Люди молчаливого подвига

Составителям плана казалось, что все учтено, все предусмотрено, что партизанам не вырваться из кольца. Уверенные в успехе, они в самом начале операции даже выпустили листовки, предлагая нам по доброй воле сложить оружие, выйти из леса и сдаться, угрожая, что в противном случае мы все погибнем, «как мухи».

Переданный комендантом план полностью раскрыл нам карты врага. Мы действовали по своему контрплану и свели на нет замысел врага.

Хорошо помню и такой случай. На Волыни, в Камень-Каширском районе, жил управляющий имениями — польский помещик Н. Мы знали, что он, бывший крупный магнат, имел только на Волыни три имения. Но в сентябре 1939 года ему пришлось их покинуть и перебраться на Буг, к немцам, которые тогда оккупировали Польшу.

В 1941 году, когда гитлеровская Германия захватила Волынь, помещик Н. вернулся, но уже не хозяином своих бывших имений, а только управляющим. Нам было известно, что пан Н. близок к немцам, имеет много знакомых, друзей — видных чиновников в генерал-губернаторстве Волыни и Подолья и в рейхскомиссариате Украины. Но до нас дошли слухи и о том, что он ненавидит гитлеровских оккупантов.

Я поручил Максу встретиться с Н.

Прошло несколько дней. Как-то рано утром ко мне в землянку заходит Макс. Когда он снял полушубок, я увидел, что Макс одет в форму польского офицера, на груди красуется польский орден.

— Что это означает? — спросил я.

— Капитан Орлинский, — с улыбкой отрекомендовался Макс — Я только что встречался с паном Н.

— А где вы достали форму и орден?

Макс рассказал, что, получив задание встретиться с паном Н., он распорядился сшить для него форму польского офицера и несколько солдатских мундиров. Кто-то из товарищей осмотрел переодевшегося Макса и заметил, что хорошо бы ему еще нацепить орден. Какой же это капитан во время войны без наград?

Макс вспомнил, что у одного лесничего, бывшего военного, имеется крест, которым он был награжден Пилсудским еще в 1920 году. Когда собирали ценности для Большой земли, чтобы построить партизанскую эскадрилью, лесничий предложил этот крест. Тогда Макс отказался взять, а сейчас попросил крест «напрокат».

Была глухая январская ночь, когда партизаны во главе с Максом подъехали к имению. Кругом тишина, в помещичьем доме темно, только в одном окошке тускло горит свеча. Не успели партизаны приблизиться к дому, как на крыльце появился старик с охотничьим ружьем в руках. Увидев всадников в военной форме, старик опустил свое ружье и удивленно забормотал:

— Матко боска ченстоховска, матко боска, пан Иезус…

Макс спрыгнул с лошади и подошел к старику.

— Доброй ночи, ойтец! Принимай гостей.

— Пан управляющий спят, — сказал старик.

— Разбуди пана управляющего. Доложи, что прибыл капитан Орлинский.

Старик постучал в дверь.

— Кто там? — послышался женский голос.

Старик доложил. Открыла дверь высокая стройная женщина в черном платье. За ее спиной со свечой в руках стоял мужчина, по-видимому, лакей.

Макса пригласили в большую комнату.

Из боковой двери вышел высокий плотный мужчина в пестром шелковом халате. К нему и обратилась женщина:

— Пан управляющий, к вам.

— Капитан Орлинский, — представился Макс и так щелкнул каблуками, что мужчина в халате тоже вытянулся.

— Поручик Н. Прошу пана капитана раздеваться.

Макс снял шинель, шапку, которые подхватил лакей. Управляющий и женщина с удивлением смотрели на Макса.

— Пан — в мундире! — с восторгом сказал управляющий.

— Так, пан поручик. Я на службе и прибыл к пану по делам службы.

— Проше до кабинету.

Вошли в ярко освещенную комнату с закрытыми ставнями. Управляющий сел за стол, а Макса усадил в кресло напротив себя. Закурили.

— Как пан капитан мог добраться сюда? Тут же кругом немцы.

Согласившись, что добраться было нелегко, Макс сделал паузу и с таинственным выражением сообщил, что он должен обсудить с поручиком один важный вопрос.

Управляющий вышел из-за стола, отворил дверь и увидел, что в приемной жолнеры (солдаты). Он перевел взгляд на капитана.

— Это мои люди, пан поручик… Вам, надеюсь, известно, что германские власти призывают к поголовному истреблению поляков. По пути сюда мы получили сведения, что это истребление уже началось. Надо действовать…

Почти до рассвета вел Макс разговор с управляющим. Тот рассказал, что в Ковеле у него есть приятель — немецкий офицер, капитан. Он был на Восточном фронте, получил тяжелое ранение. По состоянию здоровья его перевели в тыл на хозяйственную работу. Капитан ненавидит Гитлера, фашистов и согласится помогать польским партизанам.

Макс пожелал связаться с офицером и попросил пана Н. узнать, не поможет ли капитан достать для его людей оружие, боеприпасы и не располагает ли тот сведениями о ковельском гарнизоне гитлеровцев.

Управляющий обещал на днях быть в Ковеле и с капитаном поговорить. Тогда же обусловили место и время следующей встречи.

Первая встреча Макса с управляющим прошла успешно. Мы с нетерпением ждали следующей встречи, которая должна была состояться после возвращения Н. из Ковеля.

Новая встреча состоялась в небольшом селе, куда пан Н. приехал навестить своего знакомого. Приехал он не с пустыми руками. Кроме важной информации он доставил от гитлеровского офицера около двух десятков винтовок и несколько ящиков боеприпасов.

Макс поинтересовался у Н., не может ли он через капитана достать несколько килограммов тола.

— Видимо, возможно, но потребуется вознаграждение, — ответил Н.

На следующий день мы передали Н. сто рублей золотом (старой царской чеканки) и пачку оккупационных марок. Вскоре от офицера была получена взрывчатка.

Однажды Макс вернулся от управляющего взволнованным.

— Что случилось? — спросил я.

Макс рассказал, что Н. побывал в Ровно, Луцке и узнал, что фашистские оккупанты и их прислужники готовят новые расправы над польским населением.

Мы обсудили с Максом план действий. Прежде всего надо срочно сообщить секретарю подпольного обкома Василию Андреевичу Бегме, дать указания командирам отрядов, чтобы кроме проведения разъяснительной работы выделили часть партизан для защиты польского населения. В Гуту-Степанскую направили партизанский отряд под командой капитана Данильченко. Командиру отряда Ивану Гудованному, находившемуся под Здолбуново, дали приказ временно перебазироваться в район Гуты-Степанской и организовать там самооборону поляков. Подготовили обращения к населению, чтобы люди усилили борьбу против гитлеровских оккупантов.