следующей встречи, либо делать намек на более приятное продолжение вечера, но боялся напортачить и продолжал невинный треп. И тут орчанка сама пошла навстречу. Оставив в покое пустую кружку, она прищурилась и без обиняков спросила:

– У меня комната наверху. Не хочешь зайти?

– Как пожелаешь, красавица, – ответил я.

Поднявшись с лавки вместе с девушкой, я достал из кармана мешочек с монетами, протянул его Дару и, перейдя на эльфийский, попросил:

– Расплатись за ужин и посиди тут еще немного. Если гости соизволят появиться, свистни, если нет – сними комнату, устройся в ней и… Ты уж извини, но сегодня ночное дежурство за тобой, ведь вариант с ликвидацией окончательно исключить нельзя.

– Ник, ты идешь? – нетерпеливо спросила воительница.