Люди, лодки, море

***

Слышал по радио, что в Питере памятник Александру Невскому хотят замандячить. Дорогие чиновники, хочется сказать, Невский бы вас с одного удара до седла развалил, а вы ему памятник. Он с таким же малолетним хулиганьем, как и сам, из дома сбежав, на шведов напал. Верхом на лошади корабль захватил. От такой наглости они ему тут же сдались. И денег он не воровал под русским флагом. Другой он был.

С праздником Великих Потерь! Это вместо Великой Победы. Не люблю я все «великое». Кровью пахнет. Когда я мальчиком в этот день провозглашал какую-то патриотическую чушь, мой отец, обычный советский человек, с полным набором всего советского, говорил: «Лучше молчи! В этот день никаких тостов за победу». Дед прошел всю войну, отец – только с конца 1943 года. До этого был на оккупированной территории в районе Бреста. В 1943 ему было 19 лет. Воевал в одной части с дедом. Дед про войну тоже никогда ничего не рассказывал.

Такое же отношение к войне я встречал только у одного офицера, летчика обгорелого. Он был на Малой земле.

А потом в училище преподавал военно-морское искусство. Он говорил крамольные по тем временам вещи.

«Побеждать надо так, как Суворов говорил: не числом, а умением. Если б Александр Васильевич дожил до войны с финнами или с немцами, он бы от позора спился».

Я за уважение к противнику. И за мир с немцами. А у нас это только-только начинается. ***

9-10 мая был на даче.

Дача – это русский национальный спорт. Если по нему будут олимпийские игры, то мы всех положим.

Если, к примеру, будем копать канавы – я и Шварцнеггер – то он через 8 часов сдохнет.

Сегодня все тело болит. Болит, даже когда лежишь. Но такая нагрузка нужна. Я к ней привык. Если нет ее, могу заболеть.

Нет. Я не обижаюсь. Если я буду обижаться, то, как я буду писать? Мне все равно, что про меня скажут. Я-то знаю, что я не такой. А другим – пусть другие доказывают. Я про себя много всякого слышал. Во что бы я превратился, если б обижался на людей? Они говорят мне, допустим, гадости, а я вижу комплексы, убогость, непомерные амбиции (видел ли кто-то «померные» амбиции?). Так и живем. Людям я не мешаю.

Генерал правильно спал. На Моцарте и не спать? Самое спальное генеральское место.

На флот я попал по странному стечению обстоятельств. ***

Вчера позвонила мне одна дама из «Морского клуба». Совет ей нужен был. Рогожкин, который «Особенности национальной…», написал сценарий фильма про северные конвои. Там есть такой эпизод: в Мурманске для ублажения матросов с конвоев держали бордель, а когда необходимость в бабах отпала, их вывезли на барже в море, торпедировали и затопили. Что-то такое я на севере слышал. То ли торпедировали, то ли затопили, то ли посадили.

Вся драка теперь развернулась между участниками этих конвоев: русских, английских, американских и Рогожкиным с Учителем. Есть еще такой режиссер Александр, естественно, Учитель, который у Рогожкина этот сценарий приобрел и теперь собирается им Голливуд потрясти. А те объединились не хуже, чем во времена коалиции, и собираются его запретить. Через Никиту Михалкова, ООН и еще через чего-то, в том числе и через «Морской клуб». Они уже во всех посольствах побывали.

Дама хочет их примерить. Я ей ничего не мог посоветовать.

Сама идея утопления девок путем торпедирования баржи кажется театральной… ***

Ради разнообразия, начнем сначала. Жизни только в Питере я наметил себе 50 лет. А в других местах я еще немного поживу. Какие это места? Испания, Италия, Корсика, Сицилия, Сардиния, Мальта. И еще мне нравятся Крит. Еще кому-нибудь нравится Крит? Я там никогда не был, и потому он мне нравится. Море, солнце и Крит.

Люблю. Жара. Всем плохо, а мне хорошо в жару.

И вообще, отсутствие теплого моря я намерен терпеть еще только 50 лет. Дальше не просите. Дальше я сбегу. ***

О спорте.

Секундомер ненавижу с детства. Я же лучший пловец среди гимнастов и лучший ватерполист среди гиревиков. Сейчас только гирю оттаскал. Опять руки существуют отдельно от туловища. У меня перекладина дома есть. Знаешь, сколько раз я подтягиваюсь? Столько сколько прохожу мимо. В день до 20-ти подходов. В подходе от 1 до 17 раз (зависит от настроения). А в спортивных магазинах я делаю такой фокус: захожу и вроде пробую поднять все, что там есть – гири, гантели, штанги. Если гантели по 30 кило, спрашиваю, нет ли по 40. Если штанга 70 – нет ли 100. Так и качаюсь, чтоб ни времени, ни денег на спортзалы не тратить. ***

Теперь с конца. В этом мире все начинается с конца.

Культурный слой на то и культурный, чтоб лежать. А вот мой английский уже не реанимировать: последнее, что слышал: «Мы его потеряли!».

Спортом занимаюсь всю жизнь. Сначала надо было в армии от пробежек не сдохнуть, а потом понравилось. У меня одна тренировка в неделю с тяжелым железом, остальное – со своим весом. Ну, и дача. Мышцы у меня небольшие. Всегда одеваюсь так, чтоб они не очень выпирали. А со спортивным магазином – это я «шутю» – там серьезных железок отродясь не водилось.

Девушки, наверное, воспринимают меня, как клоуна, а я ведь серьезный и положительный, куда не положи. ***

Событие надо отпустить. И тогда оно будет событием. Стараешься – ни черта не выходит, отпустил – само получилось. Все любят свободу. Особенно оно.

Я это называю законом «дырочной проводимости». Суть его в том, что любую дырку Вселенский Разум стремится заполнить. Если ты легко расстаешься с деньгами, он даст тебе денег. Я, когда отдаю последнее, всегда говорю: «Видишь, Господь, Саня-то опять без копейки!» – и помогает. Дает.

Ты мне скажешь: «А как же скряги?» Нет большего мота, чем скряга. Долго терпит, а потом все спускает. Правда, некоторые терпят до конца жизни и не успевают спустить. В этом случае знание закона дырочной проводимости приходит к ним не в этой жизни.

Мир, действительно, сумасшедший, но говорить с ним и гладить по головке – это не мое. Я его лучше опишу.

Телемир не объемный. Плоский, как экран. Он даже для описания не слишком интересен. Людимашины. Даже черт человеческих нет. Причем, были бы они гениальными машинами, как, там, Мейерхольд например, а то ведь – амбар, желудок. Тоска. ***

Тут мне Коля историю рассказал. Вот она.

«В детстве я относился к Ленину с недоумением. Как же это все? И вот приходит к нам из университета девушка на 22 апреля и рассказывает, как на него покушались. Мы слушали во все уши. Это такой детектив. И четыре раза, и из кустов наперерез его роллс-ройсу с наганами, и Фани Каплан. А помнишь, как она в фильме курит, и как пистолет на стол кладут, долго на него камера смотрит. Надо было, чтоб еще пуля из него в замедленном кино вылетала и в него вонзалась, и кровь по экрану.