Люди, которые играют в игры

Существует много систем с формальными правилами относительно вознаграждений и наказаний. Помимо конституций, принятых повсюду, есть также религиозные и идеологические системы. Половину населения земного шара составляют «истинные верующие» (примерно миллиард христиан и полмиллиарда мусульман), для которых наиболее важны правила, определяющие загробную жизнь. «Языческую» половину во время ее пребывания в бренном мире судят местные боги и национальные правительства. Но для сценарного аналитика самыми важными являются неформальные, скрытые кодексы, специфические для каждой семьи.

Для маленьких детей всегда под рукой Санта Клаус, который следит за их поведением и ведет счет. Но он для «малышей», а «большие дети» в него не верят, по крайней мере не верят в Санта Клауса как человека в маскарадном костюме, который приходит ежегодно на Рождество. В сущности, неверие в такого Санта Клауса и отличает больших детей от маленьких — наряду со знанием, откуда берутся дети. Но у больших детей, а также и у взрослых, есть обновленная версия Санта Клауса, причем у каждого своя. Некоторые взрослые больше интересуются не самим Санта Клаусом, а его семьей и твердо верят, что если они будут вести себя соответственно, то рано или поздно у них будет шанс познакомиться либо с его сыном Принцем Очарование, либо с дочерью Снегурочкой, либо с его женой миссис Климакс. Большинство людей всю жизнь проводят в ожидании Санта Клауса или кого-либо из членов его семьи.

Но на другом полюсе есть природный противник Санта Клауса. Если Санта Клаус — веселый старичок в красном тулупчике, который приезжает на оленях с Северного полюса и приносит подарки, его противоположность — это мрачный человек в черном плаще, который приходит с Южного полюса с косой в руках, и зовут его Ригор Мортис. Таким образом, с определенного возраста все человечество распадается на две части, два разных клана: одни проводят жизнь в ожидании Санта Клауса (Жизни), другие — Ригор Мортиса (Смерти). Таковы фундаментальные иллюзии, на которых основаны все сценарии: либо обязательно придет Санта Клаус и наградит Победителя, либо обязательно придет Ригор Мортис и решит все проблемы Неудачника. Итак, первый вопрос, который следует задать относительно иллюзий, таков: «Живете ли вы в ожидании Санта Клауса или Ригор Мортиса?»

Но помимо последней награды (бессмертие) и последнего решения (смерть), существует множество других. Санта Клаус может подарить победителю выигрышный лотерейный билет, пожизненное пособие или продолжительную молодость. Ригор Мортис может принести увечье, половое бессилие или преждевременную старость, причем каждый такой дар освобождает человека от некоторых обязанностей. Например, женщина из клана Ригор Мортиса убеждена, что климакс принесет ей избавление и исцеление: тогда исчезнут все половые влечения, сменившись меланхолией. Этот печальный миф о том, что климакс способен спасти женщину, на языке сценарных аналитиков называется «Деревянный Яичник». Для мужчин, которые верят в миф о мужском климаксе, аналогичный термин — «Деревянные Яички».

Любой сценарий основан на одной из таких иллюзий, и печальная, но неизбежная задача каждого сценарного аналитика — развеять эту иллюзию как можно быстрее и безболезненнее. Значение иллюзий для транзакционного анализа в том, что они служат причиной, поводом для сбережения купонов. Люди, ожидающие Санта Клауса, сберегают либо комплименты, чтобы показать, какие они хорошие, либо «мучения», чтобы показать, как они страдают, и тем самым вызвать его сочувствие; те же, которые ожидают Ригор Мортиса, сберегают купоны вины или сознания тщетности всего земного, чтобы показать, что они достойны Ригор Мортиса и встретят его с благодарностью. Но и Санта Клаусу, и Ригор Мортису могут предлагать любые купоны в надежде совершить сделку повыгоднее.

Таким образом, иллюзию можно уподобить магазину, в котором отоваривают купоны, а такие магазины бывают двух типов, с разными правилами. Сделав много добрых дел или накопив достаточно страданий, человек может собрать достаточно золотых и коричневых купонов, чтобы получить подарок в магазине Санта Клауса. Набрав достаточно купонов вины и тщетных усилий, он может получить подарок в магазине Ригор Мортиса. На самом деле у Санта Клауса и Ригор Мортиса нет своих магазинов. Скорее они напоминают бродячих торговцев. Человеку приходится ждать, когда придут Санта Клаус или Ригор Мортис, и он не знает, когда это произойдет. Вот и приходится ему запасать купоны и всегда держать их наготове, потому что если он проморгает момент, когда мимо будут проходить Санта Клаус или Ригор Мортис, неизвестно, когда еще представится такой случай. Если он сберегает положительные чувства, он всегда должен мыслить позитивно, потому что стоит расслабиться хоть ненадолго, это может совпасть с приходом Санта Клауса. Аналогично, если он припасает страдания, он не должен рисковать и выглядеть счастливым, чтобы Ригор Мортис не застал его врасплох и он не утратил своего шанса.

Иллюзии — это те самые «если только…» и «когда-нибудь…», на которых большинство людей строят свое существование. В некоторых странах только правительственные лотереи дают рядовому обывателю шанс осуществить свои мечты, и тысячи людей проводят жизнь, день за днем, в ожидании, когда выиграют их номера. Правда, тут Санта Клауса действительно можно дождаться: при каждом розыгрыше выпадает чей-то номер, и мечта этого человека осуществляется. Но, как ни странно, в большинстве случаев это не приносит счастья, и многие пропускают свой выигрыш сквозь пальцы и возвращаются к прежнему состоянию. Так происходит потому, что вся система иллюзий основана на волшебстве: награда не только должна достаться волшебным образом, она сама по себе должна быть волшебной. Каждый ребенок знает, что настоящий Санта Клаус придет к нему через каминную трубу, когда он спит, и оставит красную машинку или золотой апельсин. Но это будет не обычная машинка и не обычный апельсин; они будут волшебными, осыпанными алмазами и рубинами. Когда ребенок обнаруживает, что машинка и апельсин обыкновенные, как у всех, он разочарован и спрашивает: «И это все?» — к удивлению родителей, которые считали, что дали ему именно то, чего он ждет. Аналогично человек, выигравший в лотерею, обнаруживает, что вещи, которые он покупает на выигрыш, такие же, как у всех; тогда он говорит: «И это все?» — и спускает весь выигрыш. Он скорее готов вернуться к прежнему состоянию и сидеть в ожидании под деревом, чем наслаждаться полученным. Происходит это потому, что иллюзии привлекательнее реальности, и даже самая привлекательная реальность может быть отброшена ради самой маловероятной и непрочной иллюзии.

В сущности, Ребенок никогда не отказывается от иллюзий. Некоторые иллюзии, как указал Фрейд, являются универсальными и, вероятно, возникают в первые месяцы жизни, а может, еще в материнском чреве — в том волшебном мире, куда впоследствии человек может вернуться только с помощью любви, секса и наркотиков (а некоторые, наиболее злобные люди — с помощью массовых убийств). Фрейд назвал три этих первых и сильнейших иллюзии: «Я бессмертен, всемогущ и непобедим». Конечно, эти первичные иллюзии не выдерживают столкновения с реальной жизнью: с отцом, матерью, временем, тяготением, неизвестными и пугающими зрелищами и звуками, с ощущениями голода, страха и боли. Но они заменяются условными иллюзиями, которые оказывают огромное влияние на формирование сценария. Эти иллюзии принимают форму «если только»: «Если только я буду вести себя хорошо, придет Санта Клаус».

Все родители одинаковы в отношении этих иллюзий. Если ребенок верит, что они волшебники, то отчасти потому, что они сами в это верят. Нет ни одного реального или воображаемого родителя, который не внушал бы своему отпрыску: «Если будешь делать то, что я говорю, все будет в порядке». А ведь для ребенка это означает: «Если я буду поступать, как мне сказали, я защищен волшебством и все мои мечты осуществятся». Он верит в это так крепко, что почти невозможно поколебать эту веру. Если что-то не получается, то не потому, что волшебство исчезло, а потому, что он нарушил правила. И если он нарушает родительские директивы или отказывается от них, это совсем не означает, что он утратил свои иллюзии. Это может означать только, что он не может выдержать их требований. Отсюда зависть и насмешки, с которыми некоторые люди относятся к тем, кто следует правилам. Внутренний Ребенок по-прежнему верит в Санта Клауса, но бунтари говорят: «Я могу получить все это от него оптом», а те, кто все считает тщетным, утверждают: «Зелен виноград…». Но, став взрослыми, некоторые могут все же избавиться от иллюзий и делают это без зависти и насмешки над теми, кто не сумел.

В лучшем случае родительское предписание гласит: «Поступай правильно, и ничего с тобой не случится!» — лозунг, лежащий в основе всех этических систем, известных человечеству на протяжении его письменной истории. В худшем случае в нем говорится: «Мир станет лучше, если ты убьешь определенных людей и таким образом станешь бессмертным, всемогущим и непобедимым». Как ни странно, но с точки зрения Ребенка, оба эти лозунга — лозунги любви, потому что оба основаны на одном и том же обещании Родителя: «Если будешь поступать, как я велю, я буду любить и защищать тебя, а без меня ты ничто». Особенно ясно это видно, когда обещание дано в письменной форме. В первом случае любить и защищать тебя будет Бог, так записано в Библии, а во втором — Гитлер, так записано в «Майн Кампф». Гитлер пообещал тысячелетний рейх, что с точки зрения обычного человека равноценно бессмертию, и его последователи действительно стали всемогущими и непобедимыми относительно поляков, цыган, евреев, художников, музыкантов, писателей и политиков, которых заключали в лагеря уничтожения. Но едва они этого добились, вмешалась суровая реальность в виде пехоты, артиллерии и поддержки с воздуха, и миллионы последователей Гитлера снова стали смертными, бессильными и побежденными.

Требуется огромная сила, чтобы разрушить эту первичную иллюзию, и происходит такое обычно во время войн. Когда Николай Ростов идет в первый бой, он восклицает: «Почему они стреляют в меня? Ведь меня все любят (= Я неуязвим)». Что полностью отвечает детской иллюзии: «Если я буду поступать, как велят мама и папа, со мной ничего не случится». Наиболее страшный пример того, как разрушается эта иллюзия под действием непреодолимой силы, представляет известная фотография, на которой девятилетний польский мальчик стоит на улице, одинокий и беззащитный, несмотря на многочисленных зрителей, выстроившихся на тротуаре, а над ним возвышается эсэсовец. Выражение лица мальчика ясно говорит: «Но ведь мама сказала, что если я буду хорошим мальчиком, все будет хорошо». Самый сильный психологический удар, который не всякий может выдержать, — это доказательство, что добрая мама его обманула, и именно в этом страшная пытка, которую испытывает мальчик, стоящий перед немецким солдатом.