Люди против нелюдей
Шрифт:
Итак, мы вернулись туда, откуда пошли, а именно к вопросу: за что же они воевали, если могли и не воевать? За что шли на смерть и претерпевали невероятные лишения, если так легко было отсидеться? Давайте выслушаем их самих, только не забывайте, что это говорили не кандидаты в депутаты, а люди старой русой закалки. За свой возвышенный пафос, за свои красивые слова они платили кровью.
Генерал Алексеев перед первым кубанским походом писал: «Мы уходим в степи. Можем вернуться, только если будет милость Божия. Но нужно зажечь светоч, чтобы была хоть одна светлая точка среди охватившей Россию тьмы».
О том же писал и генерал Деникин: «Пока есть жизнь, пока есть силы, не всё потеряно. Увидят светоч, слабо мерцающий, услышат голос, зовущий к борьбе, те, кто пока ещё не проснулся … Не стоит подходить с холодной аргументацией
Кубанский атаман полковник А.П.Филимонов: «Революцию я считал стихийным народным бедствием, углубление её считал безумием и преступлением… Роль всякого порядочного человека мне представлялась такою, какая бывает во время приближения пожара, наводнения или эпидемии. Нужно было спасать, что можно, нужно было ставить заградительные плотины, принимать меры от заразы… Я считал, что благо, которое может оказаться в результате столь ужасного стихийного движения, будет куплено ценой такого человеческого горя, крови, страданий, что лишь в безумной голове маньяка может родиться идея революции в такой стране, как Россия. И действительно, вся Россия, и в частности — Кубань, обратилась временно в дом таких маньяков».
Генерал Марков сказал слова, ставшие позднее крылатыми: «Легко быть смелым и честным, помня, что смерть лучше позорного существования в оплеванной и униженной России».
Полковник Дроздовский много писал в своём дневнике о смысле белой борьбы:
«Россия погибла, наступило время ига, неизвестно на сколько времени, это иго горше татарского».
«Я люблю свою Родину и хотел бы её величия. Её унижение — унижение и для меня… не покидают того, кого любишь, в минутку несчастья, унижения и отчаяния. Ещё другое чувство руководит мною — это борьба за культуру, за нашу русскую культуру».
«Чего-то ждать, сложа руки, нелепо. Только организуясь, имея в руках оружие, вы сможете спасти себя и послужить России. Иначе вас ждет тюрьма, издевательства, пытки и бесславная смерть».
«Большевизм — это смертельный яд для всякого государственного организма, и по отношению к комиссарам не остается ни какой другой политики кроме войны и отчуждения… Пока царствуют комиссары — нет и не может быть России, и только когда рухнет большевизм, мы сможем начать новую жизнь, возродить своё Отечество…»
«Идея белой армии в чистом виде — идея борьбы правды с ложью, справедливости с насилием, честности с низостью, и идея эта остается чистой и незапятнанной, в какие бы уродливые формы она порой не выливалась, в чьих бы слабых и неумелых руках она не очутилась, какие бы разочарования не внушали её отдельные исполнители».
Когда стали появляться слухи о возможности заключения перемирия между Колчаком и большевиками, адмирал счел необходимым сделать заявление: «Между нашими войсками, защищающими существование нашей Родины — России, защищающими жизнь, благополучие и верование всего русского народа и красноармейскими шайками изменников, погубившими свою страну, ограбившими всё народное имущество, избивающими без жалости население, надругавшимися над верой и святынями, перемирие невозможно».
Об этом же говорил генерал Корнилов: «Тяжелое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне в эти грозные минуты призвать всех русских людей к спасению умирающей Родины. Все у кого бьётся в груди русское сердце, все, кто верит в Бога — в храмы, молите Господа об объявлении величайшего чуда спасения родимой земли».
Теперь я наконец понял, за что сражались белогвардейцы. Они прекрасно понимали, что РКП(б) — не одна из политических партий, и большевизм — не одна из возможных форм правления. Большевизм — это извращение человеческой природы, отрицание всего того, что дорого любому нормальному человеку. Пока над Россией господствовал большевизм, не было и не могло быть ни какой цели, кроме прекращения этого безумия, возведенного в принцип. Представьте себе, что горит ваш дом, на пожар сбегаются люди, готовые его тушить, а вы спрашиваете у них, с какой целью они хотят принять участие в тушении пожара, как они видят себе ремонт, который потом надо будет сделать, и на каких принципах должна быть организована жизнь в этом доме? Пожар — не время для выбора знамени, под которым
его надлежит тушить. Если там кто-то крикнет: «Пока мы спорим, всё сгорит», то это будет крик здравомыслящего человека.Белые вожди просто понимали простую истину: есть вещи, которые нельзя делать одновременно. Если власть в стране захватили сумасшедшие маньяки, их надо сначала вернуть в дурдом, а потом уже и рассуждать о том, кто из разумных людей самый разумный. У белых на самом деле была позитивная идея: восстановление в стране правового порядка, прекращение тотального беззакония, которое красные уже успели возвести в ранг закона. Без этого республиканцы вместе с монархистами попадали на общую помойку, что в конечном итоге и произошло. Армия видела свою задачу в том, чтобы навести в стране порядок и дать возможность политикам заниматься политикой, а идеологам идеологией. Пока в стране царил хаос, только безумные политиканы и законченные интриганы могли думать о чем-то, кроме скорейшего водворения порядка.
Мы до сих пор не можем понять одной простой вещи: в этой войне столкнулись вовсе не две разных политических силы, которые по-разному видели будущее страны. В этой войне люди воевали против нелюдей. Белые были не без греха, в огромной своей массе это были очень обычные люди, порою — хорошие, порою — не очень, но это были люди. А красные, начиная с вождей, были законченные нелюди, в которых не было ни чего человеческого. Тот образ будущего, который они предлагали стране, был просто нечеловеческий, это не была политическая модель, они хотели построить мир, в котором нормальному человеку просто не чем будет дышать. Белые защищали мир людей. В этом и была их позитивная идея.
Если уж говорить о знаменах, то белые сделали свой вполне определенный выбор — они сражались под русским знаменем. Вы не поверите, но белые сражались… за Россию. Для нас эти слова почти ни чего не значат, потому что их все говорят. Кого не послушаешь — все до единого за Россию, и неизвестно ещё, что это означает, если означает, хоть что-нибудь вообще. «За Россию» для нас это такая ритуальная фраза, которую принято произносить совершенно независимо от того, что человек на самом деле хочет.
Для белых слова «за Россию» были наполнены очень конкретным, реальным содержанием. Когда Родина погрузилась в кровавый хаос, когда Родину терзает такая мразь, по сравнению с которой германцы — просто школьники, сложно ли было для русского офицера понять, что значит сражаться за Россию? Это значит избавить её от мучителей и палачей. Когда Родина подвергалась такому неслыханному унижению и осквернению, какому ни когда даже не пытались подвергнуть её ни какие иноземные завоеватели, понятие защиты Родины стало очень конкретным. Когда Дроздовский писал, что большевистское иго горше татарского, это не было сказано для красного словца. Татары жгли и убивали, но ни когда не покушались на душу русского человека, она их вообще не интересовала. Главная цель большевиков была именно в том, чтобы испоганить, испохабить и убить русскую душу. Русские офицеры были воспитаны в готовности умереть за Россию, а большевизм они совершенно справедливо осознали, как нашествие горше иноземного. Какие ещё лозунги были нужны им для борьбы?
Понять простую святую правду белого дела нам сейчас очень сильно мешает демократическая ложь, которая пришла на смену коммунистической. Сейчас нам внушают, что и белые и красные по-своему воевали за Россию, просто они по-разному понимали в чем её благо. Это ложь, по своей гнусности не уступающая коммунистической. Красные ни когда не воевали за Россию, их даже мысль такая не посещала.
Ленин со свойственным ему бесстыжим цинизмом однажды публично заявил: «А на Россию, господа хорошие, нам наплевать». Другой большевицкий лидер высказался с ещё большим бесстыдством: «Задерем-ка подол матушке-России». О чем говорить, если гимном советского государства с самого начала был «Интернационал». Гимн всегда и у всех выражает основные идеи, цели, а в «Интернационале», как вы сами понимаете, ни слова о России нет. Главным лозунгом коммунистов до последнего дня их правления были слова Маркса: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь». Этим они открыто заявили, что ни какую страну не считают Родиной, а та страна, которой они правят, для них не больше, чем площадка для глобального интернационального эксперимента. Блок очень точно охватил самую суть революции: «Пальнём-ка пулей в Святую Русь». И революционные матросы азартно аплодировали этим словам.