Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима

Об уничтожении книг рассказывает и Светоний: став верховным первосвященником — великим понтификом, Август «велел собрать отовсюду и сжечь все пророческие книги, греческие и латинские, ходившие в народе безымянно или под сомнительными именами, числом свыше двух тысяч. Сохранил он только сивиллины книги, но и те с отбором…» (Светоний. Божественный Август, 31). Подобная же участь постигла религиозные книги и несколько веков спустя, в связи с победой христианства.

Со времени принципата Октавиана Августа и на всем протяжении истории. Римской империи то и дело происходили массовые сожжения книг по постановлению сената или императора из-за их политического характера. Так, в индекс запрещенных книг были внесены при Августе элегии поэта Гнея Корнелия Галла, от которых до нашего времени сохранился лишь один небольшой фрагмент. После опалы Овидия его произведения должны были быть изъяты из всех библиотек, а экземпляр «Метаморфоз» поэт сам бросил в огонь, получив указ, обрекавший его на изгнание. К счастью, несколько копий оставалось на руках у его друзей, и благодаря этому сочинение Овидия уцелело и дошло до потомков. Жил в эпоху Августа и другой выдающийся человек — историк и оратор Тит Лабиен, один из представителей республиканской оппозиции. По постановлению сената книги его были сожжены, и той же участи подверглись книги его друга — оппозиционного оратора Тита Кассия Севера. Прошли годы, и решением императора Калигулы писатели были реабилитированы: «Сочинения Тита Лабиена, Кремуция Корда, Кассия Севера, уничтоженные по постановлениям сената, он позволил разыскать, хранить и читать, заявив, что для него важней всего, чтобы никакое событие не ускользнуло от потомков» (Светоний. Гай Калигула, 16). Обвинение против оппозиционного историка Корда было выдвинуто в эпоху Тиберия: его обвиняли в том, что в своем труде он одобрительно высказался о Бруте и Кассии, убийцах Цезаря, страстных защитниках республиканского строя. Тацит сообщает: «Привлекается к судебной ответственности Кремуций Корд по дотоле неслыханному и тогда впервые предъявленному обвинению, за то, что в выпущенных им в свет анналах он похвалил Брута и назвал Кассия последним римлянином. (…) Сенаторы обязали эдилов сжечь его сочинения, но они уцелели, так как списки были тайно сохранены и впоследствии обнародованы. Тем больше оснований посмеяться над недомыслием тех, кто, располагая властью в настоящем, рассчитывает, что можно отнять память даже у будущих поколений» (Тацит. Анналы, IV, 34–35). При Тиберии также по постановлению сената были брошены в огонь шесть речей оратора Мамерка Эмилия Скавра. Нерон, приговорив к изгнанию из Италии Фабриция Вейентона, повелел сжечь его книгу, «полную выпадов против сенаторов и жрецов и названную им Завещанием». Эту книгу, добавляет историк, «старательно разыскивали и читали, пока доставать ее было небезопасно; в дальнейшем возможность открыто иметь ее у себя быстро принесла ей забвение» (Там же, XIV, 50).

Когда же в правление Домициана Арулен Рустик за свое сочинение в защиту казненного прежде сенатора Тразеи Пета, а также Геренний Сенецион, восхвалявший зятя сенатора, Гельвидия Приска Старшего, были осуждены на смерть, то, как рассказывает Тацит, «казни подверглись не только сами писатели, но и их книги», сожженные на Форуме. «Отдавшие это распоряжение, разумеется, полагали, что подобный костер заставит умолкнуть римский народ, пресечет вольнолюбивые речи в сенате, задушит самую совесть рода людского…» {Тацит. Жизнеописание Юлия Агриколы, 2). Обычно сожжением книг ведали эдилы, и если на этот раз Домициан поручил их функции специальным должностным лицам — триумвирам, надзиравшим за тюрьмами и за исполнением приговоров, то этим он стремился придать акту казни над книгами особую торжественность, подчеркивая тяжесть преступления их авторов и суровость постигшего их наказания.

В ЗАБОТАХ О ЗДОРОВЬЕ: МЕДИЦИНА В ГРЕЦИИ

Я врачеванье открыл; целителем я именуюсь

В мире, и всех на земле мне трав покорствуют свойства…

Овидий. Метаморфозы, I, 523—524

Историю возникновения медицины у древних народов вкратце изложил уже в 1488 г. в своей «Речи о значении медицины» краковский доктор Ян Урсын, стараясь при этом отделить истину от мифа. Изобретение врачебного искусства греки приписывали богам: Аполлону, Асклепию, Артемиде. Аполлон считался богом-покровителем многих искусств; по верованиям греков, он обладал и даром исцеления, и в некоторых его святилищах в Греции даже лечили больных — при помощи музыки. Зато имя Асклепий (у римлян — Эскулап) целиком было связано с медициной, ведь его считали сыном Аполлона. Более того, вся семья Асклепия помогала страждущим, облегчала их телесные муки: женой Асклепия была Эпионе — «болеутолительница», дочерями Гигиея — богиня здоровья и Панацея — «всецелительница». Сыновьями бога врачевания были Махаон и Подалирий — легендарные лекари в стане греков во время осады Трои; у Гомера они выступают прежде всего как хирурги, пользовавшие раненых. Аполлон, рассказывалось в мифах, не только сам раскрыл сыну тайны врачебного искусства, но и отдал его в обучение к кентавру Хирону, знавшему, как лечить людей травами и иными зельями. Получив такое образование, сам Асклепий умел уже и лечить, и воскрешать умерших. Именно это стало причиной смерти самого Асклепия: боясь, что лекарское искусство изменит весь порядок мироздания, верховный громовержец Зевс лишил мудрого врача земной жизни и взял его на небо, обратив в созвездие Змееносца, — ведь змея как символ постоянно возрождающейся жизненной силы была священным животным, посвященным богу врачевания. В течение многих столетий змея оставалась и остается поныне символом медицины и особенно фармацевтической науки.

Асклепий и Гигиея. Вотивный рельеф Асклепия, Гигиеи и Телесфора. I–III вв. до н. э.

Уже в древности трудно было отделить подлинную историю медицины от легенд и мифов. У Гомера Асклепий, фессалийский царь, еще не воспринимается как божество, а его сын Махаон — «славной рати врач, Асклепия мудрого сын», один из греческих героев под Троей. Возможно, прав был доктор медицины Ян Урсын, полагая, что как раз за мудрость и дарования исцелителя греки причислили царя Асклепия к сонму общеэллинских богов. Сами древние авторы всегда отмечали, что Махаон и его брат Подалирий умели только оказывать помощь раненым, останавливать кровь, делать перевязку, описания же их действий указывают на прекрасное знание анатомии, существовавшее у греков гомеровской эпохи, т. е. в те времена, когда не было еще никакой известной медицинской школы.

Врач из плотного запона стрелу извлечь поспешает; Но, когда он повлек, закривились шипы у пернатой. … Язвину врач осмотрел, нанесенную горькой стрелою; Выжал кровь и, искусный, ее врачевствами осыпал, Силу которых отцу его Хирон открыл дружелюбный.

Гомер. Илиада, IV, 213–214, 217–219

Но и другие герои под Троей, не занимавшиеся лекарским ремеслом профессионально, умели, однако, применять нужные простые лекарства, как это случалось с Ахиллом или Патроклом. И все же систематических знаний о человеке и его болезнях еще не было. Все врачебные меры и применявшиеся лекарства были обязаны своим возникновением случаю, вековой практике народной медицины. Лечение натуральными, дарованными самой природой средствами, издавна распространенное среди пастухов и земледельцев, положило начало искусству врачевания.

Лишь в конце VI в. до н. э. стали появляться легенды, в которых идеализировались, обожествлялись те, кому удавалось возвратить здоровье своим пациентам. И первое место среди этих мудрых врачей, оставшихся в человеческой памяти, занимал Асклепий. Ему были посвящены в Греции многочисленные святилища-больницы, так называемые асклепионы, где жрецы-лекари, асклепиады, поддерживали культ великого бога-исцелителя. Самый прославленный в Греции асклепион находился в Эпидавре; каждые пять лет там проходили большие религиозные празднества в честь Асклепия. Известны также асклепионы в Пергаме и на острове Кос, где и возникла знаменитая медицинская школа. В асклепионах применяли метод лечения, называвшийся «энкоймесис»: больных укладывали спать, и считалось, что выздоровление должно прийти во время сна. Если выздоровление не наступало, но больные видели вещие сны, то они пересказывали их жрецам, а те, «знавшие волю Асклепия и исполнявшие ее», толковали эти сны на свой лад, давая пациентам соответствующие медицинские советы.

Хорошее знание жрецами человеческого тела и духа нередко помогало им исцелять больных, явившихся за советом к асклепиадам. Молитвы, очищения, всякого рода культовые церемонии были всего лишь неизбежными аксессуарами «чудесного» исцеления в асклепионах. Те, кто уже в древности сомневался в «чудотворстве» жрецов бога Асклепия и обвинял их в обмане и шарлатанстве, забывали, что асклепиады прибегали к религиозному внушению, дабы заставить больного поверить в содействие богов и тем самым в возможность выздоровления. Кроме того, врачи при асклепионах широко применяли и многие надежные средства, характерные и для экспериментальной медицины. Исцеление сном или во время сна также приносило вполне реальные плоды, когда речь шла о болезнях нервно-психических; не исключено, что это мог быть не естественный сон, а сон, вызванный гипнозом, который был также хорошо известен в древности.

Нервнобольных лечили, очевидно, и другими способами, например шоком, специально вызывая у пациента страх, гнев и т. п. Ведь уже древние лекари знали, что бывают случаи, когда под влиянием сильного потрясения — внезапного страха или даже неожиданной радости (скажем, при встрече с кем-либо близким, кого уже не надеялись увидеть в живых) — больные, которые не могли ходить, обретали вдруг силу в ногах. Примером такого исцеления служил древним сын лидийского царя Креза, немой, но внезапно заговоривший: когда на войне неприятельский солдат, не узнав царя, уже занес над ним меч, юноша воскликнул: «Это царь Крез! Не убивай его!» И с этой минуты дар речи вернулся к нему навсегда, до конца его дней.

Интересный и необычайно ценный документ — вотивные таблички, оставленные древними греками в асклепионах. На табличках они выражали свою благодарность богу-врачевателю за исцеление и рассказывали, как оно произошло. Так, некто Никанор сильно хромал и едва мог ходить. Пока он сидел в храме Асклепия и еще не спал, какой-то мальчик вырвал у него костыль и убежал с ним. Несчастный Никанор вынужден был устремиться за ним, побежал — и таким образом выздоровел. В другой табличке говорится о некоем человеке из Вифинии, страдавшем подагрой. Когда он добрался до святилища Асклепия и еще не успел уснуть, гусь ущипнул его за ногу до крови — и нога сразу же перестала болеть. Есть все основания полагать, что многие из таких «случайностей», принесших исцеление, были сознательно подстроены жрецами, хорошо знавшими пользу шоковой терапии. Еще один пациент, Агестрат, жаловался на головную боль и бессонницу. Однако в храме Асклепия ему удалось уснуть, и он увидел во сне, что бог избавил его от головной боли и, выставив его нагим, придал ему позу кулачного бойца. Проснувшись, он почувствовал себя совершенно здоровым и благополучно вернулся домой, а позднее, во время Немейских игр, стал даже победителем в универсальной борьбе — панкратии. В случае с Агестратом мы, вероятно, имеем дело с применением гипноза, причем больному внушалось, что он должен совершить то или иное физическое упражнение.

Расцвет врачебной деятельности жрецов в асклепионах пришелся на V в. до н. э. На рубеже V–IV вв. до н. э. получило известность святилище Асклепия на острове Кос, где, как уже говорилось, сформировалась знаменитая медицинская школа, связанная с именем Гиппократа, «отца медицины», работавшего не только на острове Кос, но и в Афинах, в Фессалии. Как указывает Плиний Старший, также оставивший потомкам очерк истории древней медицины, это был поворотный пункт, в развитии врачебного искусства в Греции (см.: Естественная история, XXIX, 4).

Врачи на острове Кос основывали свою деятельность на определенных этических принципах, известных и сегодня как «клятва Гиппократа». Врач в древности был обязан служить больному всеми своими знаниями и умениями и по всей совести. Он не имел права давать больному никакого яда и никаких средств беременным женщинам для изгнания плода. Врач должен был также соблюдать профессиональную тайну, не злоупотреблять своим положением для того, чтобы соблазнять женщин, и т. п. Вся история школы на Косе связана с Гиппократом, поэтому под его именем вышли там многочисленные сочинения по медицине, сохранившиеся до наших дней в составе сборника «Корпус Гиппократа», который включал в себя труды и самого Гиппократа, и других врачей. Некоторые из этих трактатов были написаны даже врачами с острова Книд, соперничавшими с косской школой.