Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I

Окончательно данный замысел царя сложился в ходе разработки предпоследней, пятой редакции законопроекта. В этой редакции Петр I собственноручно выправил второй пункт декабрьского доклада А. А. Матвеева. Теперь заключительное предположение данного пункта стало читаться так: «…А над ними всеми [городовыми и провинциальными судами] в знатных губерниях учрежден будет вышшей надворной суд» 63 .

Из приведенного предположения со всей отчетливостью вырисовалось новое звено отечественной судебной системы: межрегиональные надворные суды (по инерции продолжавшие именоваться «вышшими»). Иными словами, внесение в законопроект процитированного предположения означало, что законодатель пришел к решению – под очевидным влиянием Г. Фика и Г. Бреверна – о перенесении на отечественную почву конструкции шведских апелляционных судов. Наряду с этим при подготовке пятой редакции Петр I вновь свел в единое звено городовые и провинциальные суды, а заодно устранил такое ранее проектировавшееся звено судебной системы, как не отделенный от органа управления губернский суд.

63

Там же. С. 375. (Слова «в знатных губерниях учрежден будет» вписаны Петром I.)

Что касается Юстиц-коллегии (раздел о которой не менялся со второй редакции), то в пятой редакции она превратилась в апелляционную инстанцию по отношению к надворным судам, а также вновь обрела статус суда третьего звена. Поскольку в ходе разработки шестой редакции раздел законопроекта, касавшийся организации суда, не подвергся более изменениям, именно судоустройственные предположения пятой редакции обрели силу закона. В итоге, согласно Закону от 19 декабря 1718 г., судом первого (основного) звена стали городовые и провинциальные суды (которые при подготовке шестой редакции законопроекта Петр I обозначил единым термином «нижние суды»).

Судом второго звена стали надворные суды, судом третьего звена, как уже было сказано, – Юстиц-коллегия. Нельзя не отметить, что как о городовых и провинциальных, так и о надворных судах в ст. 2 закона говорилось в будущем времени, их основание в декабре 1718 г. только предполагалось. В качестве апелляционной инстанции по отношению к Юстиц-коллегии в законе от 19 декабря 1718 г. определялся Правительствующий сенат. При этом, согласно ст. 4 характеризуемого закона, дела могли поступать в судебное производство Сената лишь с санкции монарха (что параллельно закреплялось, стоит повторить, в ст. 4 закона «Должность Сената» от декабря 1718 г.).

А вот приговоры и судебные решения, вынесенные Правительствующим сенатом, пересмотру уже не подлежали ни в каком порядке. Согласно ст. 5 закона от 19 декабря 1718 г., приносить челобитные на решения Сената воспрещалось под угрозой смертной казни. Тем самым, по смыслу ст. 5, Правительствующий сенат превращался в суд высшего звена.

Придание Сенату высшей судебной власти не означало, однако, лишение таковой власти монарха. Стоит оговорить, правда, что создание какой-либо структуры, которая объединяла бы монарха и Сенат в деле отправления правосудия (наподобие шведской Королевской судебной ревизии или Высшей судебной ревизии из проекта Г. Фика), в Законе от 19 декабря 1718 г. не предусматривалось. Тем не менее не вызывает сомнений, что, по Закону от 19 декабря 1719 г., самодержец все-таки не образовывал собой отдельное звено судебной системы. Исходя из смысла ст. 4 и 6 Закона, монарх занимал по отношению к Сенату как органу правосудия положение скорее председателя судебного присутствия, но никак не вышестоящей инстанции. Другими словами, законодатель рассматривал Правительствующий сенат и самодержца в качестве единого звена судебной системы.

Таким образом, в указанном Законе оказалась зафиксирована четырехзвенная судебная система: нижний суд (городовой/провинциальный) – надворный суд – Юстиц-коллегия – Правительствующий сенат/самодержец 64 . Если вспомнить, что два низовых звена этой системы еще только предстояло создавать, можно со всей определенностью констатировать, что в Законе от 19 декабря 1718 г. запечатлелся окончательный замысел Петра I по реформированию отечественного суда.

64

Нельзя не обратить внимание на неточность в интерпретации судоустройственных положений закона от 19 декабря 1718 г., допущенную К. Петерсоном. Шведский правовед ошибочно счел (вопреки смыслу ст. 2 закона) относящимися к разным звеньям судебной системы городовые и провинциальные суды. Вследствие этого К. Петерсон пришел к неверному выводу об утверждении в законе от 19 декабря 1718 г. пятизвенной судебной системы (Peterson C. Peter the Greats Administrative and Judicial Reforms. P. 326).

Итак, следует резюмировать, что, посвятив 1718 г. поискам оптимального варианта адаптации шведской модели судоустройства к российским условиям, Петр I заметно отступил в конце концов от зарубежного образца. Во-первых, будущий император не решился лишить судебных функций высший орган власти – Правительствующий сенат. Во-вторых, вопреки проекту Г. Фика, Петр I не совместил – на шведский манер – Юстиц-коллегию со столичным надворным судом, а превратил ее в особое звено судебной системы, вышестоящее по отношению к надворным судам. В-третьих, отечественный законодатель сократил количество низовых звеньев судебной системы: вместо составлявших разные звенья судебной системы Швеции дистриктных и провинциальных судов в России было решено организовать единое звено «нижних судов».

Суммируя вышесказанное, можно заключить, что в середине 1710-х гг. Петр I принял стратегическое решение осуществить в нашей стране системные государственные преобразования, политико-правовой основой для которых стали концепции камерализма и «полицейского» государства. В рамках отмеченных преобразований будущий император задумал проведение и судебной реформы (которую, впрочем, он субъективно не отделял от административной). Поскольку воплощением Polizeistaat Петр I счел Швецию, то в ходе подготовки судебной реформы в качестве первоочередной встала задача адаптировать шведское судоустройство к российским условиям.

В соответствии с таковой задачей на протяжении 1718 г. Петр I, руководство Юстиц-коллегии и Г. Фик вырабатывали программу реорганизации отечественного суда. Итогом этой работы явилось издание закона от 19 декабря 1718 г. об укреплении инстанционности в судопроизводстве, в котором запечатлелись окончательные контуры будущей судебной системы России. Так был запущен маховик первой отечественной судебной реформы.

«БЫТЬ ПО МАНИРУ ШВЕДСКОМУ…» Cценарии заимствования иностранных правовых институтов в ходе проведения административной и судебной реформ Петра I 65

65

Впервые опубликовано: Феномен реформ на западе и востоке Европы в начале нового времени (XVI–XVIII вв.): сб. ст. / под ред. М. М. Крома, Л. А. Пименовой. СПб., 2013. С. 250–269.

Вопрос об использовании зарубежного правового опыта в период осуществления государственных преобразований в России первой четверти XVIII в. следует отнести к числу изученных сравнительно подробно. Внимание к означенному сюжету со стороны ученых авторов вполне объяснимо: не вызывает сомнений, что первое в истории отечественного государства и права массированное заимствование иностранных правовых норм и институтов имело место именно в годы единодержавия Петра I. В свою очередь, апогей такового заимствования пришелся на второй этап петровских реформ, который претворялся в жизнь во второй половине 1710-х – начале 1720-х гг.

Несомненная уникальность российских государственных преобразований указанного периода заключалась в том, что при их подготовке был использован правовой опыт главным образом одного государства – Шведского королевства. Произошло это в связи с тем, что в 1716–1717 гг. в качестве стратегической цели реформирования государственного аппарата законодатель определил построение в России «полицейского» государства по шведскому образцу. По этой причине использование шведского правового опыта оказалось исследовано к настоящему времени наиболее детально.

Крупнейшим вкладом в изучение темы о шведском влиянии на государственные преобразования в России первой четверти XVIII в. необходимо признать диссертацию шведского правоведа К. Петерсона «Административная и судебная реформы Петра Великого: шведские образцы и процесс их адаптации», защищенную в ноябре 1979 г. на юридическом факультете Стокгольмского университета и изданную в том же году в виде монографии 66 . Из российских ученых названную тему впервые затронул в 1850-х гг. Ф. М. Дмитриев, затем к ней обратились А. Д. Градовский и Э. Н. Берендтс 67 . В ХХ – начале XXI в. этот аспект изучался в России преимущественно историками, наиболее углубленно Г. А. Некрасовым и Е. В. Анисимовым 68 . Вместе с тем доныне оказалось не подготовлено ни одной работы, специально посвященной вопросу о перенесении в Россию в петровское время французских, германских или, скажем, голландских правовых образцов. Также на сегодняшний день не появилось ни диссертационного, ни монографического исследования, в котором бы целостно рассматривалась проблема заимствования иностранного правового опыта в первой четверти XVIII в. 69 (наподобие известного труда И. Г. Щегловитова о зарубежном влиянии на проведение судебной реформы 1864 г. 70 ).

66

Peterson C. Peter the Greats Administrative and Judicial Reforms: Swedish Antecedents and the Process of Reception. Lund, 1979 [R"attshistoriskt Bibliotek. Bd. 29]. Значительно более позднее автореферативное изложение материалов этого исследования см.: Он же. Реформы Петра I в сфере государственного управления и их шведские прототипы // Полтава: судьбы пленных и взаимодействие культур. М., 2009. С. 257–271.

67

Дмитриев Ф. М. История. С. 444; Градовский А. Д. Высшая администрация. С. 92–93, 96; Берендтс Э. Н. Несколько слов о «коллегиях» Петра Великого // Временник Демидовского юридического лицея. Ярославль, 1897. Кн. 71. С. 6, 8.

68

Некрасов Г. А. Русско-шведские культурные связи в первой четверти XVIII века // Скандинавский сборник. Таллин, 1977. Вып. 22. С. 189–197; Троицкий С. М. Об использовании опыта Швеции при проведении административных реформ в России в первой четверти XVIII века // Вопросы истории. 1977. № 2. С. 67–75; Анисимов Е. В. «Шведская модель». С. 133–150. См. также: Федосова Э. П. Из истории российской государственности (шведский опыт) // Россия и мировая цивилизация: [Сб. статей.] М., 2000. С. 185–194; Алексеева Е. В. Использование европейского опыта управления государством при Петре I // Вопросы истории. 2006. № 2. С. 15–31. Интерес к Швеции со стороны непосредственно Петра I наиболее целостно рассмотрел Д. М. Шарыпкин в статье и монографии 1980 г. (Шарыпкин Д. М. Шведская тема в русской литературе петровской поры // Русская культура XVIII века и западноевропейские литературы: Сб. статей / Отв. ред. М. П. Алексеев. Л., 1980. С. 15–18; Он же. Скандинавская литература в России. Л., 1980. С. 41–46).

69

Из числа обзорных работ, посвященных использованию зарубежного правового опыта в России XVIII в. в целом, см.: Шарф К. Монархия, основанная на законе, вместо деспотии. Трансфер и адаптация европейских идей и эволюция воззрений на государство в России в эпоху Просвещения // «Вводя нравы и обычаи Европейские в Европейском народе»: к проблеме адаптации западных идей и практик в Российской империи. М., 2008. С. 9–45.

70

См.: Щегловитов И. Г. Влияние иностранных законодательств на составление Судебных Уставов 20 ноября 1864 года. Пг., 1915.