Люди и спецслужбы

Здесь впечатления итоговые однозначны:

Дееспособная спецслужба сначала прекращает нарушение закона, охранять который поставлена, а о принятых мерах и достигнутых результатах информирует, предлагая шаги по изменению неблагоприятной ситуации. А здесь — сплошные благие намерения и никаких реальных результатов. Так что возникает сильнейшее подозрение — а не участвовали ли лично иные руководители именитой спецслужбы в общей вакханалии вывода капиталов из России?

Без сомнения — СБП самый надежный и наиболее точный источник данных о величине бытовавшего в те годы вывоза капитала из России. 10-15 миллиардов долларов в месяц, 3-4 бюджета страны в год — сильно похожи на действительность. С той поры криминальный и полукриминальный вывоз капитала из России только возрастал, что исправно фиксировали западные спецслужбы. Российские же не предприняли против этого практически ничего, позволив превратить национальную экономику в высохшую трухлявую мумию. А нацию — в издыхающий полутруп.

Более-менее ощутимых результатов Служба безопасности президента по свидетельству ее первого заместителя, генерала Рогозина достигла только в весьма специфическом и несколько сомнительном промысле: «СБП ведь занималось не только охраной и оперативной деятельностью. Именно СБП взяла под контроль торговлю оружием. Это надо было видеть, как я с автоматчиками приехал на коллегию „Разоружения“ и зачитал указ о назначении нашего сотрудника Котелкина Генеральным директором… Мы держали в поле зрения алмазно-бриллиантовый комплекс, добычу золота, фондовый рынок… Лично я был членом четырех правительственных комиссий по торговле оружием, по драгкамням и металлам, по новым технологиям и по фондовому рынку ценных бумаг».

Пожалуй, здесь мы имеем дело с уникальным явлением, своего рода феноменом в истории спецслужб, аналогов которому не было в прошлом и вряд ли предвидится в будущем:

Ни одна российская спецслужба не вводила так открыто коммерческую составляющую своей деятельности в официальный перечень своих функций. Любому грамотному и опытному управленцу понятно, что такой набор направлений, целых отраслей экономики, взятый службой безопасности президента под официальную опеку, есть не что иное, как самое настоящее «крышевание», несовместимое со статусом и предназначением этой службы. Никакие мифические спасенные для государства прибытки, если таковые даже в чем-то и были, не являются хоть сколь-нибудь извиняющими этот произвол аргументами.

Спецслужба, завязшая в серьезной коммерческой деятельности, никогда не станет охранителем и защитников государственных интересов: все потенциальные объекты ее внимания автоматически становятся либо партнерами, либо конкурентами. Из конкурентов, как бы ни были те преданы интересам государства, такие спецслужбы сделают коррупционеров и казнокрадов. А партнеров, сколь бы ни была их деятельность опасна и ущербна для страны, делать «отцами и спасателями нации», двигать в министры.

Вполне возможно, что именно жалобы правительственных чиновников и бизнесменов на грабеж, учиненный СБП, а не ее воображаемые достижения на ниве борьбы с коррупцией и послужили поводом для ликвидации этой спецслужбы.

Если это верно даже отчасти, то свидетельствует о том, что проверку сверхполномочными и сверхдоходами не проходят зачастую не только отдельные сотрудники и руководители спецслужб, но и целые их структуры.

В целом же приведенные интервью получились весьма познавательными как для массового, так и для внимательного читателя. Несмотря даже на то, что здесь мы имели дело больше с тем, как не должны работать спецслужбы, чем они ни при каких обстоятельствах не должны заниматься.

Весьма интересные соображения о месте спецслужб в структуре «силовых» ведомств изложены в интервью с Владимиром Рубановым, бывшим начальником аналитического управления КГБ СССР, полковником запаса, опубликованном в «Новой газете» от 3 августа 2000 года в статье под заголовком «Откель грозить нам будут?»: "К сожалению, силовые структуры пытаются выйти из-под контроля не только общества, но и судебной системы. Вместо совершенствования уже имеющихся юридических возможностей, силовики требуют: «Дайте нам больше прав!». Увы, это наша традиция… Недооценка этого фактора чрезвычайно опасна для государственности. Ведь кто должен стоять во главе правоохранительной системы? Суд! А у нас ее основу составляют МВД, ФСБ, прокуратура. Тамошнее ФБР — это подразделение министерства юстиции, то есть элемент системы правосудия.

У нас же сегодня профессиональный и интеллектуальный уровень юристов, представляющих государственную власть, уступает правовой компетентности бизнес-структур и адвокатов. Это очень опасно, ведь участившиеся интеллектуальные поражения на правовом поле заставляют власть действовать за рамками этого поля. Нужно не наращивать силу органов милиции, спецслужб и прокуратуры, а повышать их правовую культуру. Но главное — возвысить суд до полагающегося ему места третьей власти. А пока лишь усиливается раздражение правоохранительных органов действиями судов и их вердиктами…

Вопреки обывательскому мнению, у ФСБ весьма конкретная и ограниченная сфера обеспечения безопасности — контрразведка и борьба с особо опасными преступлениями против государства. Общество должно контролировать ФСБ, чтобы она не выходила за рамки закона и не пыталась представлять себя самым главным органом в системе госбезопасности важнее Минобороны, внешней разведки, ФАПСИ, МВД, МЧС, налоговой полиции…".

Практически все верно, все точно, возражать нет основания ни по одному выдвинутому тезису. Есть, правда, некоторые сомнения в «технологичности» высказанных суждений и рекомендаций:

Верховенство суда во всей правоохранительный системе страны, включающей и спецслужбы, конечно же, серьезнейший инструмент общества и государства против произвола тех же самых правоохранителей. Но и здесь таятся серьезные опасности. В частности, как избежать коррупции в деятельности самих судов, о чем начал разговор председатель Конституционного суда РФ Валерий Зорькин, заявивший, что «мздоимство в судах стало одним из самых мощных коррупционных механизмов в России» («Веру в справедливый суд должны восстанавливать сами судьи». «Известия».01.11.2004г.).

Интеллектуальный и правовой уровень юристов органов власти повышать нужно обязательно и всегда. Но как это сделать, если оплата труда этой категории настолько ничтожна, что люди наиболее подготовленные решительно предпочитают бизнес, адвокатуру? А отобранным по остаточному принципу юристам госучреждений остается только злобиться на своих более подготовленных и потому успешных «коллег» и всячески давить их «неправовыми» методами или самим успешно коррумпироваться.

Несомненно, общество должно контролировать ФСБ. Желательно — и другие спецслужбы. Нереализовать эту задачу обществу мудрено: если через публикации в СМИ, так ведь наши спецслужбы на любые острые публикации реагируют гробовым молчанием (по принципу, вероятно, «Пусть клевещут!», «Собака лает — караван идет!» и т.п.). Бывшие или действующие сотрудники спецслужб, дерзнувшие нарушить обет молчания весьма часто за это жестоко расплачиваются. Рассчитывать на парламентариев с их обширными полномочиями в реальной России полагаться особо не следует: даже самые рьяные из них мало результативны, сами легко уязвимы.

На действенный прокурорский надзор пока рассчитывать тоже не приходится: практика давно научила прокуроров, что со спецслужбами многократно полезной дружить, нежели щучить их за какие-либо прегрешения. Обращения за судебной защитой от произвола сотрудников спецслужб сильно похоже на украинское напутствие: «Дай Бог нашему теляти, да вашего вовка зъисты!». Но пытаться ходить этими нетореными и небезопасными тропами все равно надо: чем чаще практиковать, тем дальше можно продвинутся. Других способов нет — только в противоборствах, в том числе и небезопасных, могут реализовываться гражданские права членов социума, в том числе и со своими собственными государственными структурами.

III часть

Известно, что в периоды великих войн командирами, руководителями становятся в подавляющем большинстве из числа уцелевших в боях те, кто наделен самыми достойными личными качествами: мужеством, отвагой, цепким практическим умом, способностью принимать решения и нести за них ответственность. В мирное же время во всевозможных структурах власти и управления подавляюще преобладают «блатные», карьеристы. Спецслужбы — не исключение из этих правил. Наиболее отчетливо такие закономерности проявились в деятельности сотрудников военной контрразведки в годы войны. В публикации газеты «Московский комсомолец» от 25 апреля 2003 года «Смерч по имени Смерш» в интервью бывшего сотрудника этой спецслужбы генерал-майора Леонида Иванова, приведена короткая историческая справка: "Главные управления контрразведки Смерш Наркоматов обороны и ВМФ были созданы в апреле 1943 г. по инициативе Сталина. С этого момента военные контрразведчики становятся полноправными офицерами РККА, ведь традиционно они входили в систему НКВД. По замыслу Сталина, такая перестройка должна была снизить межведомственные распри.